Камера представляла собой вырубленное в граните помещение. А может, просто сложенное из гранитных плит с гранитной же дверью, я так и не понял. Для подземной каменной тюрьмы в ней было очень тепло. И снова этот парадокс: никаких окон, но свет лился словно отовсюду. Обстановка камеры включала койку, стол, два стула и полку. Постель далеко не новая, но чистая. Отхожее место я обнаружил не сразу – аккуратно просверленная дыра в углу камеры задвигалась гранитной крышкой.

В целом, тюрьма меня приятно удивила. Никакой грязи, гнили и блох. Ко мне отнеслись, как к почётному пленнику, даже вещи мои оставили при мне. Осмотрев камеру, я сел на койку, и только теперь осознал, насколько устал. Сбросив сапоги, я провалился в сон.

Пробудившись, я понял, что у меня побывали. В комнате появился таз с чистой водой, полотенце и обед. Не заплесневевшие корки, а горячая каша с тушёным мясом, свежий, ароматный хлеб и необычный душистый отвар с приятным терпким вкусом. Умывшись и пообедав, я стал ждать посетителей, рассудив по хорошему приёму, что долго держать тут меня не будут. Однако, шли часы, а никто не приходил. Я кричал, спрашивал об Анье, но ответом мне была оглушающая тишина. Я промаялся весь день и, ничего не добившись, лёг спать. А проснувшись, вновь обнаружил горячую еду.

Не было сомнений – за мной наблюдают. Гномы заходят в камеру только во время моего сна. Опасаются? Тогда почему со мной хорошо обращаются, если считают врагом?

Я осмотрел каждый дюйм камеры, простукал стены, но так и не понял, откуда за мной наблюдают. Зато разобрался в природе света: камни покрывали крошечные светящиеся точки, и их можно было счистить ногтем. Я решил, что это какие-то грибы или плесень.

Занять себя было нечем, и я развлекался, перебирая свои вещи. Полистал журнал с исследовательскими записями и решил порисовать на чистых страницах. В общем, убивал время, как мог. Несложно догадаться, что при следующем пробуждении меня снова ждал обед.

Не знаю, сколько я просидел в заключении. Может, неделю, может, две. Трудно сказать, когда вокруг совершенно ничего не происходит, и день не отличается от ночи. Я пытался бодрствовать, чтобы всё-таки застать тюремщиков, или притворяться спящим, но бесполезно. Пока я бодрствовал, гномы не приходили.

Поэтому приход четырёх вооружённых стражников стал для меня неожиданностью. В камере, не рассчитанной на такое скопление посетителей, резко стало тесно.

– Собирай вещи, некромант, и следуй за нами, – распорядился рыжебородый гном.

Мне бросились в глаза его поджатые губы и морщинистый лоб. Я подчинился, радуясь, что в этот раз мне не стали надевать мешок на голову.

Коридор встретил меня рядом одинаковых гранитных дверей. Понять, есть ли за ними пленники, было невозможно. Может, в одной из камер держат Анью? У меня сердце защемило. Для эльфийки, привыкшей к солнцу и простору, каменная подземная тюрьма – настоящая могила.

– Где эльфийка? Она добралась до вас?

– Все вопросы потом, – буркнул гном.

– Скажите хотя бы, она жива?

– Тебе скажут всё, что посчитают нужным. Только не мы.

Испытывать терпение конвоиров дальше я не решился. Все четверо бросали на меня настороженные взгляды. Спасибо, что хоть не связали.

Аскетичный тюремный коридор вывел нас к широкой лестнице из красного мрамора. Лестница ввинчивалась вглубь земли плавной спиралью. На каждом этаже находилась арка, за которой тянулся коридор, отделанный мрамором, гранитом или незнакомыми мне камнями. В коридорах я видел занятых своими делами гномов. Заметив меня, они отрывались от работы и с любопытством провожали взглядами.

Оказалось, не все стены гномов светились. В нишах на лестнице стояли сосуды, наполненные порхающими светящимися бабочками. Впервые увидев такое чудо, я замер, потрясённый, и стоял так, пока гномы настойчиво не напомнили о необходимости продолжать путь. Привычных факелов там не было вовсе, их заменяли сосуды с каким-то горючим резко пахнущим веществом. Такие светильники носили многие жители Рунии.

