Я быстро закрываю дверь, потому что не хочу, чтобы сестра, когда придет, увидела, что он здесь.

– Как ты сюда попал?

Он игнорирует мой вопрос и продолжает:

– Как бы то ни было, над изголовьем кровати фиолетовыми неоновыми лампами было написано не твое имя. – Он начинает хохотать, видимо, над недалекими декораторскими способностями моей сестры и встает. – Райен, верно? – спрашивает он, осматривая мою комнату. – Должен сказать, это совсем не то, что я ожидал увидеть.

Да я совсем не такая, как ты думаешь, кретин.

– Пошел вон.

– Попробуй меня выгнать.

Я сжимаю руки в кулаки.

– Как ты сюда попал?

– Через парадную дверь. – Он делает шаг мне навстречу. – Так где они?

Я недоуменно свожу брови.

– Где что?

– Мои вещи.

Улыбка исчезла с его лица, остался только оскал.

Его вещи? О чем он говорит?

– Убирайся! – кричу я. – Понятия не имею, о чем ты говоришь!

– О, да ты нервничаешь.

– Думаешь?! – отвечаю я. – Я не люблю, когда ко мне в дом врываются странные парни, и совершенно не переношу, когда кто-то приходит ко мне в комнату.

– Мне плевать, – со скучающим видом отвечает он. – Ты забрала кое-что, принадлежащее мне. Две вещи, если точнее. Я хочу получить их обратно.

– Нет, я ничего не забирала. А теперь убирайся!

Он заводит руку за спину, достает что-то из заднего кармана джинсов и поднимает вверх. Я белею, желудок завязывается узлом.

Черт. Мой дневник.

Большая тетрадка с обложкой из белой кожи, полная мыслей и сожалений, которые я выплескивала на бумагу на протяжении последних трех лет. Вещь, которую никто не должен был видеть. Никогда. Любая гадость, которую я когда-либо думала о себе, семье, друзьях, каждая крамольная мысль, которую никогда бы не озвучила, записана в этой тетрадке.

Как он ее нашел?

– Идея с тайником под матрасом не так уж нова, понимаешь, – говорит он. – И да, я его немного почитал. И еще немного. А потом еще немного.

Пульс отдается в ушах, я сдерживаю крик, который так и рвется из горла.

Я набрасываюсь на него.

Хватаю дневник, но он отталкивает меня, и я падаю спиной на кровать. Он ложится сверху.

Я кричу и плачу, пытаясь вырвать у него тетрадку.

Он протягивает руку, и через мгновение ножницы со стола уже направлены мне в лицо. Я цепенею, глядя на кончик лезвия.

– Не бойся, – зловеще усмехается он. – Я побеспокоюсь о том, чтобы он не попал в руки твоей матери. Я вырву из него каждую страницу и расклею их по всей школе, так что слушай и запоминай, тупая шлюха. Я уже с тобой наговорился и достаточно на тебя насмотрелся. Я хочу вернуть медальон и клочок бумаги, что ты забрала в Бухте.

– В Бухте? – Под весом его тела мне тяжело дышать. – Что?..

О чем он говорит?

И тут меня осеняет. В Бухте. Вчера ночью. Клочок бумаги.

Я хочу их лизнуть, пока они пахнут тобой.

А сегодня…

Ты на вкус просто отвратная.

Я смотрю на него в недоумении.

– О боже.

Это была его комната?

Я тогда не ошиблась. Там, в туннеле, был кое-кто еще. Он видел нас.

И тут мои глаза расширяются. Это он вскрыл мой шкафчик! Именно поэтому оттуда ничего не пропало. Он не нашел то, что искал.

Он бросается ко мне и щелкает ножницами. Я вздрагиваю. Он отводит ножницы, и я вижу, как несколько моих светло-русых волос медленно падают на постель.

– Прекрати! – воплю я. – Я не… Я…

Его прищуренные темно-зеленые глаза угрожающе смотрят на меня, он прожигает меня взглядом.

Зарычав, я вытаскиваю из-под подушки сложенный потрепанный листок бумаги.

И прижимаю его к его груди.

Он забирает страницу.

– А теперь медальон.

– Я не брала никакой медальон! – кричу я. – Только страницу.

Он снова наводит ножницы на мои волосы, и я кричу.

– Проклятье! Я же тебе сказала! Я не брала его! Он…

Тен. Со мной был Тен. Это он его взял.

