– Знаешь что, Моше, я – производственник. Промышленность Питера знаю прекрасно. Да, я не знаком с фильтровальной технологией, но не вижу проблемы все это осуществить, – красовался я, боясь его вопроса о деньгах.
– Вот и прекрасно, – Моше, мне кажется, обрадовался не меньше, чем я.
– А сколько мне надо будет вложить денег в этот проект? – уже совсем осмелел я.
– Сразу нисколько. Будешь вкладывать по мере необходимости и своих возможностей. Сам создашь с нашей помощью свое производство, а мы будем у тебя покупать все твои фильтры.
Эта фраза меня просто окрылила. «Надо же, – подумал я, – дают мне бизнес и не просят ничего взамен». Я даже представил себе, как от Моше будет поступать оборудование, а его приятель, который все знает о фильтрах, наладит его и передаст мне все особенности известной ему технологии.
В свое время, еще в детстве, я читал много прекрасных русских сказок, но, к сожалению, их выводы не всегда оставались в моей памяти. Одна из них, написанная, кстати, А. С. Пушкиным, заканчивается словами: «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной». Смысл этого выражения я вспомнил намного позднее, а тогда я был воодушевлен предложением Моше.
Возвратившись назад в Россию, я тут же решил заняться анализом полученных предложений. По опыту мне было известно, что у нас почти никто ничего не знает о топливных фильтрах. Исторически конструкции ни одного советского легкового автомобиля не предусматривали топливных фильтров. Правда, новые модели ВАЗа, выпускаемые с 1985 года, начали комплектоваться ими, но это была капля в море.
Не прошло и месяца, как я знал, что топливные фильтры производятся как в России, так и на Украине. Адмиралтейский завод в Петербурге уже несколько лет выпускает их как товары народного потребления. Серийное производство их было давно налажено в городах Ливны и Энгельсе. Кроме того, их выпускали еще в Костроме. На Украине фильтры производились под Херсоном в городе Цюрупинске. Все они были одной конструкции, представляя собой невзрачный корпус из толстой непрозрачной пластмассы с двумя штуцерами по краям. Конечно, их вид был тот еще.
Фильтры, которые я видел в Израиле, были принципиально другими. Легкие, прозрачные пластмассовые корпуса делали их изящными, как будто невесомыми, и самое интересное – можно было наблюдать весь процесс фильтрации.
Итак, я сделал три основных вывода.
Первый: фильтры – бизнес перспективный, даже несмотря на малую известность их на внутреннем рынке.
Второй: их себестоимость реально может быть ниже себестоимости фильтров, выпускаемых сегодня на пространстве бывшего СССР.
Третий: затевать производство стоит только в том случае, если они будут конкурентоспособны на внешнем рынке.
Последний вывод был особенно важным, чтобы не позволить иностранным производителям импортировать такие же фильтры в Россию.
Рами появился у меня в офисе через три месяца. Это был тот «очень богатый человек», о котором мне еще в Израиле говорил Моше. Они прилетели вместе. Если Моше и по одежде, и по манерам был «наш», то Рами явно выглядел иностранцем.
В то время иностранцы только-только начинали приезжать в Россию, и поэтому появление любого вызывало у принимающей стороны чувство самоуважения. Вот, мол, мы какие, к нам даже иностранцы приезжают. Однако что собой представляют эти иностранцы, что за ними стоит, каков их статус у себя в стране – никого это не беспокоило и никто такие вещи даже в голову не брал.
Так и я был под впечатлением Рами. Он имел вид бывалого и степенного бизнесмена. Яркая элегантная одежда, манеры человека, как я представлял себе, знающего себе цену, слегка пренебрежительный разговорный тон еще более приподнял его статус в моих глазах. Однако остановились они оба не в шикарном отеле, а в одной комнате на квартире какого-то знакомого Моше. Это меня немножко удивило, хотя я тут же прогнал эту никчемную, как я тогда сам себе сказал, мыслишку.
