– Ясно. Кстати, если Вы у нас впервые, я бы рекомендовал Вам попробовать мясные блюда из дичи, – вкрадчиво произнёс официант.

– Марк, в самом деле, попробуй что-нибудь, – сказала Оля, видя моё сомнение. – Мой папа всегда заказывал «Скоблянку» из мяса дикой косули.

– «Скоблянку»?

– Прекрасный выбор, – поддержал официант. – Это филе косули, томлёное в сливках с грибочками, готовится по нашему особому рецепту.

– Ладно, давайте, попробуем.

– Попробуйте, попробуйте, не пожалеете, – сказал официант. – Может, желаете ещё и суп из…

– Нет, нет, суп – это излишне, – оборвал я его.

– Понятно. Горячее готовится достаточно долго, поэтому могу предложить выбрать что-нибудь из салатов.

– Спасибо, подождём, найдём, чем заняться.

– Хлеб?

– Мне не надо, – спохватилась Оля.

– Тогда два кусочка, – согласился я.

– Напитки?

– Сок есть?

– Да.

– Мне вишнёвый, – сказала Оля.

– Тогда два вишнёвых, – подытожил я.

– Винную карту не желаете изучить?

– Я не пью, а Оля…

– Нет, только сок, – сказала Ольга.

– Напрасно, под дичь рекомендую нашу фирменную «Кедровочку».

– Спасибо, не надо.

– Хорошо, заказ принят, – объявил официант и удалился.

Оля сидела и слушала музыку, теребя в руках кружевную салфетку.

– Он сказал, что ждать долго придётся, – вздохнул я.

– Марк, мы договорились, что найдём, чем заняться.

– Тогда, если ты не против, поговорим о тебе?

– Конечно.

– Помнишь, ты рассказывала о родителях твоей мамы. Ну, что они в советское время эмигрировали в Финляндию?

– Помню.

– Ты с ними общаешься? Как они там живут?

– С ними всё в порядке. Иногда мы общаемся через Интернет, по «Скайпу».

– Я просто не представляю, как так: оставить свою дочь в СССР, а самим уехать за границу.

– Да, возможно, это было не просто. Так уж получилось. Они уехали в середине восьмидесятых. В то время в Союзе в магазинах ничего не купить, пустые прилавки. Зарплату платили нерегулярно. Мамина мама, то есть моя бабушка, наполовину финка, писала письма своей родной тётке в Финляндию, жаловалась на жизнь. Та её пригласила к себе, сначала в гости, а потом предложила им остаться. А мама училась в Ленинграде. С родителями договорились, что окончив институт, переедет к ним. Ну, они пока без неё оформили все документы и выехали. Мама на тот момент уже дружила с моим папой. Из-за любви к нему она и осталась. Впоследствии вместе приехали на Урал. Первый раз дедушка с бабушкой из Финляндии приезжали, когда мне было пять лет. Потом мы виделись в Питере, тогда мама ездила на встречу со своими однокурсниками и брала меня с собой. А папа последние свои автомобили покупал в Финляндии, поэтому приезжая туда, останавливался у них в доме.

– А почему он покупал машины именно в Финляндии?

– Папа говорил, что на наш рынок поставляют автомобили плохого качества: отделка салона из низкопробного пластика, ну и так далее. А Финляндия – европейская страна, с высоким уровнем жизни. Требования к потребительским свойствам товаров там намного выше.

– У него было много машин?

– Последние два авто: «Мерседес» – седан представительского класса и японский внедорожник.

– Понятно!

– Внедорожник он использовал для семейных мероприятий или выездов на природу, сейчас эта машина стоит у нас в гараже и пока мы с бабулей не решили, что с ней делать. А «Мерседес» – его повседневная машина. После аварии её сдали на металлолом, поскольку восстановлению она не подлежала.

– Да, печально.

– А у тебя есть машина? – спросила Ольга.

– Была когда-то. Покупал её в 2007 году. Это было наше отечественное авто. Полгода поездил, а потом машину украли. До сих пор в розыске.

Официант принёс сок и два кусочка хлеба, сообщил, что горячее будет готово в течение часа.

– Знаешь, Марк, я тут подумала, машина всё равно стоит в гараже, пылится. Хочешь, забирай её. С моей стороны останется только выписать доверенность на твоё имя.

