– Я уже говорил вам, что вы далеко пойдете?

– Так точно, ваше императорское величество!

Благосклонно кивнув лейтенанту, Александрис, сопровождаемый камергером и пажом, двинулся в обратную сторону.

Когда прием был окончен и император удалился, Алекс решительно направился к выходу. Ему еще надо было успеть на вокзал, встретить приезжавших сегодня Фелонова и Ивасова. На пути лейтенанта возник солидный господин в мундире Министерства иностранных дел. В МИДе, даже у швейцара, золота на мундире больше, чем у иного армейского генерала, а этот, судя по месту на приеме, генералом не был. Даже не представившись, мидовец предъявил претензию:

– Лейтенант, вы были непочтительны с моей женой, я требую удовлетворения.

«Насчет твоей жены я бы еще подумал, а о своем удовлетворении можешь позаботиться сам». Разбираться с этим оскорбленным чинушей ни времени, ни желания не было.

– Меня зовут лейтенант Магу. Завтра я отбываю из столицы. Хотите стреляться – присылайте секундантов сегодня вечером в особняк моего отца. Не хотите – идите к черту.

Обогнув изумленного мидовца, Алекс скатился вниз по лестнице, миновал стоявших у входа гвардейцев и вдохнул полной грудью свежий воздух. Щелкнув крышкой часов, он заторопился к экипажу, времени до прибытия поезда оставалось в обрез.

Пока семейная карета, покачиваясь на мягких рессорах, везла Алекса на вокзал, он не выдержал, открыл коробку, коснулся пальцем белоснежной эмали креста с изображением Егория. Возникло искушение немедленно прикрепить его на мундир, но лейтенант сумел его преодолеть. Лучше сделать это дома, тщательно выверив положенное для такой награды место.

– Приехали, господин Магу!

Поезд из Червонодара уже прибыл. Толпа встречающих и приехавших хлынула с платформы, пришлось пробираться через нее, лавируя между идущими навстречу людьми и катящимися тележками с багажом. Миновав пыхнувший паром паровоз, лейтенант начал высматривать сослуживцев. Как и ожидалось, оба малость помятых с дороги унтера озираясь стояли у вагона третьего класса.

– Здорово, орлы!

– Здравия желаем, господин лейтенант!

– Как доехали? Все в порядке? А мне сегодня сам император Егория вручил, – не удержался от хвастовства Алекс, – прямо с приема на вокзал. Так что сегодня вечером есть повод, орден надо непременно обмыть.

У унтеров на мундирах уже красовались солдатские кресты того же ордена, на награды уцелевшим солдатам не поскупились.

– Это весь ваш багаж? Носильщик!

Свободный носильщик уже направился к ним, но тут влез Ивасов:

– Господин лейтенант, это еще не все, у нас есть груз в багажном вагоне.

– Пошли, получим.

Обрадованный встречей лейтенант не заметил смущения своих сослуживцев. Груз из багажного вагона пришлось подождать. За время ожидания Алекс успел узнать все полковые и текульские новости. Наконец, согласно багажным квитанциям, им выдали два зеленых ящика, каждый из них тащили два грузчика. Глядя на ящики, офицер поинтересовался:

– Это то, о чем я подумал?

– Так точно, господин лейтенант! Новославский сказал, что в полку он не нужен, все равно патронов к нему – кот наплакал. А числится он лично за вами.

Для перевозки «гартинга» пришлось нанимать ломового извозчика. Ивасова отправили сопровождать груз, а Алекс с Владом поехали в карете. Впервые попавший в столицу унтер-офицер не мог отлипнуть от стекла, рассматривая проплывавшие за окном дома и дворцы. Алекс не стал отвлекать Фелонова, когда ему удастся еще прокатиться по столичным проспектам в карете.

Но вот карета свернула с улицы, миновала ворота и остановилась у парадного входа в особняк. Не успел Алекс ступить на землю, как возле кареты нарисовался дворецкий.

– Комнаты для гостей готовы?

Вопрос смутил домоуправителя.

– Я их в людской хотел…

Лейтенант быстро шагнул к дворецкому и тихо, так, чтобы не услышал Фелонов, прошипел:

– С ума сошел? Ко мне сослуживцы приехали! Я с ними из одного котла хлебал, а ты их в людскую? Быстро приготовить две гостевые комнаты!

