====== Глава 4. О прелестях лихорадки. ======

– Господин, ну что же вы! Я предупреждал вас, но вы… – Причитал Себастьян, старательно скрывая нотки беспокойства, которые проникали в голос. – Замол… чи… – Еле выговорил Сиэль и зашелся диким кашлем, содрогаясь на постели и судорожно хватая ртом воздух, которого не хватало. После проливного дождя, под который они попали, Сиэль сильно заболел. Его громкие ночные крики пугали прислугу. Мальчик бился в непонятной лихорадке почти каждую ночь, липкий пот застилал все тело. Графу было то холодно, то жарко, иногда бросало в приступы непонятного страха, и галлюцинации преследовали его. Кашель, казалось, от которого он задохнется, раздирал горло и заставил охрипнуть. Голова неистово болела и слабость во всем теле препятствовала движению. Сиэль с трудом поднимал руку. Так плохо ему никогда в жизни не было. Себастьян хлопотал и день, и ночь над своим господином. Ночью держал за руку и приникал к ней губами, слыша, как кричит и стонет граф. Он ничего не может сделать, разве что приложить мокрую тряпочку на лоб. Сколько ночей проведенных в таком темпе, сколько он не спит? Себастьяну, как ни странно, сейчас нужен отдых. Душами он не питался несколько лет и ослабел, тем более, что он в облике человека. Эти переживания, столько новых ощущений, чувств, о которых демон раньше ни слухом, ни духом и сейчас все разом так навалилось. – Какие-нибудь… известия… есть об убийствах?.. – Спрашивает Сиэль, когда Себастьян подает ему чашечку чая, на котором настоял мальчик. Сегодня он уже был в состоянии что-то держать в руке, силы пополняются, но очень медленно, зато усиливается ночная лихорадка. – Нет. – Тихо отвечает Себастьян, зная обратное. Господин уже четыре дня провел в постели, два из них в полном обморочном состоянии, а остальные в неподвижном и обессиленном даже думать. За четыре дня убит новоиспеченный муж. Праздники строго настрого запретили проводить, и теперь убийца кидается на молодых женихов. Этот жених был не совсем верен своей жене и когда возвращался от любовницы, настиг свою смерть. Господину не к чему волноваться, его состояние и так, оставляет желать лучшего. Себастьян коротко вздыхает. Ему ведом способ ускорить выздоровление, но без разрешения господина он не смеет прикасаться к нему. – И что ж… теперь… Мне надо… – Сиэль заходится диким кашлем и даже привстает на кровати. Прокашлявшись, он падает на подушку, медленно отворачиваясь от Себастьяна. Охота работать сразу же пропала, хотя у него много бумаг и незавершенных дел… Он знает, что дворецкий не хочет говорить о еще одном убийстве. Думал, что не узнает?! На днях Мейлин принесла газету с громким заголовком, и он все узнал оттуда. Весь день так и прошел, принимая лекарства, да по три часа споря со своим дворецким, иногда, когда дворецкий отходит, Сиэль бьётся в легкой агонии, судорожно хватая одеяло. Так проходит день и к вечеру у Сиэля поднимается температура, его трясет, и галлюцинации заполняют голову. Не в силах больше бороться, Сиэль отключается. *** Мальчик с трудом открывает глаза. Тело занемело от долгого пребывания в одной позе. Сколько дней прошло? Один, два? На улице опять хлещет дождь, напоминая Сиэлю его ошибку и простой каприз, из-за которого поплатился здоровьем, вовремя не послушав, своего дворецкого. Кстати, о дворецком... Сиэль оглянулся и увидел, что Себастьян сидит на коленях около кровати, уронив голову, на руки, на постель. Тихое, мерное