Я натягиваю козырек кепки ниже на глаза и пытаюсь сосредоточить все свое внимание на телефоне, пока мои мысли витают далеко отсюда.

Через две минуты я вижу синюю старенькую хонду, подъезжающую ко мне по тенистой дороге. Знаю, что не стоит радоваться раньше времени, но мое сердце бьется в предвкушении скорой встречи с человеком, прошедшим со мной через огонь и ад.

Когда расстояние между мной и машиной сокращается до пятидесяти метров, я замечаю, что вместо одного человека в машине находится двое людей.

«Какого хера? Грейсон притащил заложника с собой?» — думаю я. Но стоит Грейсону выскочить из машины, как вся моя злость тут же испаряется. Брат подбегает ко мне и сжимает в своих медвежьих объятиях.

— Грейсон. Бл*дь, — я сжимаю его в тисках. Объятия и вообще проявление каких-либо чувств не в моем стиле, но, черт, это же Грейсон, и я не могу передать словами как счастлив видеть его снова. Я отстраняюсь, но продолжаю держать его крепко за плечо.

— Ублюдок, выглядишь отлично, — говорю я, широко улыбаясь.

Не могу не заметить, как сильно он изменился. Черты лица ожесточились, а в уголках глаз залегли морщинки усталости. Грейсон стал старше и, судя по взгляду, злее.

Я вкратце рассказываю ему, как добирался сюда десять часов из Франклин-Сити.

— Остальные не могут дождаться, чтобы увидеть тебя. Закатим грандиозную вечеринку. Девочки, шампанское, все, как ты любишь, брат. Сделаем все, что ты только захочешь.

Пока Грейсон внимательно меня слушает, я незаметно из-под козырька кепки осматриваю девушку, сидящую в машине. Она сидит внутри, похожая на испуганную лань. Осталось понять, почему она до сих пор с ним? Нужно как можно быстрее избавиться от нее.

— Когда ты собираешься сделать это? — кивком головы указываю в направлении машины.

Грейсон пожимает плечами и бормочет что-то нечленораздельное в ответ. У парня всегда было доброе сердце, кому, как ни мне, знать об этом.

— Ладно, я сам, — говорю я, готовый как всегда сделать всю грязную работу сам. — Позволь мне убить ее.

— Не надо, я позабочусь об этом.

Я прищуриваю глаза, с подозрением глядя на него.

— Она может быть полезной, — быстро добавляет Грейсон.

«Полезной? Что за херня», — я могу распознать ложь с первого взгляда, а Грейсон никогда не лгал мне раньше. Сближаться с заложницей — это последнее, что нам сейчас необходимо. Каждая минута, проведенная с ней, подвергает всех нас риску. У девчонки нет шансов, ведь теперь она видела нас вместе, видела мое лицо.

— Грейсон, — предупреждаю я его низким голосом, впиваясь глазами в лицо брата.

— Да иди ты, — ворчит он, отворачиваясь от меня. — Я сказал, что займусь этим.

— Хорошо, лучше всего будет пристрелить ее в лесу. Пройдут дни или недели, прежде чем копы найдут тело девчонки, если животные не доберутся до нее раньше.

Грейсон смотрит на меня тяжелым взглядом. Да, это жестоко, я не отрицаю, но у него нет другого выхода.

Мы не заводим отношений с девушками, у нас есть договоренность. Никаких женщин, за исключением простого траха. Мы преданны друг другу навеки и должны быть готовы отдать свою жизнь в любой момент.

Я заставил себя больше не видеться с Брук, хоть это и ощущалось, словно я потерял часть себя, что лишний раз доказывает: любая связь — это непозволительная для нас слабость.

— Все под контролем. Мы скоро приедем в «Брэдфорд».

— Ты не привезешь ее в «Брэдфорд!, — предупреждаю я, подходя на шаг ближе. — Я говорю тебе это сразу.

Грейсон скрещивает руки на груди. Черт, парень стал больше.

— Она заложница, — напоминаю я ему. — Если ты оставишь ее, то подвергнешь опасности не только себя, но и всех нас. Грейсон, удерживая ее в плену, чем ты лучше тех тварей?

