Неожиданно Майкл остановился, сжался всем телом и вгляделся в одну точку. Затем он позвал маму. Взволнованная Лиза сразу же откликнулась и перевела взгляд туда, куда смотрел её сын.

Кевин тоже поглядел в ту сторону и обнаружил, что неподалёку от них, в сугробе, лежало обмякшее птичье тельце. Птица была ещё жива, однако лететь не могла, так как ранила крыло. Она отчаянно пыталась выкарабкаться из глубокого сугроба, но, сколько бы усилий ни прикладывала, все оказывалось бесполезно, сугроб затянул её, отобрав все силы и возможность летать.

Майк, всерьёз забеспокоившийся состоянием этого маленького живого существа, крепко схватил руку матери и потянул Лизу за собой. Женщина не стала сопротивляться и пошла за сыном. Как только они приблизились к пострадавшей птице, Лиза попросила сына отойти, затем сняла с себя пушистый шарф и, аккуратно обхватив им птичье тельце, закутала в него пернатую и взяла на руки.

— Мы ей поможем, — ласково сказала женщина и улыбнулась Майклу, взгляд которого оставался встревоженным.

Вскоре к ним подошли Трой и Кевин, вид которого был уж точно не довольный. Ему совершено не нравилась неизвестно зачем совершенная прогулка, он хотел домой, но вместо этого вынужден был смотреть, как по глупой просьбе его душевного брата родители помогали какой-то птице, которая все равно должна была скоро умереть, ибо век таких, как она, недолог.

Хотя Кевина скорее отталкивал не сам факт спасения птицы, а то, что оно было осуществлено согласно просьбе маленького мальчика, по абсолютной случайности обнаружившего пернатую среди сугробов. Старший брат догадывался, что, если бы ребёнок не обратил внимания на птичку, его родители даже и близко к ней бы не подошли, даже если бы она корчилась в предсмертных муках.

Между тем Майкл, поняв, что мама обеспечила птице помощь и тепло, очень обрадовался и, бодро засеменив за Лизой, начал что-то лепетать, чем ещё больше разозлил брата.

***

Кевину было уже восемь, но в его жизни по-прежнему даже и не намечалось каких-либо изменений. Он вёл прежний образ жизни, и с каждым днём его ранимая душа все больше утопала в клокочущем море ненависти ко всему миру. Он чувствовал себя некомфортно среди людей и искренне мечтал уйти от них куда-нибудь, где он не будет ощущать тех страданий, что дарил ему этот мир.

С того дня, как Эверитты пригрели раненую птицу, прошёл ровно год. Четырёхлетний Майкл рос и становился всё более шумным и игривым, вызывая этим огромную симпатию у своих родителей, безумно любивших, когда детки веселились.

Кевину же хотелось ударить ребёнка каждый раз, когда тот прибегал к нему с наивными просьбами поиграть, чтобы прогнать скуку. Однако к насилию мальчик никогда не прибегал, демонстрируя свою неприязнь к брату банальным игнорированием. Тот всякий раз обижался, но такие обиды длились совсем недолго, и в скором времени малыш снова готов был дарить старшему брату своё безграничное тепло, которое тот отказывался принимать.

И вот, в холодный зимний день, когда по небу плыли громоздкие серые тучи, воздух был пропитан жутким морозом, дул лютый ветер, а деревья, скованные инеем, словно сказочные монстры, вызывали невольный страх у маленьких детей, Кевин и Майк отправились на прогулку. На Лизу навалилось множество дел, и потому она решила, что лучшим вариантом будет доверить младшего сына Кевину, находившемуся уже в более-менее сознательном возрасте. По крайней мере, уследить за маленьким ребёнком Кевину не составило бы никакого труда.

Юный Эверитт хотел сразу же отказаться, но мать не принимала никаких возражений. Если Майкл хотел гулять, значит, его следовало вывести на прогулку, и её совсем не волновало, входило это в список желаний Кевина или нет.

Старшему брата пришлось попросту смириться. Превозмогая отвращение, возникавшее у него при одном только нахождении рядом с этим мелким чудовищем, Кевин отвёл малыша в парк, где когда-то встретил добрую женщину.