дыхание демона и Сиэль понимает, что тот спит. Неужели бывает в мире такая усталость, чтобы демон уснул?! Сиэль был слегка ошарашен. Мальчик поднял руку, пальцы немного не слушались, истерично подрагивая. Было немного лучше, он чувствовал прилив сил. Нерешительно, осторожно, даже со страхом, Сиэль потянулся к черноволосой макушке демона. Аккуратно опустил ладонь на голову и пробежался пальцами по волосам. Так приятно… В груди появилось какое-то странное ощущение, сердце замирает от дикого волнения. Себастьян медленно поднимает голову, чтобы не спугнуть это ласкающее приятное прикосновение, которое его разбудило. Он три дня пытался привести в чувства своего хозяина, он хотел бы отдать ему свою энергию, но тогда юный господин просто умер бы от черной энергии. Сам измотался настолько, что уже осел рядом с кроватью и голова сама склонилась и алые глаза сомкнулись… И теперь Господин смотрит на него, покраснев и замерев от страха, своими синими глазами, которые угасли от тяжкой болезни, с которой упорно пытался бороться. В этом весь его Господин, Граф Фантомхайв, который никогда не сдастся! – Вылечи меня… – Тихо говорит он, убирая руку и опустив глаза, смутившись хрипоты в голосе. – Господин, а вы знаете каким способом я смогу вытянуть у вас хворь? – Предупреждающе спрашивает Себастьян. Сиэль лишь кивает головой. Себастьяна одолевают какие-то непонятные чувства – какое-то разочарование и нелепость такой ситуации. – Вы уверены? Сиэль опять кивает и тихо испускает вздох. Себастьян присаживается на край кровати и смотрит на мальчика, страдания и страх его подкосили, но движения приобрели уверенность и даже прежнюю жесткость. Дворецкий поднимает лицо мальчика и заглядывает ему в глаза. Он хочет сделать это по-особенному, чтобы граф понял и не боялся больше, чтобы в его глазах загорелся огонек, который он так трепетно скрывает и сажает в тюрьму для особо опасных чувств, в своей душе. Себастьян приближает лицо, по-прежнему медленно, смотря на Графа и наблюдая за реакцией. Граф нахмурился. Рот слегка приоткрылся и дворецкий, облизнул засохшие губы мальчика, от чего подбородок, за который держал его лицо Себастьян, начал слегка дрожать. Тело напряглось. Вот дворецкий приникает к губами мальчика и углубляет поцелуй. Граф мычит от небольшой боли, которую испытывает в теле, что соответствует переходу болезни из его тела в тело демона, где ей не так-то будет и комфортно! Боль прекращается и, словно какой-то груз падает с тела, приходит облегчение и свобода. Себастьян хочет уже отстраниться, но… Сиэль отвечает на поцелуй и, обвив его шею руками, заставляет Себастьяна лечь сверху, на юного графа. Руки его дрожат, ну и что? Граф впервые это делает и судорога наслаждения, и страха проходит по телу. Он отстраняется, но демона не спешит выпускать. – Останься со мной сегодня в постели… – Тихо шепчет на ушко Сиэль, отстраняется и видит раскрытые в удивлении глаза Себастьяна. Тот, без лишних слов раздевается и ложится слева от мальчика, который тут же прильнув телом, собрался в комочек и спокойно уснул.

Тихая ночь, перед бурным днем…

====== Глава 5. О пролитом чае. ======

Сиэль уже выздоровел. Слабость прошла, но кашель остался. Хотя и меньше графа кидало в необъяснимую ломку и удушье. Он складывался пополам и хватался за горло, громко кашляя и судорожно хватая ртом воздух. Это быстро проходило. Приступы слабости тоже настигали его лишь тогда, когда он начинал нервничать.

