- Что поделать, я бездарь! Меня прикончат, если я не принесу ему эти задачи. А я пожалуюсь преподавателю на тебя, мол, ты мне так объяснил и сказал, что «препод пакостный козел, которого следует нагнуть…»… М! – Дерек резко закрыл своей большой ладонью рот Стилински, приближая свое гневное лицо, с приподнятыми в угрозе бровями. Стайлз резко замер, быстро шаря по чужому лицу, а потом, заглядывая в светлые глаза, которые только что опять поймали огненный язык в камине и на секунду блеснули красным.
- Заткнись, – шепнул мужчина, тоже замирая. Его ладонь стала влажной от частого дыхание разволновавшегося подростка, который так странно на него уставился, храбро глядя в глаза и не желая отстраниться или проявить сопротивление. Он просто смотрел Дереку в глаза. Тут мужчина немножко приблизился, чуть дернул ноздрями и быстро оглядел юношу, опять втягивая воздух, как делает слишком часто. – Уже поздно.
Он отстранился, и на удивление всей Вселенной, Стайлз не произнес ни слова, молча уткнувшись в тетради, а спустя время, собирая их в аккуратные стопки. Стайлз помыл посуду, а когда вышел, то удивленно уставился на обнаженного по пояс мужчину. Он аккуратно разминал затекшие мышцы, а потом прошел к камину, подкидывая еще поленьев.
- Ва-ау! У тебя татуировка! – оттаял юноша. Дерек диковато стрельнул глазами, пряча спину. Большая кровать была расстелена, а узкий диван оказался покрыт плотным одеялом, простыней и каким-то теплым узорчатым пледом с мягким ворсом, твердая диванная подушка оказалась в плену чистой наволочки. – Покажи! Что это? Это больно? Ох, если бы я себе такую сделал, отец бы мне голову оторвал, а потом оторвал ее тем, кто об этом знал, и тем, кто это делал! Точно за решеткой бы сидели. Дерек, ну покажи!
- Нет, – осклабился мужчина.
- Но Дерек! У нас мало кто такое делает, я, вот, вообще никогда не встречал людей с такими дикими узорчиками на коже. Она же выпуклая, она чешется? Ты чувствуешь, когда трогаешь рисунок?..
- Заткнись и вали уже спать, – закричал мужчина и вмиг оказался радом со Стайлзом, явно встревоженный подобными «нападками» юноши. Его тяжелая широкая ладонь в секунду сжала юношеский свитер, который туго затянулся на горле. Парень понял, что перестарался и эта «татуировочка», по всей видимости, слишком много значит для Хейла. Может быть, он сделал ее в память о «Том Самом Дне», или может быть это что-то из фамильного символа? Дерек с секунду злобно смотрел в большие глаза юноши, а потом сморгнул наваждение, отвернувшись. – Иди спать, и не доставай меня тупыми вопросами.
Стайлз отряхнулся, промолчав. Он полностью ощутил свою нетактичность, которая часто становилась побочным действием его особенного синдрома. Стилински ненавидел себя и свой язык именно в такие моменты, когда он мог неосознанно делать каким-то дорогим или близким людям больно. Поэтому иногда хотелось быть немым. Но… С каких пор Дерек стал причисляться к «дорогим» или «близким» людям? Стайлз растеряно почесал затылок, взъерошив волосы, а потом устало провел по лицу ладонью, стараясь снять напряжение. Он побрел к дивану, стягивая через голову свитер.
- Стилински, – позвали его.
- М? – уже совсем сонно повернулся юноша, уставший от эмоций за сегодня. Дерек поднял свои черные брови, указывая большим пальцем на широкую заманчивую кровать. – Что? Может, хотя бы свидание, для начала, а?
- Я тебе сейчас башку сверну, – угрожающе нахмурился мужчина, напрягая тугие мышцы. Стайлз поднял руки в примирительном жесте. – Лег и заткнулся.
Стайлз поплелся к кровати, быстро запрыгивая на мягкий матрас. Ну кто бы мог подумать, что такой черствый и грубый Дерек Хейл спит на таком мягком матрасе, удобных перьевых подушках и стирает белье свежим порошком, к которому примешивается аромат дерева и чуть-чуть пахнет цветами. Юноша сел, отвернувшись от мужчины, и стал стягивать с себя одежду. Смущение накатило подобно туману, потому что прямого взгляда он не видел, но буквально ощущал, как его с интересом разглядывают: худые сгорбленные плечи, выступающие ребра, сухие мышцы на руках, бледную кожу, узкую талию и миллионы так ему сейчас ненавистных родинок.
