— Да, и дальше, кажется, ты очень хочешь узнать, почему я здесь, почему не сражаюсь с отрядом Ворнетта и отчего так позорно стоял на месте, зная заклинание и прекрасно осознавая, что запросто могу погибнуть, — непринуждённо подсказал Найтон, прервав неловкую паузу. Эдмунд ничего не ответил, продолжая сконфуженно рассматривать снисходительно улыбнувшегося знакомого и уже машинально держать его за руки.

— Но, похоже, предпочтешь воздержаться от вопросов, — снова озвучил его мысли вслух Найтон, и Эдмунду стало немного не по себе, все его идеи в тот момент были такими тягучими и странными, что уж точно не располагали к разговору.

— Видимо, да, — рассеянно произнёс Эдмунд, наконец, отпуская Алекса и вставая. — Я уверен, у тебя много дел. Не люблю отвлекать людей лишними вопросами. Думаю, ещё увидимся. Будь осторожней, постарайся больше не попадаться стражам осколков зеркала.

— Что же, ожидаемо, но это твоё дело… Хорошо, я буду осторожен и постараюсь больше не попадаться стражам. — многозначительно отозвался Алекс. — Только задам вопрос: та раненая волшебница, которую несколько часов назад доставили к эльфам-лекарям, — это Кэт?

— Да.

— Значит, я был прав. Она серьёзно ранена?

— Нет, не очень… — затуманенно ответил Саннорт, при этом про себя прекрасно понимая, что, возможно, рана Кристаленс далеко не такая «не очень серьёзная», какой кажется ему.

— Тогда, уверен, эльфы ей помогут.

— Надеюсь.

Эдмунд больше не стал разговаривать и, одолеваемый неприятными мыслями и опасениями, отправился в замок. Теперь он больше всего хотел уединиться в библиотеке и надолго зарыться в захватывающие книги.

***

Два дня подряд Эдмунд безвылазно провёл в роскошной книжной обители, в огромном величественном помещении, опутанном легким уютным сумраком и призрачным светом магических огоньков. Здесь не было свечей, не было люстр, только волшебные искорки, как и в саду, летали вдоль огромных, высеченных резьбой стеллажей, полных таинственных фолиантов. Несколько книжных уровней соединяли длинные мостики и парапеты, все украшенные драгоценностями. А с портретов смотрели мудрые лица великих писателей, что оставили свой изящный слог на великих страницах, что отпечатали своё имя на лоне благородной истории. Иногда Эдмунд невольно оборачивался на них и смотрел, смотрел в эти умные глаза, наполненные бесконечными знаниями. И смутное благоговение, подобному тому, что испытывал он, сжимая оружие Равенсов, тихонько охватывало его. Отчего он с большей жадностью впивался в высокие строки.

Разумеется, не вся литература здесь была на знакомом ему языке. Обнаруживая непонятные символы, Эдмунд с грустью пролистывал страницы и убирал эти книги, жалея, что не сможет получить очередные знания. Но стоило ему натолкнуться на известные слова, как он с безудержным интересом принимался за чтение, впитывая в себя плоды вековой мудрости.

Вот в его руках оказалась книга неизвестного автора, написанная на понятном языке. Он чуть ли не в жадностью взял ее, медленно открыл и начал читать. Кажется, там был какой-то художественный роман, довольно увлекательный, описывающий судьбу могущественной пятнадцатилетней волшебницы, что подчинила одним своим чарующим взглядом все миры. Когда Эдмунд перевернул очередную страницу, в комнате внезапно послышались чьи-то тихие, почти бесшумные шаги. Доносившиеся из глубины помещения. Кажется, кто-то незаметно проник в библиотеку и уже некоторое время с любопытством наблюдал за ним. От неожиданности он чуть вздрогнул, резко обернулся и… ощутил себя в том неудобном положении, что постигло его два дня назад. Сконфуженный, предающийся каким-то обрывистым мыслям, не знающий, как начать адекватный диалог. Вспомнил лишь тот самый странный, неловкий момент, когда он долго держал его за руку, машинально не отпуская.

Перед ним снова стоял Алекс Найтон, теперь сжимающий в руках толстую потрёпанную книгу, и окидывал его тем же добродушным, пытливым и одновременно снисходительным взглядом, от которого Эдмунду стало немного не по себе. Он чуть опустил глаза, притворившись, что с невероятным увлечением читает книгу.