Черт.

– Что? – рычит на меня Мейсен, видимо, заметив по моему лицу, что я поняла, в чем дело.

Я жадно втягиваю воздух.

– Со мной был друг. Я верну твой медальон. Хорошо? Я заберу его. А теперь отвали от меня!

Он останавливается и пристально смотрит на меня. В конце концов он спрыгивает с кровати, швыряет ножницы на стол и убирает стихотворение в карман.

Я вскакиваю, собираю волосы в хвост и нахожу прядь, которую он отрезал. Всего-то пара сантиметров от нескольких волосков.

Я злобно смотрю на него.

– Козел.

– Завтра, – заявляет он, никак не реагируя на оскорбление. – На парковке после уроков. – А потом он снова берет мой дневник. – Я оставлю его себе в качестве залога.

– Нет. Я тебе не доверяю.

– Да что ты понимаешь, куколка? – Он улыбается. – У нас есть кое-что общее. Я тоже тебе не доверяю. – Он сворачивает тетрадь в трубочку и сжимает в кулаке. – А теперь не трать больше мое время. До завтра.

Я скрежещу зубами, глядя, как он направляется к двери. Он останавливается в дверном проеме и разворачивается, бросая прощальный взгляд на мою комнату.

– Знаешь… а мне правда нравится твоя комната, – озвучивает он свои мысли. – Может быть, если бы в школе ты была такой же, как дома, люди меньше обсуждали бы тебя за твоей спиной.

Выходя, он захлопывает дверь. На мне нет лица.

Я смотрю на слово, написанное мелом на внутренней стороне двери большими буквами. Я этого не писала.

Притворство.

Следующим утром я отношу в приемную заявление о том, что мой шкафчик испортили, собираю все нужные подписи и отправляюсь к шкафчику Тена. Ученики заполоняют холл. Держа в подмышке книги, я поворачиваюсь лицом к стене, чтобы не привлекать внимания.

– Он у тебя? – спрашиваю я, не здороваясь.

Он выглядывает из-за дверцы шкафчика и вздыхает. Он немного смущен. Я написала ему вчера вечером, чтобы он сегодня принес медальон.

Запустив руку в карман длинных шорт, он вытаскивает за длинную цепочку круглую серебряную подвеску.

Я забираю ее у него и сразу испытываю облегчение: то, что нужно этому кретину, теперь у меня. И я точно смогу вернуть дневник.

– Зачем ты его взял? – резко спрашиваю я.

Он что, думал, медальон будет круто смотреться с футболками J. Crew?

Но Тен только пожимает плечами.

– Он выглядит как антикварный. Подумал, может, стоит больших денег.

Я убираю медальон в карман.

– Клептоман.

– А откуда ты, кстати, знаешь, что я его взял?

Откуда-откуда… Оттуда, что новенький, который, как выяснилось, ошивается в заброшенном парке развлечений, вломился ко мне в спальню, отрезал клок волос и грозился выдать всем мои тайные мысли обо всех моих друзьях, если я его не верну.

Но не рассказывать же об этом Тену.

– Увидимся за обедом, – говорю я, пропуская мимо ушей его вопрос и направляясь в сторону кабинета искусства.

На ходу достав из кармана медальон, я переворачиваю его и внимательно рассматриваю старое витиеватое серебряное обрамление крупного лунного камня посередине. Тен прав. Он похож на антикварный. На нем есть несколько царапин, но металл более толстый и твердый, чем у обычных украшений из супермаркета.

Почему эта подвеска так много значит для Мейсена Лорана? Медленно поднимаясь по лестнице, я открываю медальон. Крики и смех вокруг превращаются в далекое эхо.

Как только я открываю крышку, брови невольно ползут вверх: передо мной не фотографии, как ожидала, а крошечный сложенный кусочек бумаги.

Я достаю его, разворачиваю и читаю:

Здесь не на что смотреть. Закрой глаза.

Я иду медленно-медленно, почти останавливаюсь, глядя на записку и повторяя про себя ее текст.

Слова кажутся знакомыми, как будто я где-то уже их слышала. Или говорила… Не знаю.

Звучит второй звонок, предупреждение, что занятия начнутся через минуту. Так что я складываю бумажку, убираю ее в медальон и закрываю его.

Вокруг меня народ мечется вверх-вниз по лестнице. Я бегу к нужному кабинету, на ходу убирая кулон в карман джинсовых шорт.