Наконец, мы свернули с лестницы в один из коридоров. И я понял, что все виденные мной ранее творения зодчих, резчиков и скульпторов лишь подражание открывшимся мне шедеврам. Яшма, малахит, лазурит и десятки неведомых мне камней облицовывали стены, арки и колонны. Один пёстрый коридор сменялся другим, ещё более поражающим воображение. И всё это великолепие не выглядело вычурным, оно было величественным, торжественным. Может, для гномов такое убранство в порядке вещей, и стены служебных коридоров всегда инкрустируют бирюзой, а жилые помещения украшают мозаикой из природных камней. Но я был поражён до глубины души, рассматривая сложнейшие барельефы из чёрного агата, и счастлив возможностью лицезреть такую красоту.

Я совершенно позабыл, что я пленник, и меня сопровождает конвой. Очнулся, лишь когда сердитый гном встряхнул меня за плечо.

– Перед тобой Орсон Пламя Горы, третий принц Рунии, Сокрушитель Огров и Гроза Грифонов!

Я поспешно опустился на колени.

– Встань, некромант, – произнёс глубокий, сдержанный голос.

Я повиновался и взглянул на говорившего. Передо мной на троне чёрного дерева сидел тёмнобородый крепкий гном. Молодой, с цепким взглядом и умными глазами. Рядом с принцем стоял другой гном – то самый, что командовал отрядом, захватившим меня в обсидиановом туннеле.

– Хорошо, – Орсон обратился к моим конвоирам. – Вы можете идти.

– Но, ваше высочество… – зароптал рыжебородый гном.

– Вы сами сказали, что гора его пропустила, – отрезал принц. – А значит, я в безопасности.

Лицо охранника с, похоже, вечно поджатыми губами, стало ещё более хмурым. Тем не менее, гномы, кланяясь, один за другим покидали зал.

– Как твоё имя, некромант? – спросил принц.

– Меркопт, ваше высочество.

– Меркопт, – Орсон улыбнулся. – Ну и переполох ты тут устроил.

На лице принца не было и следа беспокойства. После настороженных и даже враждебных взглядов гномов его улыбка вызывала смешанные чувства. Орсон кивком указал на стоящего рядом с ним гнома.

– Ты уже встречался с Рионом, но, боюсь, вы не были представлены друг другу. Рион исполняет обязанности Привратника Тени уже девяноста шесть лет, и впервые в его жизни границу Рунии пересёк некромант. Прошу прощёния за недостойный приём, оказанный моим народом.

Упомянутый Рион, слушая принца, хмурился всё больше, а после принесённых им извинений возмущённо заявил:

– Простите меня, ваше высочество, но зачем вы всё это ему рассказываете?

Орсон обратил взгляд на Риона, и в его голосе проскользнули ледяные нотки:

– Духи гор сочли его достойным, и ты сам был тому свидетелем. Да, впервые проведённую ими границу пересёк некромант, и вы проявили справедливую осторожность, заключив его в надёжную камеру и вызвав для разбирательств меня. Я прибыл, как вы того желали, и говорю от имени короля: некромант Меркопт не пленник, а гость, со всеми вытекающими привилегиями.

Рион насупился и пробубнел что-то неразборчивое. Я же, в который раз слушая о своём чудесном проникновении в гору, не выдержал:

– Ваше высочество, не хочу показаться невежливым, но со стороны Мёртвой пустыни любой может проникнуть в Рунию. Там просто нет дверей. Открытый и не замаскированный проход. И непохоже, что его вообще можно запереть.

Орсон от души расхохотался, а лицо Риона стало пунцовым.

– Ох, Меркопт, – задыхающийся от смеха принц утёр слёзы. – Ох, то есть, ты даже не понял, что совершил! Поразительно! – наконец, успокоившись, он продолжил. – Врата Тени, через которые ты прошёл, заговорены. Если их пересечёт существо со злыми намерениями, то моментально погибнет. Поэтому все так удивлены, что через них прошёл некромант. А меня это радует. Значит, фалийцы не безнадёжно погрязли во зле, и среди них есть и достойные люди, с коим я имел удовольствие познакомиться.

– Заговорены, ваше высочество? То есть, это какая-то магия?

– Нет. Это помощь духов гор в ответ на нашу просьбу.