— Не рекомендую тебе это читать, — неожиданно произнёс Алекс. — Самая отвратительная книга, если ее вообще можно так громко назвать, во всей библиотеке. Не понимаю, как такой бред мог сюда попасть. И как ты его читаешь?

Эдмунд резко захлопнул книгу и снова остановил молчаливый взгляд на неожиданном собеседнике. Вновь повисла эта пауза, такая неловкая, гнетущая, накаляющая.

— Видимо, сейчас ты хочешь спросить, почему я решительно не советую тебе это читать и почему называю самой отвратительной книгой? Но почему-то воздержишься. — От этих слов Эдмунд снова ощутил себя в неловком положении. Ему не нравилось, что Алекс и вправду как будто читает его мысли, он хотел это поскорее прекратить, но отчего-то не мог: в голову лезли только глупости, а уж этого говорить он при своём знакомом точно не собирался. Потому просто молчал, глупо, по-дурацки, по-детски молчал, с трудом выдерживая на себе ироничный зеленый взгляд.

— Да, кажется, так, — едва вытянул из себя Эдмунд. — Сейчас я немного занят, решил немного почитать.

— Два дня беспрерывного чтения малопонятной научной литературы — это немного? Знаешь, я как-то тоже так делал, перед экзаменом, и это было большой ошибкой. Сомневаюсь, что такой поток информации сразу принесёт тебе пользу.

— Но я только начал. — Эдмунд был ошарашен: теперь ему казалось, будто Найтон действительно не просто маг…

— Начал новую книгу, которая уж точно станет только лишней тратой времени? Может быть. А вот за чтением я тебя вижу уже третий день. Я пишу историческую статью, для которой постоянно нужно брать какую-то новую литературу, поэтому появляться здесь мне приходится часто. Видимо, правы те, кто говорит, что я всегда прихожу незаметно. — Он расслабленно провёл по корешку одной из древних книг, смахивая с него пыль. В его взгляде в тот момент появилась какая-то лёгкая насмешливость. Но Эдмунд решил игнорировать его, просто притворяться, что слишком увлечён книгой и особо не замечает своего знакомого. Хотя от одной мысли, что, оказывается, все эти дни он периодически был здесь не только в компании самого себя, ему становилось некомфортно.

— Что ж, не буду тебя отвлекать. Успехов в изучении библиотеки. Но все же рекомендую для начала хотя бы узнать, какие из этих книг не на эльфийском — так, для экономии времени, — с легким разочарованием протянул Алекс и удалился из комнаты, снова оставив Эдмунда наедине с книгами. Он облегченно вздохнул: раньше никто никогда не уделял его «чудаковатости» внимание, а тем более не пытался подтрунивать над ним. И сейчас, когда это произошло, он просто не знал, что делать, как ответить, чтобы не показаться полным дураком.

Саннорт хотел вернуться к прерванному чтению, но, решив, что эта книга и вправду не стоит его внимания, отложил сомнительное чтиво подальше. Следовало снова погрузиться во что-то действительно научное, полезное для дальнейшего странствия, а не тратить время на какие-то наивные истории. Но книг об осколках все не попадалось, они словно специально были спрятаны где-то в самых потаенных глубинах библиотеки или просто скрывались за непонятными эльфийскими письменами. Печально: он жаждал как можно скорее найти действительно что-то интересное, способное вызвать трепетное озарение. На разговор с первым искателем у него пока не было сил и, главное, слов, таких разных, живых, но почему-то досадно ускользающих в самый важный момент.

Между тем на следующий день, когда Эдмунд с интересом прочитывал очередную книгу, древнюю, пожелтевшую, с витым узором на обложке, в библиотеку снова незаметно вошёл Алекс Найтон. Увлечённый чтением, Саннорт обратил на знакомого внимание лишь тогда, когда тот с непринуждённым видом сел на стул напротив него и посмотрел ему прямо в глаза. В его лице можно было приметить ту же лёгкую насмешку, только теперь какую-то невесёлую, сочувствующую. Уловив на себе пытливый взгляд, Саннорт, сдавленно вздохнув, закрыл чтиво. Собеседник чуть отодвинул от себя книгу, которую, видимо, только что взял в библиотеке, и начал серьезным голосом: