========== Первое декабря. Иней на оконном стекле ==========

Кофе Гарри остыл. Похоже, что он, ко всему прочему, превратился в вино в момент, который Поттер явно упустил.

- Оу, - бормочет он, едва подавляя зевок и делая еще один глоток. – В принципе, не важно.

Он откидывается на спинку стула и продолжает смотреть вперед. В поле зрения оказывается прекрасное окно, тянущееся от полированного пола до самого потолка. Оправленное в лакированное красное дерево стекло покрыто головокружительно прекрасным переплетением ледяного узора, который блестит и сверкает, будто подсвечиваемый извне. Некоторые линии на гладкой поверхности описывают почти идеальные спирали, другие вырисовывают изящные дуги, а те, что находятся в центре, образуют тонкие серебристые перья, которые напоминают Поттеру Дэвида, африканского серого попугая, принадлежащего его последней клиентке - миссис Кобб.

Гарри смотрит на ледяные перья и улыбается, надеясь, что и старушка, и птица будут довольны недавно завершенным проектом - лучшим в своем классе самодельным тентом, который теперь располагается посреди сада и позволяет любоваться сквозь прозрачную крышу звездами в ясном корнуэльском небе. Гарри успел закончить проект вовремя, всего несколько часов назад, несмотря на отсутствие помощи со стороны его сотрудников - все трое отправились на большой заказ по реставрации и ремонту – и, несомненно, уместное, но весьма назойливое внимание самой миссис Кобб, которая провела большую часть недели возле него со списком своих вопросов.

После ведения своего собственного бизнеса в течение большей части десятилетия, Гарри привык к разного вида способам испытания терпения, но миссис Кобб решила во что бы то ни стало его проверить. Конечно, Поттер немного устал, но на этом все. Он занятой человек с успешной фирмой, которая не сама собой управляется, и чувство усталости и боли в конце дня означает лишь то, что он все делает правильно. По крайней мере, он так думает.

Кроме того, он наслаждается работой. Возможно, то, что после войны Гарри Поттер больше не интересовался охотой на темных магов, стало неожиданностью для его друзей, семьи и министерства, но, что касается самого Гарри, подобные изменения в его жизни произошли не сразу. У него не было подобных идей, когда он заимствовал палатку Гермионы, зачарованную заклинаниями незримого расширения, в первый день своего первого свободного от «предначертанного» лета, но после того, как в течение месяца он протащил ее почти по всей стране, начали появляться любопытные идеи. Он и палатка отправились на неприступные доселе вершины утесов, в долины и пещеры, где Поттер позволил себе отдохнуть и медленно приходил в себя после ужасов войны и хаоса Норы.

Разумеется, каждое место требовало определенных условий, и Гарри, закатав рукава, начал работать над своим шедевром, обнаружив не только то, что ему нравится, но и то, что он умеет работать в принципе. К тому времени, как он вернулся к цивилизации, был готов вернуться в Хогвартс и сдать ЖАБА, он создал впечатляющий арсенал заклинаний расширения и улучшил свои навыки в трансфигурации настолько, что поверг МакГонагалл во временное шокированное молчание.

Рон, в первый раз увидев палатку, отметил, что никогда не видел ничего настолько впечатляющего, но так было до тех пор, пока Гарри, наконец, не уговорил их установить его палатку на лужайке, а Гермиона чуть не заплакала, увидев его работу. С этим, разумеется, даже шок МакГонагалл не шел ни в какое сравнение.

Через две недели после окончания последнего года в Хогвартсе Гарри арендовал себе небольшой офис в Лондоне и занялся бизнесом. Спустя десять лет фирма «Уникальные Постройки для Различного Использования» предлагает широкий выбор самодельных помещений - все, начиная от бревенчатых коттеджей и заканчивая колодцами желаний и беседками для барбекю, но настроенные на любые погодные условия палатки Гарри по-прежнему имеют наибольший спрос. Он проводит большинство своих дней либо в офисе, либо в деловых поездках по всей стране, а когда Поттер не работает, все его время распределяется между различного вида делами, стимулирующими пинками, которые он терпит, и Розой, которую безмерно любит и для которой пытается оставаться лучшим дядей, каким только может быть. У Тедди в разгаре первый год учебы в Хогвартсе, и Гарри считает, что у парня должно быть хотя бы немного свободного времени для таких простых вещей, как сон или общение с друзьями.

