– Гар… – снова попытался Драко, но единственное, на что наткнулся, это на острый быстрый взгляд, призывающий к тишине, и поддался ему, вздыхая и отпивая напиток, от которого легкая волна согревающего тепла пронеслась по всему телу, оседая на кончиках пальцев.

– Я понимаю, что разрушил еще не начавшуюся толком дружбу, – продолжил Гарри, начиная осторожно перематывать ногу от самых пальцев смоченным в чем-то бинтом. – Ты можешь ненавидеть меня, я это пойму…

– Гарри, – если бы Гарри поднял взгляд, то видел бы, как трясутся бледные руки вместе с уже пустой чашечкой.

– …но, прошу, не отталкивай Альбуса. Он ни в чем не виноват, ведь так? – бинт ложился ровными слоями, туго стягивая стопу, а Гарри и рад был возможности не смотреть в такие близкие и далекие одновременно любимые глаза. – Ты для него стал кем-то настолько особенным, что я даже не возьмусь сравнивать, – снова улыбнувшись, он потянулся за другим, чистым бинтом, что должен был лечь сверху того, что был в специальном настое. А затем можно было браться и за эластичный, наложить повязку на саму лодыжку. – Можешь меня ударить, отравить, или еще что, не знаю, – тихо сказал он, выверенным движением отмеряя бинт. – Но Ал…

– Гарри, – шепот на грани слышимости, наконец, привлек внимание его, судорожно выдохнувшего и переставшего бормотать что-то себе под нос. Прочистив горло, Драко продолжил, так и не дождавшись взгляда собеседника. – Ты так долго с ногой возишься, как будто снова целовать ее вздумал.

В любом другом случае это прозвучало бы зло, хлестко, будто Драко хотел задеть, унизить и причинить как можно больше боли. Но дрожь в слегка истеричном голосе заставили Гарри пропустить подтекст фразы мимо ушей и поднять на Драко взгляд.

Широко распахнутые серебристые глаза метались из угла в угол, смотря куда угодно, но не на Гарри. Пальцы сложенных на груди рук до побелевших костяшек впивались в собственные предплечья, но даже это не умаляло их дрожи. Дыхание было рваным: глубокие судорожные вздохи чередовались с серией коротких, каких-то надтреснутых, будто делались они из последних сил. Даже в полумраке гостиной были видны хаотично выступившие на шее и лице пятна румянца.

И Гарри был пьян. Не виски вовсе, нет, - его в чашке было ничтожно мало. Возможно, какому-нибудь юнцу этого и было достаточно, но не взрослому, здоровому и тренированному Гарри. Он был пьян своей любовью. Запахом фарфоровой кожи вперемешку с ментоловой мазью в непосредственной близости от его лица, толпами мурашек, пробегающих по ней же. Бликами огня, танцующими на блестящих белоснежных волосах, пряди которых то и дело заправляли за уши длинные пальцы. Пьянел от гордо расправленных плеч и изящно изогнутых ключиц, сходил с ума от ярко очерченного кадыка, плавно двигающегося при каждом проглатывании скопившейся слюны, терял рассудок от тяжело вздымающейся груди.

Близость, которую испробовал однажды, и от которой после вынужден отказаться, кажется жизненно необходимой. Нужнее, чем воздух.

– А если и так? – слова вырвались быстрее, чем Гарри успел об этом подумать - видимо, шум в голове здорово тормозил мыслительные процессы.

Драко ощутимо вздрогнул всем телом, переводя на него загнанный взгляд.

– Что?

– Что, если я действительно этого хочу? – кровь в висках отбивала какой-то шаманский мотив, а собственные слова казались и вовсе чужими. – Что ты скажешь, если я признаюсь тебе, что мечтал об этом так долго, что в это сложно поверить? – вера в себя просыпалась мощными толчками, подогреваемая выпитым виски. – Что я дыхание задерживаю, когда встречаюсь с тобой взглядом? – Гарри продолжал распаляться, смотря в глаза со стремительно увеличивающимся зрачком. – Что мое сердце начинает стучать быстрее, чем когда-либо, стоит мне только увидеть тебя? – медленно поднявшись на колени, Гарри встал между слегка разведенных ног Драко, который по-прежнему молчал, шокировано открывая и закрывая рот. И даже мысли о том, что Гарри именно сейчас, собственными руками роет себе могилу, не помешала ему продолжить. – Ты, «ледяной принц», наследник прославленного рода, к такому, может, и привык, но что ты скажешь мне, сейчас, если я скажу, что единственное, что удерживает меня от поцелуев твоей лодыжки, это бинты на ней?