– Слушаюсь, господин Магу.

– И насчет вещей распорядись, – бросил ему Алекс.

– Будет исполнено, господин Магу.

Давая дворецкому время на подготовку комнат, лейтенант предложил подождать приезда Ивасова с «гартингом», а пока прогуляться по окружавшему особняк небольшому садику. А заодно и предстоящее дело обсудить.

– Знаешь, зачем я вас вызвал?

– Никак нет, полковник только сказал, что дело важное и очень секретное.

– Это он несколько преувеличил. Надо проверить караванную тропу через пустыню.

Лишних вопросов унтер задавать не стал. Надо проверить, значит, надо.

– Надеюсь, – продолжил Алекс, – что наш вояж обойдется в этот раз без стрельбы. Но револьвер свой на всякий случай проверь. Вот с водой там еще хуже, чем в горах, придется потерпеть. Зато мороза не будет.

– И то слава богу, – поежился унтер.

– Начальство торопит, поэтому выезжаем завтра днем. Оружие, снаряжение и солдат для охраны получим на месте. Ты когда-нибудь на верблюдах ездил?

– Я их в глаза не видел.

– Я тоже. Всем придется научиться. Ладно, все дела начнутся завтра, а сегодня… – Алекс сделал многозначительную паузу, – сегодня гуляем!

Секунданты от оскорбленного мидовца так и не прибыли.

В два часа пополудни жара достигла апогея, все живое попряталось в тень. Палимый безжалостным солнцем городишко на южной окраине огромной империи будто вымер в ожидании, когда дневное светило склонится к горизонту и жара начнет сменяться вечерней прохладой. Почтовая карета прибыла в Зубурук в это самое неподходящее для любой человеческой деятельности время.

Промокнув платком выступивший на лбу пот, лейтенант водрузил фуражку обратно на голову.

– Это даже не баня, это какая-то чертова жаровня.

На почтовой станции им указали направление, и всего через четверть часа они оказались перед воротами местного полка. Однако это короткое путешествие по пыльным раскаленным улочкам Зубурука всем троим далось нелегко, на белых летних мундирах выступили большие темные пятна.

Сам Зубурук чем-то напоминал Текуль, несмотря на то, что вместо широкого, полноводного Темерюка им по дороге попался узкий, полупересохший ручей, медленно несущий мутную воду по полосе сухой, покрытой глубокими трещинами грязи. Но, судя по глубине русла, весной уровень воды поднимается на пару саженей. А в остальном такая же выжженная солнцем трава, пожелтевшая листва на деревьях и глубокая печать отдаленной руоссийской провинции на всем городишке.

Штаб сто седьмого Зубурукского пехотного полка будто вымер. Только часовой безмолвным истуканом замер у знамени. Потыкавшись в запертые двери, они, в конце концов обнаружили в одной из канцелярий кемарившего прямо за столом писаря, видимо, забывшего запереть дверь.

– Нет никого. Вот часа через два, как жара спадет, так и приходите.

Выдав ценную информацию, писарь уронил голову на руки, потеряв всякий интерес к нарушившим его покой посетителям. Алекс ощутил приступ настоящего бешенства.

– Встать!

Писарь нехотя приподнял голову.

– Чего?

– Встать!

Лейтенант так грохнул кулаком по столу, что подпрыгнул стоявший на нем письменный прибор, на столе расплылось пятно от упавшей набок чернильницы. До писаря дошло – заезжий столичный офицерик не шутит и не просто так воздух сотрясает. Еще немного – и морда будет битой. Писарь поспешно поднялся, застегивая мундир и стараясь придать лицу глуповато-почтительное выражение. Последнее у него получалось не очень правдоподобно.

– Где ремень?! Как стоишь перед офицером, скотина?! Смирно!

Затянув ремень на объемистом животе, писарь вытянулся и замер. Оба унтера наблюдали за разворачивающимся действием из-за спины лейтенанта с явным одобрением. Эту мелкую штабную сошку никто не любит, даже собственное начальство. Использует, терпит, признавая полезность, прикрывает от неприятностей за мелкие прегрешения, но никаких симпатий не испытывает.