И вот теперь он сидит в своем кабинете, в мягком кожаном кресле и рассматривает бумаги по поводу бизнеса, все из них нужно просто подписать, но Сиэль просто занят этим, чтобы закрыть лицо от Его наглой, наигранно разочарованной физиономии! Все с тех пор изменилось. Все. Когда мальчик так искренне привлек демона к себе. Когда поцеловал его в первый раз. Он подарил первый свой поцелуй не какой-нибудь там дурнушке или той же шлюхе Лан-Мао, а именно Ему. Когда он перенял болезнь, сам же почувствовал, как она сложно расходится. А он демон! Так каково же было юному господину это терпеть. И тогда, его дрожащие губы, жаркое дыхание, смущение, казалось, сожжет его лицо, испуганные глаза… и некоторое безумие маленькими звездочками. Была ли это галлюцинация? Себастьян вздыхает. Прежний Сиэль вернулся: грубый, жесткий, жестокий, и такой безжалостно холодный. Сиэль размышлял, закрываясь своими бумагами и абсолютно ничего не различая перед собой. Он помнил один неприятный момент, даже сказать, унизительный и позорный момент. Ему приснилось, или это правда? Себастьян его целовал. А самое страшное, от воспоминания мальчик заливался румянцем, что он отвечал ему взаимностью. Было ли это очередной галлюцинацией в припадке или это реальность?! Мучает это с тех пор, как Сиэль пошел на поправку, причем резко и это тоже настораживает. Себастьян последнее время так и намеревается лишний раз коснуться его, что бесконечно раздражает графа. И всякий раз, когда Сиэль смотрит на его губы, он покрывается трупной бледностью и ноги неконтролируемо подкашиваются. А Себастьян все ещё думает, что это недуг. Сиэль решается спросить его. Набравшись храбрости, Сиэль твердо отстраняет документы, с умным и серьёзным взглядом размашисто расписывается и откладывает. Себастьян подает чай. Сиэль хватает чашку, вновь взглянув в его лицо. – Что-то произошло? Господин… – Такой грустный голос. Наигранность. Будь проклят, этот чертов демон. Сиэль ненавидит его притворство, дворецкий может, он может играть все свои реплики идеально, но это делается специально. Специально! Но… Для чего? От неожиданного голоса Дворецкого, который прозвучал слишком близко, Сиэль выронил чашку и чай разлился по столу и попал на документы. Белоснежные листы тут же впитали в себя желанно ползущую ароматную жидкость. Себастьян подлетел к Сиэлю. – Господин, Вам плохо? – Его руки, в перчатках потянулись к бледной коже графа, но мальчик со всей силы ударил его по лицу, поставив горячую пощечину. Себастьян опешил и отодвинулся, удивленно распахнув глаза и нервно сглотнув, а после затаив дыхание, опустил глаза. Подрагивающие ресницы заставили Сиэля смягчиться и даже устыдиться и пожалеть о содеянном. – Себастьян… Я хотел спросить… – В горле, как назло, пересохло от частого дыхания ртом. Не получалось сказать, руки вспотели, зрачки расширились, а слова путались и после каждой паузы приходилось громко дышать. Себастьян тем временем вытер со стола разлитый чай и налил новый, подавая Сиэлю. Себастьян видел, как мялся мальчик. Сейчас он должен что-то сказать очень важное и вряд ли это будет о компании “Фантом”. Себастьян пытался отвлечься, чтобы, если что, то сделать вид, что был настолько погружен в свои мысли, что не услышал признания. Хотя, о каком признании может быть речь? Стоп! Это что ли демон сейчас замирает, впитывает в себя каждое слово, каждое движение, каждый вдох и выдох мальчика? Неужели он волнуется и ждет?! Это уже действительно смешно. Ха, демон, само воплощение развратности и похоти, сейчас ждет чистого признания и желанно хочет принять? -«Что же вы делаете со мной, мой Господин?» – Тихо ругает себя Себастьян, подавая мальчику еще одну кружку чая и вновь ощущая, уже поставленную, ранее унизительную пощечину. Было больно, просто больно. Внутри что-то больно… – Я хочу узнать, мы с тобой… – Вот оно, заветное. Он все таки решился!? Дверь с грохотом открывается, да вряд ли можно назвать открывается. Она чуть ли не вылетает! Раздается нестерпимо режущий слух визг «Сиэ-э-э-эль!» и в комнату врывается оранжевый вихрь. Себастьян резко отодвигается, оказывается, что он придвинулся так близко, что чуть не лег грудью на стол. – Элизабет?! – Грубо