Ассина потерла руки, завела их назад, чтобы проверить уши и нос мужчины, не замерз ли. Удовлетворившись осмотром, а точнее ощупыванием, она тихо рассмеялась: — На меня смотрели как на чудо или чудовище. Где-то однажды я слышала такую фразу: «овальные по вертикали». Именно такими глазами разглядывал меня «друг семьи». А потом понеслось. Как-то очень быстро записали клип, где я пела и танцевала. С пластикой у меня всегда проблем не было, да и танцами я раньше занималась…. Не знаю, что в этом нашли такого особенного. Голос да, стал интереснее. В общем, после первого же показа у меня появился звездный статус. Особо жить мне это не мешало, — девушка поболтала ногой, зацепила кроссовкой ботинок шатена и пошевелила уже этой получившейся конструкцией, не прерывая рассказ, — Я была очень рада, что теперь зарабатываю сама. Юристы де Гонда, несмотря на дружбу семьи с продюсером, десять раз проверили составленный договор и внесли несколько существенных изменений, в мою пользу, разумеется. Я не стала бросать учебу. Многие думали, что я не верю до конца в успех, но я просто не привыкла складывать все яйца в одну корзину. Голос — это голос. А вдруг через некоторое время тембр опять поменяется? Я училась и работала. И мне все нравилось. Быть на сцене. Делиться с людьми радостью и печалью. Слышать восторженную тишину зала во время исполнения и оглушительные аплодисменты в конце, получать красивые букеты, — блондинка мечтательно улыбнулась, а Астор сделал себе пометочку на будущее.
Модель попыталась сползти вниз, чтобы раскачать качели, но мужчина ухватил ее за талию и сам оттолкнулся ногой, под строгим взором зевавшей во всю пасть лохматой псины. Ассина шмыгнула носом и запрокинула голову к звездам, потом нахмурилась: — Правда, раздавать автографы то и дело норовящим тебя потрогать, как будто ты из золота, визжащим неадекватным фанатам и принимать участие во всяких тупых шоу, где только и стараются выловить какую-нибудь гадость, было противно, но нужно. А потом… — Астор почувствовал, как напряглось в его объятиях тело девушки. Она рвано вздохнула, — Грандиозное шоу разрабатывалось несколько месяцев. Билеты были раскуплены заранее. Продюсеры говорили о триумфе. Мы много репетировали. Был выпущен новый альбом — «Осенний». И сам концерт так и назывался «Осенний», — Ассина печально улыбнулась, — Кажется, после этого шоу я и перестала любить это время года. А ведь мне так нравилось ходить в лес, загребать ногами золотые листья, вдыхать этот особый запах, почти грибной. Наши даже придумали такую фишку — во время одной из песен на сцену и людей в зале обрушивался золотистый листопад. Я была в восторге.
Качели заскрипели и остановились. Однако девушке не было до этого никакого дела. В темных глазах не отражалось ничего. В тихом голосе задрожала хрустальная нотка: — А после концерта специальная группа, как обычно, разбирала подаренные букеты и письма, откладывала игрушки — их мы отправляли в детский дом и больницу, драгоценности. С ними было сложнее. Если была возможность установить дарителя, то драгоценности возвращали, если нет — приходилось складывать в банковскую ячейку. Не хотелось бы, чтобы кто-то потом предъявил мне счет. О чем я? Так вот, эта команда и обратила мое внимание на удивительный букет, — Ассина толи засмеялась, толи всхлипнула. Шатен лишь крепче сжал прохладные руки, согревая, поддерживая своим теплом, — Мы даже не смогли сосчитать, сколько видов цветов там было. Мне запомнилось только какое-то необычное, ни разу не встречавшееся переплетение гибких зеленых плетей, мохнатые лапки серебристых и малахитовых папоротников, крупные бутоны разной формы всего радужного спектра, даже темно-синие. И среди всего этого изобилия блестели хрупкие мелкие звездочки, как мне потом объяснили, горного хрусталя. Не знаю, как такое додумались сотворить.
Протянув руку, теперь уже Астор коснулся носа Ассины. Мокрый кончик языка, лизнувший спустя мгновение пальцы, вызвал улыбку на лице мужчины. Шатен погладил вертикальную морщинку на лбу девушки и прижал ее голову к плечу, понимая, о ком сейчас пойдет речь, как и то, что его солнышко пыталось хоть немного разрядить ситуацию и… потянуть время.