- Упал, говоришь? – к правому боку неожиданно прикоснулись, а спокойный твердый голос прозвучал близко и отчетливо. Юноша подлетел, резко оборачиваясь и проглатывая возмущенный истеричный визг, который не должен вырываться изо рта мужчины. Дерек стоял около кровати, как обычно хмуро рассматривая разноцветную гематому, а потом вскользь отмечая припухшую губу и отливающий синим глаз.
- Покажешь татуировку? – прищурившись, парировал юноша, чувствуя, что Дереку больно интересно, откуда ж Стилински такой «красивый» прикатил. Поэтому Стайлз решил, что сейчас самое время поторговаться, и когда мужчина нахохлился, сердито выдохнул через ноздри, но промолчал, вот тогда он понял, что победил. Мужчина осторожно обернулся к парню спиной, напряженно присаживаясь на край кровати. Стайлз подлетел к напрягшемуся Хейлу, но не стал поспешно лапать чужую кожу. Наоборот, помедлил с этим и замер, не решаясь прикоснуться. Его чистая кожа слегка мерцала от света огня и казалась отлитой из золота, будто бы перед ним сидел не обычный хмурый мужик, а нечто необычное, странное, сверхъестественное, но, несомненно, прекрасное. – Что это?
- Трискелион, – коротко отозвался Дерек, голос его пророкотал где-то в глубине и безмолвно сгорел в танцующем огне. Стайлз завороженно прикоснулся к первому аккуратному завитку, чувствуя, как гладкая кожа покрылась испариной от напряжения. Неужели для Хейла это настолько откровенно, что он так разнервничался и сидит сейчас не шелохнувшись, подобно древнегреческой статуи. Парень аккуратно провел по завитку к центру.
- Сегодня был самый дурацкий день, – хрипло начал парень, даже не волнуясь из-за нетвердого голоса, самозабвенно прослеживая нехитрый узор на загорелой коже. – Сначала мой лучший друг предпочел проводить время с Эллисон, но я не виню его за это! Я бы тоже так сделал… Но, девчонка, которая мне нравится не пришла заниматься в библиотеку, не сообщив мне, – он грустно ухмыльнулся. – А потом я увидел ее со своим парнем, местным богатеем и красавчиком, капитаном команды Уиттмором. Он действительно так по-свински с ней обходится, а она делает вид, что ей нравится его пошлость, грубость, тупость… Ну, я высказался против, мы подрались, – юноша тихо хохотнул, хмуря брови, желая не выдать голосом своей досады и обиды, которая накатила на него. Но Дерек коротко повел головой, и Стайлз понял, что тот слишком хорошо прислушивается, почти как зверь, стараясь уловить нужные интонации. – А если совсем честно, то это было просто глумливое избиение моей тощей слабой персоны! Вот такой вот день…
Воцарилась тишина. Никто не двинулся с места, но потом юноша убрал свою руку от теплой спины мужчины, которая вмиг покрылась сотней мурашек, на что Стайлз только неловко отвел глаза, отодвигаясь.
- Давай ложиться, меня ждет школа и куча вопросов от Скотта, – хмыкнул парень, но Дерек не шелохнулся. – Ты уснул от моего микро массажа? А?
- Скажи, почему ты постоянно сюда приходишь? – поинтересовался мужчина, не поворачиваясь, но по-прежнему оставаясь недвижимой сгорбленной фигурой. Стайлз как раз закутался в одеяло и укладывался удобнее, подгибая ноги и закладывая край одеяла себе под щеку. Вопрос не потревожил его, даже наоборот, заставил задуматься, ведь себе он его мысленно озвучивал каждый раз, когда вновь и вновь оказывался около этой большой дубовой двери.
- Почему? Хм… Думаю, это как по принципу: ты будешь всегда возвращаться туда, где тебе хорошо! Ты не осуждаешь меня, ты не считаешь меня кем-то больным, ты не бросаешь меня, тут просто хорошо, я отдыхаю. Ничего не напоминает о маме, об усталом отце, об одиночестве, о Скотте, который радуется любви, в то время как я пытаюсь хоть чем-то занять себя в пустом доме, – просто отозвался Стайлз, понимая, что говорит сейчас именно о том, что его на самом деле сюда приводило. – Я чувствую, что ты тоже в этом нуждаешься – в отдыхе! Я же прав, Дерек?
