Литмир - Электронная Библиотека

Но получилось как получилось: республики начали тянуть одеяла на себя, появились князьки – президенты этих республик… Бывшие «коммунисты-интернационалисты» самого высокого ранга в одночасье мимикрировали в главных ревнителей «национальных ценностей». Тот же Леонид Кравчук, бывший секретарем ЦК Компартии Украины по идеологии, годами гнобивший все буржуазное и антисоветское, вдруг на одной из сессий Верховной Рады Украины умудрился в свою речь аж 12 раз «с чувством глубокого удовлетворения» ввернуть: «Империя рухнула!»

А он что, был подпольщиком или партизаном, разрушавшим эту империю? Нет, он верно служил одним из ее столпов, ратовал во всех спичах за Союз, сажал инакомыслящих в тюрьмы и психушки, увольнял с работы! Но моментально развернулся на 180 градусов и показал, что никакой идеологии у него не было. Было очевидно: наверх вылезли приспособленцы, и я понял, что на Украине нас будет ждать беда.

Уже с 1991 года на Украине начался ползучий национализм, а в Верховной Раде появились такие одиозные личности, как Степан Хмара и прочие, угрожавшие «сохранить Крым либо украинским, либо безлюдным». Но этот процесс все же шел достаточно медленно, поэтому мы верили, что советское воспитание в нас «сидит» слишком глубоко и это не позволит победить идеологии, ставящей один народ выше остальных. Увы, мы ошибались.

Ничего хорошего Крыму не сулил и выход на поверхность якобы «пророссийского» Юрия Мешкова, занявшего пост «президента». Люди, которые занимались в Крыму общественно-политической деятельностью, раскусили его сразу. Они увидели, что это случайный человек, который не сможет дать Крыму то, что обещает: ни вернуть полуостров России, ни тем более сделать его независимым государством. Уже хотя бы потому, что за ним никто не стоял, а все его выступления не содержали никакой конкретики и были сплошными лозунгами. Зато прибирание к рукам лучших здравниц людьми из его «команды» стало вполне реальным беззаконием. Неважно, под каким национальным соусом.

Ни для кого не было секретом, что одним из авторов первой крымской Конституции стал Николай Багров, который, хотя и ассоциировался у людей с коммунистической партией, был опытным политиком, грамотным человеком и просто профессионалом-управленцем. Поэтому на выборах я голосовал за Багрова. Но он тогда значительно проиграл Мешкову, потому что люди голосовали на эмоциях неприятия развала Советского Союза и отрыва Крыма от России, поверили тому, кто больше говорит, и не смогли трезво оценить обстановку.

Мешков быстро закончился, и Крым остался в составе Украины, зато потерял и почти все остатки государственности.

Стремление к новому, желание созидать и… чувство обиды за развал великого государства СССР заставили в те годы меня, как директора школы, искать новые пути и формы развития системы образования. Я чувствовал, что Украина все дальше дрейфует в сторону от России, и попытался пусть на местном, ялтинском уровне наладить мост дружбы между братскими странами.

В 1997 году мне удалось создать Украинско-российский гуманитарно-экономический колледж, в состав учредителей которого вошел один из ведущих вузов Российской Федерации – Московский государственный университет экономики, статистики и информатики. На приведение в порядок и реконструкцию здания разорившегося к тому времени местного завода для организации современного учебного заведения нового типа средства выделило Правительство Москвы. И этот единственный на то время мост высшей школы между Крымом и Россией достаточно успешно действовал до 2006 года. Используя дистанционные технологии, мы давали возможность юным жителям полуострова получать российское образование в Украине. Но после первого майдана и прихода к власти Виктора Ющенко на колледж через Генеральную прокуратуру Украины начали давить и в итоге добились его закрытия.

А после непродолжительного периода «Мешковского правления» просто чудом можно назвать тот факт, что нам удалось удержать остатки автономии со своей Конституцией хотя бы формально. Нам это помогло в 2014 году.