— Я вертела в руках крошечную капельку камушка, когда ассистентка вскрикнула и отскочила в сторону. Мы тоже отбежали. Решили, что там взрывное устройство. А оказалось, что она увидела слова, составленные из крошечных желтых цветов-шариков, — модель прикрыла глаза, вспоминая, что даже тогда, прочитав, наконец, после долгих и путанных объяснений пожилой женщины, фразу, она лишь пожала плечами, не понимая, что такого важного происходит. Почему у седовласой помощницы и режиссера концерта были столь серьезные лица. Ассина потерлась щекой и ухом о плечо мужчины, утешая себя, и со вздохом продолжила, — Там была одна фраза.
Астор сжал губы и крепче обнял молодую женщину, уже зная, какое именно послание доставил ей роскошный букет.
— Твоя улыбка принадлежит только мне, — монотонный безжизненный голос Ассины особенно жутко прозвучал в наступившей в этот момент тишине. Казалось, сам сад прислушивался к рассказу, — с тех пор на каждый концерт, где бы он ни проходил, мне доставляли такой подарок. Композиции никогда не повторялись. Иногда, — в голосе Ассины чувствовалась печаль и легкая насмешка над той глупой и наивной девочкой, все еще верившей, что ничего не случится, — я даже не сразу понимала, что это ТЕ САМЫЕ цветы. Ведь шедевры от флористов мне посылали часто. А потом я научилась их отличать с первого взгляда. Не знаю, какой дизайнер-маньяк мог такое придумать, но в каждом было что-то странное, тревожное. Спроси меня, я не смогу ответить, что именно. И всегда эта фраза. Она могла быть из белых или темно-синих цветов, из жемчужин, или даже из каких-то сучков, усыпанных орхидеями. Но написано было одно и то же. Позже я узнала, что менеджер беспокоилась и решила не передавать мне эти букеты, но вскоре отменила свой приказ. Я думаю, что ей угрожали, — девушка поежилась, заворошилась в руках шатена, перекинула ногу и встала, повернувшись к мужчине лицом и обхватив себя руками, — И тогда я испугалась. Пробовала бороться, но в итоге бросила все и ушла.
Астор кивнул, одним движением поднимаясь на ноги. Вечер, а точнее ночь воспоминаний подошла к концу. Будущий глава клана накинул на плечи спутницы упавший на качели плед, приобнял за плечи, и молодые люди зашагали в теплоту и приглушенный свет засыпающего дома. Дойти до собственных комнат им не удалось. Шатена поймали на середине коридора первого этажа. Серьезный средних лет мужчина в неизменном черном костюме, почтительно поклонившись, доложил, что молодого господина ожидают в кабинете со срочной информацией.
Астор взглянул на модель. Та мягко улыбнулась: — Хоть я и страдаю топографическим кретинизмом, но в твоем доме уже не заблужусь. Дойду сама. И особо рефлексировать тоже не буду, — добавила она в ответ на пристальный вопросительный взгляд серых глаз. Наследник клана кивнул, дождался, пока Ассина скроется за поворотом. В тот же миг с его лица слетело ласковое, появлявшееся в присутствии девушки, выражение. В серебристых посветлевших глазах поблескивал острыми ледяными гранями иней. Мужчина развернулся, коротким кивком приказывая подчиненному следовать за собой, и направился в кабинет.
Высокий молодой блондин сидел в белоснежном кресле у стола, пролистывая подготовленные документы, но увидев входившего в кабинет хозяина помещения, немедленно встал и склонился в вежливом поклоне. Повинуясь жесту начальства, мужчина пересел в стоявшее ближе кресло и передал шатену папку с документами, которую тот по обыкновению не спешил открывать, предпочитая сначала ознакомиться с доводами и выводами своего перспективного и талантливого сотрудника. Блондин постучал пальцами по столешнице, собираясь с мыслями, поправил галстук цвета топленого молока, повертел ручку и, наконец, приступил к докладу: — Объект установлен. Однако по известным нам причинам, я решил, что организовывать плотную слежку и вести его постоянно, будет опасно. Не хотелось бы насторожить такого серьезного господина, Астор понимающе кивнул, а глава разведслужбы продолжил, — Мы сделали несколько снимков, начали собирать информацию.
