Но еще больше их насторожила реакция на письмо самого Гарри.
— Смотри-ка, сподобились…
После чего он достал из кармана огрызок карандаша, нацарапал что-то на обратной стороне конверта и, ловко привязав послание к лапке совы, усевшейся на заборе, будто в ожидании ответа, с непонятной улыбкой проводил ее взглядом.
— Э-э, Гарри, а что это за письмо тебе принесла эта… птица?
— Приглашение в школу. Волшебства.
— А-а… И что ты?
— А я ответил, что согласен.
— И-и… что дальше?
— Должны прислать сопровождающего.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
— Слушай, ты можешь хоть раз поговорить с нами по-человечески?!
— А я как говорю? По-птичьи?
— А ты умеешь? Меня уже ничто не удивит…
— Да вроде нет.
— Ну слава богу! А ты уверен?
— Был бы уверен, не говорил бы «вроде».
— Да я про школу! Ты уверен, что хочешь поехать туда?
— Я абсолютно уверен, что не хочу. Но надо.
— Зачем?
— Тетя, вы хорошо ко мне относитесь?
— Ну-у… да, конечно…
— Тогда вам лучше не знать.
— Но, как же…
— Знаешь, Петти, что-то мне подсказывает, что он прав!
Вернон всегда понимал племянника жены лучше, чем все остальные. Не понимал даже. Чувствовал. И что б ему на месте провалиться, если он сам знал — почему.
А между тем, пока Дурсли пытались понять, как им относиться к скорому отъезду племянника, Гарри уже слинял куда-то. Судя по знакомому шебуршанию — в любимый чулан. И действительно, через несколько минут оттуда показалась его взлохмаченная голова с жуткими очками-велосипедами на носу.
— Гарри, зачем ты нацепил на себя этот ужас?
— Надо.
— У тебя ухудшилось зрение? Давай купим тебе нормальные очки!
— Не, мне эти нужны. И еще… где старые вещи Дадли?
— Господи прости, а они-то тебе зачем? Хотя нет, не отвечай. Сейчас принесу.
Петунье все же были дороги ее нервы.
***
Впрочем, общественное мнение ей было дорого тоже, а потому…
— Только через мой труп!
— Тетя…
— Гарри, нет! Я не выпущу тебя из дома в таком виде!
— Почему?
— Что люди подумают?!
— А какая вам разница, что о вас подумают «ненормальные» волшебники?
— Но… а соседи?
— А соседи знают, что обычно я одеваюсь нормально.
— Но ты можешь хотя бы объяснить, зачем это все?
— Могу.
— Но не станешь, верно?
— Вам кто-нибудь говорил, что вы очень проницательны?
— Не подлизывайся, несносный мальчишка! Это все равно…
Высказать все, что она думает о возмутительном новом имидже племянника, Петунье не дал громкий и настойчивый стук в дверь. Предсказанный Гарри сопровождающий все же появился.
========== Возвращение блудного героя… ==========
Когда Петунья и Вернон увидели на пороге своего аккуратного, ухоженного, совершенно приличного домика огромное, лохматое НЕЧТО — они перепугались до чертиков.
Когда Арабелла Фигг, подглядывающая сквозь щель в заборе, увидела, что за Мальчиком-Который-Выжил из школы прислали полувеликана — она изумилась до крайности.
Когда Хагрид увидел перед собой маленького, худенького мальчика в круглых очках, так похожего на старину Джеймса — он расчувствовался так, что едва не забыл, зачем пришел.
И только Поттер был спокоен, как Будда. Внутренне.
Внешне же он разыграл целый спектакль, глядя на который, Дурсли с трудом удерживали серьезные выражения лиц. Они, конечно, не понимали, для чего этот невозможный ребенок строит из себя наивную ромашку в духе: «Кто волшебник? Я — волшебник? Да вы что! Да не может быть! Письмо? Ну, было письмо. Так я думал, это шутка!», но смотреть на это было весело.
Не удивительно, что когда за племянником и его сопровождающим наконец закрылась дверь, дом №4 по Тисовой улице огласил дружный продолжительный хохот.
— Надо было его в театральный кружок отдать!
— Да? По-моему, он и так прекрасно справляется!
***
Второй акт комедии под названием «Возвращение Героя» развернулся на Косой Аллее и надолго остался в сердцах и памяти ее обитателей.
— Вау! Золото! Это что, все мое? Правда мое? Да?
— Да, Гарри, твои родители без денег тебя не оставили!
***
— Ой, а там что? Что там? Что? Ну, Хагрид, ну скажи!
— Не могу, Гарри, это большой секрет профессора Дамблдора!
— Большой-большой?
— Да!
— Вот в этой тряпочке?
— Ну-у…
Конечно, будь на месте Хагрида кто-нибудь чуть более проницательный, он мог бы насторожиться столь эмоциональному поведению мальчика, подозрительно граничащему с издевкой.
Гоблины были проницательны. Но гоблины по натуре своей были страшными пофигистами, и поведение клиентов их интересовало мало.
А Хагрид… Ну, что взять с лесника-недоучки, который считает, что розовый зонтик — самое не подозрительное место для хранения обломка палочки?
Загадочное исчезновение ключа от сейфа Поттеров он, к слову, тоже не заметил.
***
У Олливандера стало еще веселее.
БАМ! БДЫЩ! БУХ!
— Достаточно, мистер Поттер! Я понял! Хм… Вот, попробуйте-ка эту!
— Вы уверены?
— Нет, но я предполагаю…
— Тогда лучше отойдите.
Пам-парарам-парам-пам…
— Ну надо же! Остролист и перо феникса! Любопытно, очень любопытно…
— И не говорите.
И даже непонятно, кто удивился больше. Старый мастер или юный герой.
***
И если в предыдущие разы поведение Поттера можно было объяснить хоть как-то, то в магазине Мадам Малкин начались сплошные непонятки.
— Тоже в Хогвартс?
— Не, приодеться решил.
— Серьезно? Или шутишь?
— Серьезно шучу.
Драко Малфой аж подзавис.
— А-а… На какой факультет собираешься?
— На Хаффлпафф.
— Куда?! Опять шутишь?
— Ни разу. Идеальный факультет, чтобы затеряться и не привлекать внимания.
— А зачем тебе теряться?
— А почему бы и нет?
— Странный ты…
— Ты даже не представляешь…
***
И, как апофеоз, обед в «Дырявом котле»…
— Сам-Знаешь-Кто убил твоих родителей, Гарри!
— Да ты что? Правда? Вот ужас-то!
— И не говори! Он и тебя убить пытался…
— Но что-то явно пошло не так…
— Да! Ты выжил, а он исчез!
— Куда?
— Э-э… Я не знаю… Но Дамблдор, великий человек, говорит, что он еще вернется!
— А Дамблдор откуда знает?
— О! Дамблдор — великий человек!
— Я-я-ясно…
***
Оставшийся летний месяц прошел для жителей Литтл-Уингинга на удивление спокойно. Вероятно, потому что, вернувшись домой с внушительной стопкой учебников и волшебной палочкой, Гарри заперся в чулане и вылезал оттуда исключительно по необходимости. Такое поведение племянника Дурслей не удивляло, но несколько настораживало.
— Гарри, дорогой, я тут проходила мимо и увидела вспышку…
— Какого цвета?
— Белого, а что?
