От этих слов на губах Кантиды заиграла мечтательная улыбка.

— Нет, я не особенный альфор. И ты не особенный маг. В сущем много того, что можно назвать особенным, но по твоей схеме, увы, мы вряд ли к таковому принадлежим. Не думай об этом сейчас, для тебя это не опасно. Это и вправду странно, ненормально, но ведь все в какой-то мере странно и ненормально, не так ли? А мы с тобой в чем-то даже похоже. Сейчас я повторяю эти слова и, наверное, повторю ещё не раз. — Она снова стала что-то с задумчивым видом рассматривать на потолке.

Поняв, что спрашивать что-то насчёт его видения бессмысленно, Эдмунд хотел было перейти к другим вопросам — об отряде Ворнетта, конечно же, о Лили и о последних новостях. Ему выдалась неплохая возможность все это узнать, он не мог её упустить. И он очень надеялся, что здесь Кантиды не станет строить странных гипотез, а расскажет прямо, доходчиво. В этом деле слова о реальностях уж точно звучали бы неуместно. Хотя… Для Кантиды?

Но неожиданно мрак в пещере принялся странным образом сгущаться, пульсировать от каждого случайного движения. Откуда-то повеяло таинственным замогильным холодом. Эдмунд сразу же применил заклинание, но, как ни странно, оно не помогло.

— Что происходит? — неуверенно спросил Саннорт у Кантиды, делая невольный шаг назад.

— Этого не знаю даже я, — тихо откликнулась она.

Между тем холод принялся невидимыми змеями расползаться по пещере, незаметно вкрадываясь в разум, безжалостно стягивая мышцы. Холод, бесплотный холод. В один момент его стало слишком много, удивительно много, как будто заклинания в Замёрзших землях перестали действовать и весь их леденящий поток мороза и стужи внезапно с рвением обрушился на пещеру.

Но нет. Заклинания против холодов в Замёрзших землях бы действовали, да и здесь они вряд ли требовались, потому что это все происходило не по-настоящему. Все было видением, мнимым, почти эфемерным. Но почему видение обрело плоть? Или это совсем не видение?

Решительно ничего не понимая, Эдмунд на всякий случай приготовил меч к бою. Он совершенно не представлял, кто враг и был ли здесь вообще враг, но с оружием все же спокойнее. Успокаивала сама мысль, что оно есть, его сияние и тяжесть. Вот только удручало, что он совсем не имел понятия, был ли смысл в таком оружии. Возможно, здесь требовалось нечто совсем иное, более сложное, вычурное, величественное. Да, даже величественней, чем древний меч, некогда выкованный в Эвелии по королевскому приказу. Несомненно, этот меч был сильным, но явно не претендовал на звание верха всего магического сущего. А тем более — мнждумирного сущего.

Неожиданно Эдмунд замер на месте и даже невольно опустил меч. Его взгляд выхватил проявившееся среди мрака очертания женщины, полупрозрачные, неосязаемые и смутно ему знакомые. Саннорт уже виделся с ней однажды и сейчас встретил её снова. Только сейчас она была немного в другой форме, нежели в прошлый раз — не полуразложившимся пустым телом, ожившим от неведомого проклятия, а почти живым человеком, с осмысленным взглядом и совсем другой, не столь искусственный улыбкой. Наверное, он мог бы её назвать призраком, но слишком громко. Потому что она была даже не привидением, а чем-то средним между живым и мёртвым, этаким промежуточным звеном.

Карие глаза неотрывно смотрели на Эдмунда, словно пронзая его насквозь или медленно выпивая его душу, пухловатые губы изогнулись в леденящей ухмылке, а тонкие, изящные черты лица искривились от сплошь пропитавших их злобы и ненависти.

Незнакомка вытянула вперёд руку, словно готовясь осуществить заклятие. Эдмунд неуверенным движением выставил меч. Вряд ли поможет, но хоть немного придаст ему не такой беспомощный, полный откровенного недоумения вид.

Что это? Что за магия притаилась здесь и теперь захлестывала его с головой, не обращая внимания ни на способности, ни на оружие?

— О, моё бренное тело! Что стало с ним после столь долгих и утомительных скитаний? Во что оно ещё обратилась, попав под круговорот настоящего и прошлого? Я чувствую, что его больше нет, что оно исчезло, осквернённое низкой магией. Но час настал, и ничто не сможет мне помешать, и никто не посмеет остановить меня, бедную, униженную, но пылающую праведным гневом! — Полупрозрачные глаза вспыхнули безумным огнём, блеклые губы сжались под внезапно нахлынувшей на женщину волной ярости.

А может, она была не такой уж и сильной, какой пыталась выглядеть? Иногда притворство могло оказать отличную услугу.

И ещё она уже давно умерла. Эдмунд мог видеть её призрака, мог разговаривать с ней в обличии призрака, если такой существовал, но не способен был связывается с мёртвыми. Просто противоестественно. Если этого быть не должно, значит, совсем не обязательно, что она способна его как-то достать.

Только Саннорт хотел попытаться вступить в битву с Айвириэль Кэденс, как стены пещеры разрушительными волнами сотрясло чарующее пение альфора, породившее за собой мощный поток заклинаний. Они вырвались словно из глубин самой пещеры и множеством огромных светящихся шаров окатили взбесновавшуюся женщину. И она не сумела им противостоять. Мёртвые вообще не могли противостоять магии альфоров — и, к счастью для Эдмунда, этот раз не стал исключением. Айвириэль Кэденс, почему-то сумевшая найти его среди мертвенной пустоты и мрака, мгновенно исчезла, растворившись в пространстве едва заметными всплесками света.

Вместе с этим светом начала исчезать и пещера, и Кантида, которая продолжала петь.

Вокруг снова проявились очертания окружающий пустынной местности, расположенной около Сонного города: редкие деревья на фоне тяжёлого, тёмного, невыплеснутого синего неба, нависающего над однотонной тропой. Эдмунд снова возвращался туда, откуда его забрала

чья-то внезапная магия. И это даже радовало.

В то же время теперь к нему начинали закрадываться странные подозрения, очень смутные, непонятные.

Он не знал, что происходит, он ничего не знал и не понимал. Но при этом не мог не отметить, что, возможно, с этим как-то связана Кантида. Да, она альфор, причём альфор, обретший бессмертие, но вовсе не точно, что она не обладала какими-то ещё силами, гораздо более мощными и разрушительными, чем даже её магия.

Кажется, Эдмунд слишком плохо знал Кантиду. Это не мешало бы хоть немного исправить, будь у него возможность. Как жаль, что таковой пока не предвиделось.

***

Эдмунд появился в доме Лоунт спустя примерно две недели после того, как оставил там Кэт. На этот раз он пришёл с осколками, которые с удивительной удачей успел выдернуть из рук восставших от первого же прикосновения к сокровищу стражей. Поэтому, ещё даже не шагнув в коридор, первым делом принялся выяснять у Летиции, удалось ли ей вернуть Кэт прежнюю человеческую сущность или нет.

Услышав его вопрос, Летиция сначала растерялась, заставив его этим подумать о самом худшем. Саннорт уже почти принялся корить себя, что не сумел воспротивиться манящим чарам, и вовремя не отвёл Кристаленс к исцелению. Потому что это ведь было так просто — помочь ей подняться, пока она ещё окончательно не уснула, взять ее под руки, телепортироваться. Просто, но, судя по всему, не для него.

Однако Летиция, явно обратив внимание на его помрачневший вид, чуть заметно улыбнулась и бодро произнесла:

— С Ханной все хорошо. Она больше не страж. И совсем скоро ты ее увидишь.

И действительно, совсем скоро они встретились в гостиной. Кэт была совсем не стражем и выглядела ничуть не хуже, чем до своего превращения. Кажется, Летиция и вправду обладала какими-то удивительными знаниями, раз смогла так просто и без последствий вылечить превращённого стража… Эдмунд даже про себя немного восхитился, хотя, разумеется, не подал особого виду. Но поблагодарить чудесную спасительницу не забыл.

От его даже не слишком эмоциональной благодарности Летиция расплылась в довольной улыбке. А Кэт почему-то внезапно нахмурилась, как будто здесь что-то было не так.

— Что-то случилось? — с легким подозрением поинтересовался Эдмунд.