восклицает мальчик и в сердцах облегченно вздыхает, что ему не пришлось спрашивать, что его прервали. Себастьян отпрыгнул от него. Сиэль мысленно выругал себя, как мог, за то, что так близко подпустил дворецкого, и не влепил ему еще одной хорошенной пощечины. Сердце замерло от нахлынувшего воспоминания. Нет! Не даст, он больше никогда не будет давать ему оплеуху, никогда! Сегодня он его унизил…нет, не его. Себя! Что-то больно кольнуло, когда он опустил глаза, хотелось верить этому жесту, этим прекрасно подрагивающим ресницам… Но он бы поверил, если бы Себастьян был человеком. Но он демон, подлая крыса, не стоящая ничего! Хотя… Нет никакого «хотя»!!! И не может быть! Тем временем Лиззи пронеслась через стол, буквально перелетев через него, и повесилась на шею, вставшему из-за стола мальчику. Она прилипла к телу, словно намагниченный волос. Сиэлю тут же пришла идея. Если он будет отвечать на все «знаки внимания» Лиззи, как поведет себя Себастьян. Разозлится – значит, все было реальностью. Останется таким же – это не больше, чем страшная галлюцинация! Сиэль приобнял за талию свою невесту и нежно потёрся щекой о её щеку. Элизабет резко отстранилась и граф увидел в её глазах испуг и удивление. Сиэль схватил её руку в короткой перчатке и осторожно поцеловал, мысленно отмечая, что ему противно. Именно противно, ему не … не хочется целовать именно её руку?! Что за черт то такой! Сиэль продолжает играть свою роль. Он присел на место и искоса взглянул на дворецкого и тут же усмехнулся. Холоден, так граф и знал, это плод его больного разума и злая шутка лихорадки. Но тут же он направил свой взгляд туда, куда смотрел Себастьян. Он смотрит на Элизабет. Смотрит, или убивает? Холодность сменилась злобой, и брови двинулись к переносице, в хмуром взгляде. Все же нет, все оправдалось! Элизабет тем временем что-то там лепетала, да так тихо, что мальчик уже удивился и начал прислушиваться в её бред. Она пыталась что-то сказать, да ходила вокруг да около. – Мы никогда не праздновали нашу помолвку! – Решительно заявила Лиззи и, взглянув на Сиэля, который спокойно взял свой чай, поднес к губам. ОН даже прикрыл глаза, наверное, чтобы не видеть её. Элизабет это очень задело и разозлило. Он никогда не ставил её на передний план, никогда не слушал. Она так разгорячилась, что выпалила все на ходу и почти истерично. – Давай устроим бал в честь нашей помолвки! Это было столь неожиданно, что Сиэль вскочил и, мало того, что пролил на шорты горячий чай, обжигая чувствительную кожу бедра, так ещё и подавился. Громкий кашель разодрал горло, заставив мальчика упереться на стол и буквально лечь на него от бессилия. Он зашелся долгим и мучительным кашлем. Элизабет в ужасе бросилась на помощь, но Себастьян, грубо схватил, при этом одарив её злым и полным ненависти взглядом. – Вы не поможете, юная леди. Прошу выйти и не беспокоить Моего Господина до завтрашнего утра. – Элизабет была готова выпрыгнуть из кабинета, до того, как начал говорить дворецкий, настолько была ощутима его злоба и закипающая ярость, что девчонку накрыл дикий страх. Неужели простой дворецкий способен на такое? Себастьян подлетел к Сиэлю, который, упав на стол грудью, судорожно всасывал воздух. Приступ оборвался так же неожиданно резко, как начался. Сил небыло, даже лежать. Но он ясно ощутил, как Себастьян берет его на руки. Сначала, хотелось врезать по первому числу, но потом гнев отступил, и пришло умиротворение. Он принес его в комнату, усадил на стул. – Простите, Господин, я сейчас расправлю. Я не мог знать, что вам станет плохо! – Себастьян быстро сдернул шелковое покрывало и откинул одеяло. Сиэль почувствовал, что заливается румянцем и какая-то сладкая дрожь пробегается по телу. Почему это наступает ближе к вечеру или ночи? Что в ней такого особенного. Он много проводит времени рядом с дворецким, так почему именно вечером или ночью. Сейчас восемь, девятый час, а солнце уже село. Темнеет. С темнотой приходит страх. Страх… страх за что? За девственность? Сиэль распахнул глаза и испустил тихий вздох, подавившись им. Себастьян обернулся и натолкнулся на взгляд, в котором мешались страх и смущение. Его Господин смотрел на