Но идеальность — понятие субъективное. Лично я часто сравниваю его с болотом, которое засасывает человека, затягивает на тёмное и непролазное дно. Кто-то из него выбирается, а кто-то так и остаётся там и проживает все оставшиеся годы. Или вовсе не проживает. Захлёбываться идеальностью — это звучит странно и даже немного забавно. Как будто идеальность — это что-то очень тёмное и губительное. Но для меня все именно так. Я захлебываюсь идеальностью, мне кажется, что она медленно убивает меня. Мне хочется свободы, но ее почему-то нет. Здесь я как в клетке, как к болоте — без разницы. Я не хочу бросать мужа, сына, но жажду хотя бы ненадолго выбраться из постылой идеальности. Я хочу туда, где, возможно, даже опасно, жутко, но, главное, нет этой приторной совершенной сладости».

Подобных размышлений здесь было немало — неизвестная буквально исписывала многие страницы своими мыслями о свободе. И Кэт почему-то даже подумалось, что чем-то они похожи. Только та была старше — но Кэт ведь тоже когда-нибудь станет такой же, как хозяйка дневника. И тоже вряд ли пожелает жить среди спокойствия и полной «идеальности».

Когда-то же она почти так же жила. Конечно, ее жизнь трудно было назвать идеальной, но, если сравнивать с волшебным миром, ее и вправду окружало сплошное спокойствие и благоденствие.

От этих размышлений Кэт снова стало немного не по себе, и на какой-то миг она даже захотела захлопнуть дневник, отдать его Летиции. Но Лоунт в тот момент как назло не оказалось в комнате. Она явно решила, чтобы Кристаленс прочитала эти записи сама, не на ее глазах. Возможно, даже побаивалась, как бы «Ханна» не сделала ей чего-нибудь дурного.

Поэтому Кэт пролистнула несколько страниц и стала читать дальше. Но стоило ей только вчитаться, как она замерла на месте, ощутив внутренний холодок. Неизвестная писала что-то об осколках зеркала Вечности: что именно, Кэт пока не поняла, потому что открыла немного не ту страницу. Здесь фразы уже продолжались, в то время как начинались они немного в другом месте, чуть раньше.

Кэт резкими, немного нервными движениями принялась листать.

«Когда-то мой муж искал осколки зеркала вечности, был помощником Мавена Ворнетта. Но после рождения сына он оставил это дело. Он уверил себя позднее вернуться, но… Беспощадно позабыл о собственном обещании? Почему я не вижу в нём истинного рвения? Почему мысли о былых достижениях и подвигах не вызывают в нём прежнего энтузиазма? Как будто он потерял к ним интерес, как будто решил, что приторная «идеальная жизнь» — это главная цель, который он теперь успешно добился и от которой больше никогда не собирается отступать. Но я напомню ему, что он не прав, что он должен вернуться, закончить начатое. Пусть и без Ворнетта, в котором он, честно говоря, разочаровался. Сам. Но должен, обязан вернуться — иначе это будет даже трусливо с его стороны. Я не хочу, чтобы мой муж был столь легко сдающимся человеком. И я рада, что жизнь подарила мне таких прекрасных подруг, как Летти и Сэлли».

Кэт резко вздрогнула. Так, значит, этот дневник принадлежал некой их подруге? И все они были как-то связаны с зеркалом. И незнакомка, и Летиция, и Сэлли — все они имели какое-то отношение к зеркалу. А хозяйка этого дневника — и вовсе жена первого искателя. Кэт помнила, что Ворнетт когда-то упоминал о нём, но совсем вскользь, как о весьма несущественной детали в столь важной и ответственной миссии. Тем не менее когда-то он путешествовал вместе с ним, тоже искал осколки… Но потом оставил это неблагодарное дело и вскоре был сменен Джеймсом Вульфордом. Всё. Больше Кристаленс о нём ничего не знала, ничего не слышала и, честно говоря, даже не интересовалась. Он казался ей серой, непримечательной фигурой, потерявшейся в тумане лет. Но теперь к ней в голову закралась навязчивая идея, что он таки мог быть кем-то большим. И сделать мог даже гораздо больше, чем Джеймс, и, тем более, чем они с Эдмундом.