Причем в том числе и в международном праве, так как по состоянию на 22 февраля 2014 года мы были единственным легитимным нормотворческим и представительским органом в Украине, который имел право принимать какие-либо решения и по референдуму, и по созданию независимого государства, в то время как в Киеве произошел переворот, руководство парламента было смещено, а президент оказался в бегах. Да, мы были органом местного самоуправления – законы могла принимать только Верховная Рада Украины, а мы таких полномочий им имели, но в то же время мы обладали правом законодательной инициативы. Впрочем, на Украине к нам всегда мало прислушивались, а наши предложения верховная власть государства по большей части игнорировала.

Глава 1

В 2010 году я был избран в Верховный Совет Крыма, в котором возглавил Постоянную комиссию по образованию и науке, делам молодежи и спорту. Мы были частью представительской ветви власти, и задачей нашей комиссии было находить и выявлять проблемы в подведомственных сферах, вносить предложения к принятию соответствующих решений в этих отраслях и через парламент автономии принимать решения, которые должно было исполнять правительство Крыма. К сожалению, принимаемые решения часто носили декларативный характер, хотя иногда удавалось и оказывать финансовую поддержку отрасли, участвовать в регулировании хозяйственной деятельности учреждений средней и высшей школы, дошкольных заведений. В рамках украинского законодательства мы имели право вносить до 20% изменений в учебные планы и, конечно, старалась этим полномочием пользоваться. Это было очень важно, учитывая, что к 2014 году в учебных планах в старших классах осталось по два часа русского языка и литературы – по сути, эти предметы были уже практически выведены из программы. И все же от большой политики очень долгое время мы как бы оставались в стороне, зная ревнивое отношение Киева к этому вопросу и не желая лишний раз обострять отношения с центральными органами власти в Украине.

Тем не менее политизироваться крымский парламент начал все же не в ноябре 2013 года, после первых митингов, провокаций и столкновений на Евромайдане, а несколько раньше, когда началась работа над законом Кивалова и Колесниченко «Об основах государственной языковой политики в Украине». К этой работе подключились и мы: и президиум Верховного Совета, и наш комитет в частности. Вместе с коллегами из других депутатских комитетов мы внесли в проект документа больше 60 поправок. В конце концов закон был принят, но, по сути, он оставался бездействующим даже при Януковиче – без финансовой поддержки применять его было невозможно. Хотя просили мы и не так много, понимая, что статуса государственного для русского языка мы не добьемся с учетом существующего расклада сил в Верховной Раде Украины, несмотря на декларативные заявления Партии регионов. Вполне осознавали мы и то, что нам не удастся кардинально изменить и «сетку» изучения русского и языков национальных меньшинств – этому всячески препятствовало министерство образования Украины даже при наличии этого «закона Кивалова – Колесниченко».

Не лучше обстояло дело и с формально предоставленной нам возможностью готовить свои учебники, учитывая обязательность их согласования через минобраз Украины. Впрочем, нам удачно удалось подготовить учебник по краеведению: хорошо поработал университет имени Вернадского, профессура которого нас поддерживала. Старались мы увеличить и сегмент преподавания русской истории и русского языка и плотно работали в этом направлении с крымскими татарами, пытаясь добиться такой же возможности для крымско-татарских классов, поддерживали общины греков и караимов и других национальных меньшинств, старались вводить их языки и историю в учебные программы, а не ограничиваться факультативами.

Глава 2

Но все же основная «большая политика» пришла в Верховный Совет Крыма после того, как президент Украины Виктор Янукович отказался подписывать соглашение об ассоциации с ЕС и в Киеве начались волнения. В то же время восточные и юго-восточные регионы Украины – Харьков, Луганск, Донецк, Крым, Одесса и некоторые области в центре – выступили категорически против вступления Украины в эту ассоциацию, понимая, куда нас тянут: затем могло последовать и желание вступить в НАТО.

2
{"b":"627132","o":1}