постель. Неужели он думал о том поцелуе, неужели вспомнил. Конечно вспомнил, иначе чего бы так смущался? – Я приготовил, давайте приступим. – К чему?! – Вскрикнул он, обнаружив хрипоту в голосе, и отнюдь не от кашля, а от волнения, залился краской ещё больше и жутко побледнел, когда Себастьян подхватил его на руки. Он посадил его на постель и только тогда осмелился говорить. – Горячий чай, вы пролили его на правое бедро! – Тихо пояснил дворецкий, попутно стягивая шорты. – Ничего. Подумаешь! – Воскликнул Сиэль, пытаясь отобрать шорты и напялить их опять, но это было трудно делать одной рукой, так как другой он прикрывался. – Я так не думаю… Господин! – Себастьян схватил Сиэля за обожжённую ногу и тот громко вскрикнул, вцепившись в плечо дворецкого. Острая жгучая боль обожгла еще раз и отступила. – Совсем небольшой ожог, его намазать бы мазью и завтра все будет в порядке. Хорошо, что не пролили на… – Закрой рот. Не могу слушать твой пошлый бред! – Рявкнул покрасневший Сиэль. – Но если не намазать, будете мучиться несколько дней! – Произнес Себастьян, словно жалуясь. Граф фыркнул, что Себастьян оценил, как разрешение. Неизвестно откуда, он откопал мазь. Попутно снимает перчатки и Сиэль смотрит на его руки, на ненавистную печать, на черные ногти и бледную кожу. Себастьян открывает крышку, и легким движением берет горстку мази на пальцы. Сиэль наблюдает за ним и все больше и больше начинает злиться и ругать себя за то, что заключил с демоном сделку. Он уже готов и так отдать свою душу и отказаться от мести, все что угодно, лишь бы не быть сейчас с ним, здесь, полураздетым, в ожидании того, когда эти руки начнут ласкать его ногу, и не дай Бог! позволят большее! Он задушит его собственными руками. – Господин, прошу, уберите руки. Я не смогу обработать ожог, когда вы… закрываете его. – Проговорил Себастьян. – Чтобы ты пялился на меня, черт! – Вспылил Сиэль. Напряжение для него значительно возросло. Себастьян тихо вздохнул. – Господин… Я лишь хочу помочь вам. – Тихо проговорил Себастьян. Сиэль окаменел. С чего это он себе нафантазировал, что демон будет его ласкать? Он и раньше видел его голым, с чего бы меняться сейчас? И вправду… Это все еще больные фантазии. Сиэль убрал руки и даже теперь не знал куда их деть. – Можете положить их мне на плечи. Так будет удобно и я смогу узнать, когда вам больно. – Сиэль цыкнул, но послушался. Рука, с холодной мазью коснулась ноги. По телу Сиэля словно электричество пробежало, так ощутимо. Холодная мазь, мягкие руки, которые растирают её, заставляя замирать от страха и вздрагивать. Он продолжает массировать, так нежно и подбираясь все выше и выше. Вот пальцы нырнули в банку еще раз. Сиэль задрожал, мелкая дрожь била все тело и когда рука коснулась его плоти, граф выкинул непозволительную глупость. Он еле слышно застонал. Движения замерли, сам дворецкий ошеломлённо замер. – Господин… – Тихо, почти шёпотом проговорил Себастьян, чувствуя под рукой напряженную плоть юного графа и дрожащее от страха тело, и пылающее от стыда лицо. Он отстранился, убирая руки, который немного подрагивали. Себастьян заметил это и нахмурился, злясь на себя самого и на это проклятое человеческое тело. Он осторожно опустил голову. Прошло несколько минут в звенящей тишине, дворецкий осторожно поднял голову и тяжелый взгляд. Взгляд полный вины, за то, что посмел коснуться в том сокровенном месте. Взгляд решимости начать разговор, и выяснить все, наконец, потому как Сиэль был не способен что либо сказать. Но все забылось, как на него уставился синий, глубже, чем любая бездна, самой глубокой и таящей угрозу бездны, глаз. Второй, все ещё стыдившийся порочной печати, скрывался под черной повязкой. Себастьян приблизился, осторожно взялся рукой, на которой еще была, приятно пахнущая, мазь и погладил его щеку. Сиэль вздрогнул, и зрачки его расширились, а в низу живота стало непонятно стягивать. Легкий поцелуй настиг губы. И Сиэль уже хотел ответить, как в тот раз, но дворецкий сорвался с места, и буквально выбил дверь комнаты, и вылетел прочь. Сиэль разочарованно опустил глаза, тоска и одиночество накрыли с большей силой, отдаваясь стуками сердца. Что же им теперь делать?