В гостиной повисла тишина, прерываемая лишь тихим потрескиванием поленьев в камине. Драко сидел неподвижно, сжав губы в тонкую линию и смотрел в зеленые глаза так, будто пытался найти там что-то.

Не двигался и Гарри. Он упустил тот момент, когда собственные ладони легли на острые коленки, а большие пальцы начали поглаживать тонкую кожу. Едва ощутимо, как скользит по телу внезапно врезавшаяся в него бабочка.

Молчание не давило. Напротив, оно будто помогало собраться с мыслями, осознать произошедшее. Хотя помощью это сулило только для одного. У Гарри в голове назойливой птицей о клетку стучалась мысль об Альбусе, о том, как он своею несдержанностью ломает мальчику если не всю жизнь, то уж точно большую ее часть. Видимо, какая-то из этих мыслей отразилась на его лице, потому что Драко, наконец, тяжело вздохнул и закрыл глаза.

– Тогда, – прошелестел голос на грани с шепотом, и кончик языка быстро пробежался по пересохшим губам. – Тогда я скажу, что ненавижу эти бинты, – тихо закончил Драко, тут же будто обмякнув всем телом, тряхнув головой так, чтобы челка закрыла глаза, и спрятав лицо в ладонях.

«Он сказал то, что я думаю, да? – вспыхнула мысль в голове Гарри, а на губах помимо воли расцвела радостная улыбка. – Я же не принимаю желаемое за действительное?».

Разумеется, ему никто не ответил, потому выяснять пришлось самому.

Слегка покалывающие от желания коснуться пальцы осторожно легли на бледные предплечья, проскальзывая к плечам. Смуглые ладони легли на те, что так настойчиво продолжали закрывать такое любимое лицо. Попытка отвести их увенчалась успехом, - Драко, казалось, совершенно не сопротивлялся, лишь издал неоднозначный звук, напоминающий помесь стона с обреченным вздохом. Не удержавшись от соблазна, Гарри коснулся запястья коротким поцелуем и слегка наклонился, заглядывая в любимые серые глаза. Выражение на точеном лице было таким потерянным, таким открытым и беззащитным, что у Гарри на мгновение сжало грудь тем из восторгов, которые создают в легких вакуум, не позволяя сделать ни единого вздоха.

– Драко, – тихо позвал он, когда взгляд сфокусировался на нем, сглотнул и продолжил: – поцелуй меня.

Казалось, собственное сердце билось громче, чем трещали в камине поленья.

«Вот сейчас все и решится, – отрешенно пронеслось в голове Гарри. – Сейчас он просто скажет, что я - сумасшедший, или рассмеется, или…».

Что там еще «или» он додумать не успел, потому что все разумные мысли были вытеснены горячими губами, прижавшимися к его собственным. С отчаянной решительностью Драко качнулся к нему еще ближе, не смея касаться такого близкого сейчас любимого руками. Будто боялся, что иллюзия рухнет.

Секунда. Две. Три. Оба прислушивались к своим ощущениям, не отвлекаясь друг от друга, замерев, как были: Гарри, стоя на коленях на полу, и Драко, прижавшись бедром к подлокотнику. Именно ему и пришлось разрушить свой собственный рай, оторвавшись от чужих теплых губ: сбившееся дыхание брало свое, и воздух заканчивался невероятно быстро.

– Я… – тихо начал Драко, толком не зная, что сказать, и попытался отодвинуться, но Гарри лишь цыкнул в полумрак комнаты.

– Ну, уж нет, – решительно шепнул он, поднимаясь на ноги и становясь на колени уже на диван, обнимая лицо Драко ладонями и притягивая к себе. В чужих глазах сверкнул отблеск каминного огня, и Гарри отрешенно подумал, что мог бы смотреть на это целую вечность.

Гарри целовал Драко, как умел: долго и жадно, захлебываясь чувством правильности всего происходящего и тихо млея от едва уловимых стонов, будто хотел этим поцелуем выразить то, что было неподвластно словам. Руки Драко, сначала нерешительно, но вскоре уже вовсе без стеснений скользили по широкой спине, затянутой неуместной футболкой, которую тот и поспешил стянуть, - ему не терпелось коснуться человека, о котором так долго мечтал.