– Нет, что ты! К внедорожнику я даже не знаю, с какой стороны подойти, да и случись что – поцарапаю, побью – мне потом не расплатиться будет.

– Марк, послушай, с чего ты взял, что ты её поцарапаешь или побьёшь. Ну, даже, если и так, уверяю тебя, это будут мои проблемы.

– Оля, думаю, не стоит, ведь я для тебя никто и…

– Марк, прошу тебя, не говори так. Ты – мой друг, и кроме тебя у меня никого нет.

– Подожди, а как же твоя бабуля? Мама твоего отца. А?

– Бабушка, или свекровь, как мы её называли, для нас с мамой всегда была чужим человеком. Я с ней стала общаться только после смерти моих родителей, но это общение мне не очень приятно. Без особой необходимости мы даже не встречаемся.

– Ну, а, если она узнает, что ты отдала дорогую машину в руки человека, с которым едва знакома?

– И что?

– У тебя будут неприятности.

– Марк, говорю тебе, не будет этого.

– Как знать.

– Эта машина моя! Я могу вообще сказать ей, что наняла для себя водителя потому, что не могу ездить в общественном транспорте. Ведь у бабушки есть личный водитель, который, кстати, по совместительству является её сожителем!..

Ольга выпалила это громко, интенсивно жестикулируя руками. Люди за соседними столиками, как по команде, обернулись в нашу сторону.

– Оля, а если я не захочу быть твоим водителем?

– Извини, Марк, я ведь, как лучше хочу…

Я взял её руку.

– Оля, я твой друг и буду заботиться о тебе, другие ярлыки типа водителя или сожителя мне не нужны. Ради тебя готов хоть самолётом управлять, был бы в этом смысл.

– Марк, я ни разу не была на могиле своего отца. Хочу попросить тебя. Свози меня, пожалуйста! На чём, не важно. Ладно?

– Обещаю тебе.

– Потом надо и к маме заехать.

– Хорошо, заедем.

Принесли рыбу с гарниром для Ольги.

– Приятного аппетита, – пожелал официант, поставив перед девушкой тарелку.

Она кивнула.

– Пахнет вкусно, – заметил я.

– Хочешь, я поделюсь с тобой.

– Тогда мне придётся поделиться с тобой дичью.

– Я не ем мясо.

– Совсем не ешь?

– Лишь в редких случаях.

Принесли мясо с овощами.

– Ваши медальоны с «рататуем», – объявил официант.

– Простите, а где тут «рататуй».

– «Рататуй» – это пассированные овощи.

– А зачем тогда я гарнир заказал, нельзя ли отменить?

– Уже нет. Гарнир будет к дичи, – ответил официант.

– Похоже, меня сегодня отсюда вынесут, – вздохнул я, глядя на свою полную тарелку.

– Предлагаю ещё раз, для аппетита, нашу фирменную «Кедровочку».

– Нет, мне завтра за руль.

– Тогда приятного аппетита, «Скоблянка» будет через двадцать минут.

– Спасибо, – сказал я уходящему официанту.

Ольга всё это время, подперев подбородок ладонью, улыбалась, глядя на нас с официантом.

– Ну что, давай уже будем есть, – сказала она.

– Да, давай, теперь у нас нет другого выхода.

И мы дружно принялись за нашу вечернюю трапезу.

Принесли «Скоблянку» с гарниром, а также Ольгин десерт.

– Отложу-ка я пока медальоны, а то места не хватит для дичи, – сказал я и отодвинул первое блюдо.

Мясо косули оказалось таким нежным, оно просто таяло во рту.

– Ну, как? – спросила Оля.

– Изумительно, ещё ни разу не ел ничего подобного!

По просьбе одной из дам, присутствующей в зале, объявили медленную композицию.

– Одна из моих любимых песен, – заметил я, когда зазвучали первые аккорды. – Оля, пойдём, потанцуем.

– С удовольствием, – ответила она.

Держась за руку, мы вышли в центр зала. Я обнял свою партнёршу за талию, а она положила руки мне на плечи. Глядя друг другу в глаза, мы плавно двигались в такт этой замечательной песни Михаила Шуфутинского:

…Я календарь переверну,

И снова третье сентября,

На фото я твоё взгляну,

И снова третье сентября,