Не моргая, я смотрю ему в глаза. Не могу сказать, прислушался ли он к моим словам, но у нас и так нет времени, чтобы еще вести тут душевные беседы.

Беру заранее подготовленную одежду с заднего сиденья и кидаю Грейсону прямо в руки. Черные джинсы, майка, толстовка и его любимые тяжелые ботинки.

Пока он переодевается, я еще раз оценивающим взглядом смотрю на девчонку. Ее лицо слишком бледное, а волосы в полном беспорядке, но, несмотря на это, можно сказать, что у нее нежные черты лица. Она красивая.

Не хочу спорить с Грейсоном. Может, он хочет ею воспользоваться или ждет более подходящего случая. До тех пор, пока Грейсон не захочет оставить ее, у меня нет претензий. Но если я еще раз увижу девчонку, тогда мне придется лично заняться этим — для его и ее же блага.

Я коротко излагаю ему, как близко мы сумели подобраться к верхушке организации. Грейсон без лишних слов понимает, что час расплаты близок, но, кажется, все его мысли витают вокруг этой девушки.

— Ты в порядке?

— Да, конечно, — Грейсон дарит мне свою фирменную усмешку.

Десять минут спустя я наблюдаю, как они уезжают прочь. Мой желудок скручивает в плохом предчувствии. Надеюсь, он доберется без происшествий.

Я знаю, что может слишком эгоистично просить его убивать девушку, когда в свое время я отпустил Брук. Поправка: отпустил несколько раз.

Но, как я и сказал, между нами все кончено. Прошло вот уже больше года с тех пор, как я прикасался к ней.

Я часто приезжаю и часами в тени наблюдаю за Брук. Прошло много времени с момента нашей последней встречи, но она так и не выглядит счастливой. У меня были не самые лучшие времена, но я чувствую себя лучше, когда нахожусь рядом с ней, пусть Брук меня и не видит.

И все же Грейсон должен следовать правилам, как и все остальные. Именно благодаря этому мы до сих пор держимся друг за друга, защищаем и оберегаем своих братьев.

Много чего произошло за это время. Джимми Брасс оказался отставным полицейским, который делал разную грязную работу для ублюдков, стоящих за похищением детей. Именно он расписывался за патрулирование, которого никогда не было, а после убирал все улики за собой.

Он никогда не прикасался к нам, но какая к черту разница. Сейчас старина Джимми служит удобрением для растений где-то в лесу далеко отсюда. На деньги, заработанные нашими телами, он отправил своего немого ребенка в колледж. Да наплевать. Мразь заслужил все, что я с ним сделал.

Теперь мы подкрадываемся все ближе и ближе к Смотрителю. Кто-то не замел следы, отчего всплыли весьма интересные документы. Мы обнаружили сделку, согласно которой одна подставная компания перекупала дома, расположенные по соседству в убогих районах города. Как удобно, а? Не беспокоить соседей криками детей, корчащихся от боли.

Все эти люди прячутся за своими прозвищами, как трусы. Но я отыщу их, сломаю и уничтожу.

За эти полтора года не было ни минуты отдыха, я выслеживал и убивал одного парня за другим. В особо тяжелые дни я все больше скучаю по Брук: с ней боль в груди становилась терпимее.

Восемнадцатая глава

Стоун

На крыше «Брэдфорда» есть старая заброшенная оранжерея. Никто из нас никогда не видел отель во время его работы до банкротства и разрушения, но я отчетливо могу представить, как тут выращивали красные розы, которые после заворачивали в шуршащую упаковочную бумагу. Теперь на этом месте мы обустроили смотровую площадку.

В отеле у меня есть собственная спальня, так же, как и у других парней, но лишь в моей комнате до сих пор голые стены и минимум мебели, за исключением огромной двуспальной кровати. Ничего лишнего, никаких личных вещей, способных идентифицировать мою личность. В детстве я не мог и мечтать о такой роскоши, как кровать или личное пространство, но все же теперь, большую часть времени, я провожу именно здесь, в оранжерее. Отсюда я могу видеть все вокруг: улицы и здания, в основном заброшенные, что делает наш дом идеальной точкой обзора местности. С крыши весь город виден как на ладони. Где-то там живут своими жизнями сотни людей, даже не подозревая о нашем существовании.