Беда в том, что Поттер не знает, как сказать «нет» какому-либо заказу, даже дурному, а таких большинство. У него возникает чувство, что Рон и Гермиона ужасно расстроятся, если у него закончатся рассказы о некоторых наиболее бессмысленных его сооружениях, и даже Андромеда снова и снова просыпается, чтобы услышать рассказ о человеке, который нанял Гарри, чтобы тот построил амбар в форме гигантской репы.

- Это была чертовски хорошая репа, - бормочет он себе под нос, делает очередной глоток вина и наблюдает, как за заиндевевшим окном мелькают цветные огни.

Он вздыхает. Жизнь коротка. Слишком коротка, чтобы не владеть репой на даче, если вы ее действительно хотите, и явно слишком коротка, чтобы тратить время впустую. Насколько он помнит, он уже несколько раз обманывал смерть, и кто, черт возьми, знает, когда его время придет? Никто этого не знает, в первую очередь он сам, и все, что он может, это сделать столько, сколько успеет. Потому что альтернатива ужасает. И, хотя он сопротивляется так же сильно, как и всегда, не позволяя сознанию помутиться, это не срабатывает, потому что все, что он видит, закрыв глаза, это его родители. Фред Уизли. Мистер и миссис Грейнджер, которые пусть и живы, но их память повреждена навсегда, и бывают моменты, когда они не помнят, кто они, или не узнают собственную дочь.

Гарри прогоняет бесполезные мысли и снова фокусируется на тонких ледяных узорах. Он зевает и хмурится, когда дрожь пробегает от затылка до основания позвоночника. Его разум кажется нечетким, а руки и ноги затекли. Возможно, ему следует посетить своего колдомедика… Но, опять же, возможно, и не следует. Это же Гермиона, и все, что она делает, это советует ему отдыхать.

- Ты меня слушаешь, Поттер?

Гарри моргает от голоса Драко, а затем кривится. Малфой называет его «Поттером» только когда он особенно его раздражает, и Гарри задается вопросом, как долго вообще смотрит в окно. Как будто по команде, вокруг него прорывается плотина звуков, и он вынужден на мгновение закрыть глаза. Удается разобрать какой-то оркестр, поверх которого слышится звон стекла, болтовня и смех нескольких сотен человек, а также стук формальной обуви по отполированному дереву.

Несколько ужасных секунд Гарри не может понять, что происходит. Все, что он знает - это то, что он не хочет, чтобы Драко встал и нашел кого-то, кто в разговоре будет интереснее него, поэтому Поттер встряхивается, подавляет беспокойство и оглядывает огромную комнату в поисках подсказки. Наконец, он видит большой, светящийся баннер, читая:

«Траст Сирот Войны представляет… Свинг в честь Рождества! Пожалуйста, будьте щедры».

Конечно. Это не оркестр, это свинг-группа, и на танцполе Кингсли Шеклболт вертит эту ужасающую старушку из Траста, пока его жена смотрит на них с едва скрытым ехидством. Гарри кажется, что он об этом уже думал, и что Кингсли уже был щедрым, но наверняка он может еще сильнее опустошить свои карманы в один из блестящих серебром ящичков, расположенных по всему залу.

- Вернулся на землю грешную, м? - говорит Драко, выгибая бровь. - Может, это возрастное. Всего одно Рождество, и тебе уже тридцать.

Лицо Гарри вытягивается.

- Ты старше меня, ты, придурок.

- Да, но разница в том, что мне плевать. Однажды ты поймешь, что с возрастом приходит мудрость, изысканность, изощренность…

- Говорит человек, у которого вся рубашка в вине, - говорит Гарри, чувствуя себя ребенком и усмехаясь, когда Драко оглядывается в поисках пятна. - Попался.

- Беру слова обратно, - сухо говорит Драко. – Ты с возрастом, кажется, только деградируешь.