— Что же, продолжай, — нарушил неловкую паузу Найтон.

— Да, кажется, ты прав, что мне стоит обращать внимание не только на книги, но и на окружающих… Жить собственными догадками очень глупо, — сконфуженно признался Эдмунд, снова почувствовав себя в неловком положении. — Сейчас я ощущаю себя действительно недальновидным.

— Неужели? Приятно удивляешь. Но, надеюсь, у тебя ещё будет возможность все исправить. Ну, а сейчас пока рассказывай дальше, — уже более мягким голосом ответил Алекс.

И Эдмунд рассказал все, что с ним случилось после смерти таинственной незнакомки, в том числе и о школе обычного мира, где находился вход в комнату с осколками зеркал, и о белой школе, где друзья проводили уроки магии, и о небольшом путешествии с Лили и знакомстве с Роуз, и об уроках по книгам Ворнетта, и о жутком пожаре, по словам Кэт, случившемся в школе обычного мира, и о последующем за ним странствии — обо всем, что приключилось с ним за чуть больше, чем четыре года, и что действительно навсегда изменило его жизнь. Кроме последнего путешествия, о котором собирался подробно поведать позже, по возвращении к отряду.

— К сожалению, белая школа снова пострадала, теперь уже безвозвратно, — неожиданно серьёзно сообщил Найтон, когда Эдмунд немного вернулся в прошлое и в красках рассказал ему о своих первых уроках магии с другими волшебниками, разрушении белой школы и проклятом медальоне.

— Что? Как это случилось? — Саннорта всего охватило неприятное изумление.

— Прислужники Маунверта отправились в другой мир, там нашли какую-то девочку, дали ей дотронуться до заколдованного камня телепортации, чтобы она перенеслась к школе, и таким образом сильно повредили барьер. Дальше они уже как-то проникли в запретный коридор и пробудили древние чары, на этот раз, видимо, гораздо более сильные, чем тогда. Ещё битва была, в которой погибли Роберт Квэйн, Брайан Кресс, Симона Мессилс, директриса и учительница белой школы. Насколько я знаю, они спасали как раз ту девочку — сейчас пока она все еще живёт в доме Саманты Квэйн, наверное.

— Симона Мессилс? Кажется, это невеста Джеймса Вульфорда… — Эдмунд мрачно уставился в пол.

— Да, это именно она. Я потом расскажу кое-что о ней. А сейчас продолжай свою историю.

И юноша принялся вспоминать мир людей, свою приёмную семью, одноклассников, одиночество, непонимание, суетливую жизнь и то, с каким равнодушием Саннорты отнеслись к его новому образу жизни и странным способностям.

— Они не верили, что я маг, но полагали, будто я изучаю какие-то особые практики. И ещё больше сторонились меня, почти со мной не общались. Особенно после того случая, когда моя приемная сестра случайно стала свидетелем одного заклинания и очень испугалась. Но мне совсем не было грустно от этого. Даже ребёнок, я понимал, что мы совсем непохожие люди. Чувствовалось даже, что с разных миров.

Их беседа затянулась, и Эдмунду в какой-то момент показалось, что он уже сказал слишком много лишнего. Он на миг замолчал, задумался, но, уловив прежнюю заинтересованность в глазах собеседника, решил больше не сковывать себя ненужными мыслями и продолжить описывать свою жизнь, дополняя рассказ какими-то новыми фактами, случаями и мнениями. Он больше не опасался Алекса. Ему казалось, будто перед ним сидит не малознакомый человек, а старый, надёжный друг, которому можно доверить все секреты и сокровенные мысли.

Друг, даже более близкий, чем Кэт и другие приятели Эдмунда из волшебного мира. Примерно такой, как был у него ещё в далёком детстве, в младших классах, что единственный верил в его магию и что мечтал вместе с ним увидеть другие миры.

— Наша дружба длилась не так долго, — рассказывал Саннорт. — Он пришёл к нам в класс, когда нам было по восемь лет. Почему-то его стали считать чудаком, и мы с ним на удивление сблизились. Вот только он чем-то серьёзно болел, и родители вскоре забрали его из школы. А о дальнейшей его судьбе мне неизвестно.

— Сочувствую. Всегда печально расставаться с близкими друзьями, — с участием отозвался Алекс. — А особенно когда они единственные. В моей жизни было много знакомых, приятелей и условных друзей, и мне не раз приходилось расходиться с ними, но это было не так тяжело, потому что одни просто заменяли других. Наверное, таких трудно назвать настоящими.

— Да, но, наверное, достаточно обо мне. Теперь ты знаешь гораздо больше, чем Кэт и, возможно, даже больше, чем Лили. Я никому ещё столько о себе не рассказывал.

— И теперь ты хочешь забрать сказанное обратно? — со снисходительной улыбкой предположил Алекс, явно заметив какое-то замешательство на лице знакомого.

— Нет, не думаю, — неожиданно твёрдо заверил его Эдмунд. — Теперь я хочу узнать о тебе.