По причине того, что был самый разгар рабочего дня, людей в парке оказалось весьма немного. Да и сам уголок выглядел как-то мрачновато. Совершено на украшенный, с множеством корявых деревьев, расставивших свои голые ветви, и небольшим фонтаном, не работавшим в зимнюю пору, он навевал невольное уныние, которое, впрочем, никак не коснулось обоих мальчиков.

Решив, что с братом все равно ничего не случится, Кевин оставил Майка около фонтана, а сам направился в сторону узловатых зарослей, привлекших его своим угрюмым великолепием. Малыш, не любивший одиночества, долго звал брата, однако тот не откликался, поэтому ребёнку пришлось развлекать себя самому. Бежать за Кевином Майк не стал, видимо, побоявшись, что в этом неприятном с виду лесочке слишком опасно, ведь мама нередко предостерегала его от прогулок по таким местам.

В парке было необычайно тихо. Загадочное безмолвие окутывало каждый его уголок, погружая всё вокруг в длительный сон, окончиться которому суждено было только по пришествии весны.

На парковых дорожках лежал редкий снежок, чуть слышно хрустевший под ногами немногочисленных прохожих. Такая атмосфера вдохновляла Кевина, погружая его в мысли о далеких волшебных странах, попав в которые он бы наконец смог стать тем радостным ребенком, каким был раньше.

Погруженный в раздумья, мальчик не заметил, как преодолел значительную часть парковой территории, оставив брата далеко позади. Несмотря на то, что судьба Майкла совершено не волновала Кевина, он всё же решил вернуться, чтобы проверить, не случилось ли чего-нибудь с несмышлёным малышом.

Уже приближаясь к месту их расставания, Кевин услышал жалобный детский крик, звавший на помощь. Сразу несколько чувств охватило мальчика. Какая-то часть его души возликовала, что с ненавистным братом случилось что-то страшное и совсем скоро его не станет, но в то же время он не мог смириться с тем, что произошло это по большей части именно по его вине.

Кевин осторожно пошёл на звук и, приблизившись к тому месту, где остался Майкл, с леденящим ужасом и тихой радостью обнаружил, что на ребёнка напал огромный лохматый рыжий пёс. Он был очень зол и, кажется, стремился загрызть беззащитное дитя. Майкл кричал, плакал, пытался вырваться, но все его старания не приносили успех. Люди, гулявшие неподалёку, словно не обращали внимание на происходящее, а собаке было абсолютно все равно, в чьё тело вонзать свои острые, как лезвия бритв, зубы.

— Кевин, помоги! — отчаянно закричал Майкл, завидев брата.

Поначалу мальчик даже не сдвинулся с места, так как находился в смятении. Он не знал, что ему делать, ибо брата он люто ненавидел, жизнь Майкла его совершено не волновала, но в то же время считал, что, оставив ребёнка в беде, поступит очень низко, словно жалкий трус, сдавшийся перед лицом опасности.

Немного простояв и понаблюдав за душераздирающей картиной, Кевин все же не выдержал и решил помочь брату. Мальчик почти напрасно пытался убедить себя, что делает это чисто для того, чтобы таким способом, возможно, снова завладеть родительским уважением, ну или, если собака его загрызёт, заставить их пожалеть о безалаберном обращении с сыном.

Схватив большую палку, валявшуюся неподалёку от места происшествия, Кевин подбежал к страдающему брату. Палка оказалась тяжёлой, но мальчику было всё равно, и потому, с трудом подняв кусок древесины, Эверитт ринулся в бой. Он несколько раз болезненно ударил собаку по голове, сумев оглушить разбушевавшееся животное, к счастью, не успевшее нанести малышу серьёзных увечий.

Схватив жалобно стонущего брата и отбросив палку, Кевин побежал в сторону выхода с парковой территории. Майкл, которого собака все же укусила за ногу, передвигался с трудом, постанывая от каждого шага, но, вцепившись в родную руку брата, всё равно пытался ускориться.

И вот мальчики уже покинули злосчастный уголок, оказавшись в безопасности. Кевин остановился, перевёл дыхание и, посмотрев на пострадавшего брата, спросил безэмоциональным голосом:

— Почему эта собака напала на тебя?