Кристаленс снова опустила увлечённый взгляд в ценные строки:

«Разумеется, они не сотрудничают с Ворнеттом — и это неудивительно, я бы крайне изумилась, узнав, что они вообще связались с наставником. Они всегда все делали сами, ещё с самого детства, и поиски осколков не исключение. Совсем недавно они вычитали легенду о таинственном Сонном городе, который когда-то был обычный мирным городком — до тех пор, пока люди не узнали о запрятанном в нём сокровище, пока не начали охоту на сокровище, и пока неизвестный тёмный маг не обратил город своей сокровищницей, напустив на его улицы и жителей странное проклятие. Сокровище остаётся там до сих пор, и Сэлли вместе с Летти без труда выяснили из литературы, что это — один из осколков зеркала Вечности. Они решили отправиться на поиски осколка в Сонный город и взять с собой меня.

Конечно, муж будет в гневе, если узнает о нашем путешествии, но он не узнает. По крайней мере, до тех пор, пока мы его не завершим и не вернёмся с нашей находкой. Будет замечательно, если это подтолкнет его на продолжение прерванного пути, на этот раз вместе со мной — и, главное, на прощание с однообразной, нудной «идеальной» жизнью.

Ну да, стоит всё же хорошо защититься, прежде чем стремительно пускаться в путь, потому что идти в сонный город без дополнительного подкрепления — совсем опасно.

Но это будет сделать не сложно: Летти и Сэлли сказали мне, что для этого нужны кое-какие заклинания светлых эльфов, а наша семья с ними в ладу. Я уверена, они помогут мне. Нужно лишь правильно подступиться, правильно сформулировать просьбу. Может быть, я слишком наивна и оптимистична, но это лишь потому, что сейчас я слишком радостна. Я предчувствую настоящий запах свободы. Хотя бы на несколько дней я смогу уйти от этого праздного существования, что не приносит ничего, кроме непроходимого уныния».

Кэт подняла глаза и принялась обдумывать прочитанное. Все постепенно начинало складываться в картинку, но в тоже время картинку неполную, без некоторых наиболее важных деталей и фрагментов. Правильно будет сказать — контуры картины, наброски.

Но она точно поняла, что и Сэлли, и Летиция, и хозяйка дневника собирались в Сонный город. И, скорее всего, им и вправду удалось туда попасть. Вот только…

«Уже несколько дней я ничего не писала в дневник. У меня просто не было времени, да и не хотела я сразу же придавать этим новым для меня впечатлениям письменный вид. Подобное лучше сначала ощутить в полной мере, а потом уже записывать, чтобы надолго запомнить.

Но сегодня я, наконец, дошла до того, чтобы оставить здесь очередную запись. На этот раз она будет короткой, пока короткой, но после нашего маленького путешествия я обязательно распишу все в подробностях.

Итак, тщательно подготовившись, собрав все нужные заклинания и защитив себя от проклятия стражей, мы, наконец, двинулись в путь. Удивительно, но началось всё довольно легко — без сложных испытаний и изголодавшихся врагов на пути. Мы уже путешествуем несколько дней, и с каждый днём мне всё больше нравится, и я всё глубже вдыхаю сладковатый запах долгожданной свободы.

Сейчас мы находимся неподалёку от нашей цели, и здесь даже природа немного другая. Здесь нет этого бледно-сиреневого неба, здесь нет вычурных замков, выделанных лепниной, но есть ощущение свободы. Кругом все чёрное, мрачное, по идее, угнетающее, но для меня отчего-то пропитанное свободой. И мне так нравится гораздо больше, чем в тёплом, наполненном роскошью замке.

Видимо, я немного неправильная. Кто-то бы и вовсе назвал меня сумасшедшей, и я бы совсем не обиделась, потому что теперь меня это ничуть не волнует. Впереди возвышаются стены Сонного города, и совсем скоро мы в них ступим, совсем скоро начнётся самая опасная и самая захватывающая часть нашего приключения…»

Дальше почерк резко изменился, став неровным и неразборчивым: хозяйка дневника явно делала эти записи второпях. Кэт чуть прищурилась и напрягла глаза, силясь прочитать оставшиеся записи. А их уже было не так много: насколько помнила Кэт, многие оставшиеся листы, которые они тогда пролистали вместе с Эдмундом, печально пустовали. Что наводило на весьма неприятные мысли и подозрения.