Российские топливные фильтры до эпохи «БИГ Фильтра». 1992
Рами положил мне на стол около десяти различных топливных фильтров, точно таких же, какие я видел ранее в Израиле у Евгения в офисе. Моше был между нами связующим звеном. Они с Рами говорили на иврите, а Моше переводил поочередно то мне, то ему. Я показал им свою фирму, и Моше сказал мне: «Рами все очень понравилось, и он уже представил себе, как и где будет размещено производство». Я был очень воодушевлен. «Надо же, какой профессионал, с полувзгляда все понимает».
Первый день знакомства закончился в ресторане. Я тогда сам в рестораны не ходил – на них просто не было денег. Но тут такое дело – иностранцы, да из Израиля!
Еще через три месяца я опять летел в Израиль, предвкушая важность предстоящих встреч и переговоров.
«Первые контакты такие и должны были быть – ни о чем, – уговаривал я сам себя. – Ведь нам надо было для начала хотя бы познакомиться. А вот сейчас мы начнем говорить по делу, разработаем какой-то план или еще что-нибудь. Как мне повезло, Рами же профессионал, он наверняка знает, как можно быстро все организовать», – рисовал я в уме радужные планы всю дорогу от Санкт-Петербурга до Тель-Авива.
На следующий день я встал рано и с нетерпением ждал звонка. Моше появился около восьми. Его фирма была недалеко, в Раанане, и представляла собой небольшую по нашим российским меркам механическую мастерскую. На нескольких станках – токарных, фрезерных и одном ЧПУ – они с партнером, тоже бывшим русским, делали какие-то заказы для авиации. Малые размеры фирмы компенсировались ее электронной начинкой. Илья, партнер Моше, со своего компьютера производил настройку и управление CNC. С помощью факса шла коммуникация с заказчиками и поставщиками. Станки были оснащены инструментом со съемными твердосплавными пластинками. «Да, – с уважением подумал я, – мал золотник, да дорог».
Рами пришлось ждать долго. Моше был занят своими делами, а я слонялся без дела по улице, не зная, чем заняться. Рами появился только к двум часам дня, и мы втроем поехали в Тель-Авив. «Ну наконец-то займемся делом», – радостное возбуждение пока еще не покинуло меня. Однако сначала меня привезли в китайский ресторан. Его владельцем был сын Рами. Мне, конечно, уже хотелось есть, но больше всего хотелось скорее начать работать. «Работа» началась примерно через час в небольшой кладовке ресторана, полностью заставленной какими-то вещами и находящейся на его втором этаже. «Ничего себе обстановочка», – с тоской подумал я.
Рами вытащил из ящика стола фильтры, а на листочках бумаги стал рисовать схематично, что собой должно представлять производство, как следует проверять фильтры на герметичность и упаковывать их в коробки.
Мне, инженеру-технологу, привыкшему к точности всей проектной документации, объяснения Рами показались каким-то детским лепетом взрослого человека.
– Моше, что он мне показывает? Разве у Рами нет проекта предполагаемого завода? Разве, кроме этих фильтров, нет ничего? Если у него был свой завод фильтров, то у него обязательно должна быть какая-то технология. А специальное оборудование, какое оно, кто и где его производит? Не может быть, чтобы не было чертежей с необходимыми техническими требованиями. Из какого материала сделаны эти фильтры?
– Борис, Рами не инженер, но он силен в рынке. Там он профессионал. Его знают все и он всех знает. Как ты не понимаешь, это же самое главное, – спокойно, сидя на коробке из-под продуктов, ответил мне Моше.
«Ох, сейчас бы сюда проект Евгения, а не эту белиберду», – все больше расстраивался я. Тогда это были еще цветочки, но я даже представить себе не мог, какие ягодки я получу от этого «профессионала-рыночника».
Фильтры, начало
Домой в Петербург я возвращался совсем с другим настроением. Внутреннее чувство мне говорило, что я вряд ли что-то от них получу и все придется делать самому. Но верить в это не хотелось. Однако рисковать я не имел права и поэтому решил действовать по принципу «на Бога надейся, но сам не плошай».