— Это радует… — Теперь на лице Найтона снова было хорошо знакомое отряду Ворнетта добродушно-дружелюбное выражение. — Тогда слушай. Итак, я родился в эльфийских землях и в основном жил именно здесь, хотя с раннего детства часто путешествовал и видел много представителей разных народов. Не знаю, важно ли это, но я немного поясню, почему моя семья близка со светлыми эльфами: когда-то мой дед состоял в Тайном Совете Магов и находился в очень дружеских отношениях с Даврестиэном, королём светлых эльфов. Совета уже не стало, но Даврестиэн по-прежнему очень уважал нашу семью. Мой отец же, когда оставил дело искателя, решил заняться изучением Междумирья и его магии. А эльфы, и светлые, и тёмные, как ты, может, уже знаешь, — народ, самый близкий к междумирным тайнам. Только эльфы сейчас способны открывать порталы в другие измерения системы Междумирья.

— Постой… Прости, что перебиваю, — неожиданно вмешался в рассказ Эдмунд. — Но Тайный Совет Магов… Я плохо знаю, что это.

— Правда? — Алекс чуть приподнял брови от такого заявления. — Ворнетт тебе это даже не рассказал?

— Почему-то нет. Видимо, он хотел сосредоточиться больше на истории зеркала, — снова с лёгкой растерянностью отозвался Саннорт.

— Хорошо. Тогда пока расскажу я. Сейчас буду краток, но, если захочешь узнать больше, можешь почитать мою статью на эту тему, которую я написал, когда ещё учился в школе.

— Твоя статья?

— Да, в моей семье было много писателей и историков. Мой отец не исключение. И я тоже хочу продолжить их дело, хотя свои нынешние работы пока не могу назвать чем-то серьезным.

— Я бы почитал их, — заинтересовался Саннорт.

— Да, позже я дам тебе их почитать, но пока кратко поясню, что такое Тайный Совет Магов, чтобы тебе был более понятен мой рассказ. Не уверен, но, может, ты знаешь, что в землях магов уже много лет нет какого-то определённого правительственного органа. Этакое самоуправление, крайне ненадежная вещь, на самом деле. А когда-то он был и назывался Тайным Советом Магов. В него входил мой дед и ещё несколько волшебников, Ворнетт, кстати, считался очень приближённым к нему лицом. Но однажды, когда мои родители и, наверное, твои, были ещё совсем детьми, целая армия магов, в том числе и отец Джастина Маунверта, и его прислужники пожелали захватить власть и восстали против Тайного Совета. В итоге они свергли его и жестоко расправились с почти всеми его членами, в том числе и с моим дедом. Вот только недооценили сторонников Тайного Совета, не готовых принять такую новую власть. В общем, захватить власть не удалось ни Маунверту с его армией, ни последователям Тайного Совета Магов. И эта борьба идёт до сих пор, теперь уже между потомками.

— Значит, отряд Ворнетта — неофициальные наследники Тайного Совета и магов, что за него сражались?

— Да, можно сказать и так. Только у отряда Ворнетта нет такой власти, как у Тайного Совета, там все больше построено на добровольных идеях. И мне определённо нравится такой энтузиазм.

— Как и мне. Хотя я в целом поддерживаю Ворнетта, — Эдмунд немного задумался. — Впрочем, мы, кажется, отвлеклись.

— Да, действительно. Но зато теперь ты знаешь что-то о Тайном Совете Магов — это тоже важно, в том числе и для твоего путешествия. — На этих словах Эдмунд ожидал привычную ироничную усмешку на губах собеседника, однако тот остался серьёзным, на его лице тоже проступила какая-то смутная озадаченность. — Ну, пожалуй, продолжу. Итак, мой отец был близок со светлыми эльфами, особенно с их принцем Августом — ты уже знаешь, что эльфийский лук — именно его подарок. Большую часть времени до поступления в школу я проводил именно со светлыми эльфами. И, честно говоря, они — не самые лучшие друзья для магов. К примеру, эльфийские дети очень любят напоминать волшебникам, что те скоро умрут, сами они ведь бессмертны. И вообще постоянно своеобразно насмехаются, стоит им стать чуть ближе с каким-то магом. Сейчас я бы отнёсся к такому юмору спокойно, но в детстве меня это раздражало. Поэтому до школы я тоже не мог похвастаться большим кругом общения, больше времени даже старался проводить в одиночестве или с отцом. Да, моей матери не стало, когда мне было пять. Насколько я знаю, она решила сама продолжить дело моего отца с осколками и в одиночестве отправилась в Сонный город, сказав всем, в том числе и мне, конечно, что едет в небольшое путешествие со старыми школьными подругами. Никто тогда и предположить не мог, какое это путешествие. А в Сонном городе на неё напали стражи, стоило ей коснуться осколка. Забавно было бы даже, кстати, если бы ты меня не спас: меня бы постигла та же участь, что и мою мать. Я все ещё не совсем понимаю, на самом деле, как они вообще оказались здесь, но догадываюсь. — И он снова с подозрительным прищуром посмотрел на Эдмунда.