- Умница. А теперь подойди поближе к камню. Только без глупостей. Я ведь могу и по шее когтями проехаться. Улавливаешь?
Мышь молча кивнула.
- Теперь прислонись боком к краю. - Мил дождался, пока мышь выполнит его приказ точно по расписанию и в срок, и обратился к жителям. - Что стоите? Прыгайте сюда. Первое тягловое животное на планете к вашим услугам. Быстро, выгодно, удобно.
Мышь вздохнула, но показавшиеся прямо перед ее глазом острые когти Мила заставили ее подумать, прежде чем высказываться.
Первым на спину взобрался Бобо, осторожно похлопывая перед собой лапой, проверяя на прочность живое основание. Мышь только крякнула, но даже не шелохнулась. Она стояла на удивление смирно и спокойно. Следующим примостился Квар, растопырившись, словно растянутый на веревках. Между ними втиснулся Родж, который, недолго думая, уцепился зубами за одну из складок мышиной шкуры. Когда настала очередь Альварезы, мышь встрепенулась и авторитетно заявила, что этого подлеца, не умеющего подбирать выражения, она везти на себе категорически отказывается. И добавила, немного подумав:
- По политическим убеждениям.
Недолго думая, Мил саданул мышь по башке, посчитав, что уже порядком повозился и достоин большего уважения к своей персоне как к хозяину и к остальным жителям как к его друзьям. Мышь достаточно правильно поняла намек и больше не возникала.
- А что теперь? - Квар чувствовал себя не совсем уверенно в том положении, в котором находился. За свою долгую жизнь ему только раз пришлось оседлать дикого буйвола. Но от того раза у него остались не слишком приятные воспоминания и постоянные ноющие боли в задней части во время сезона дождей.
- А теперь, - Мил вполне освоился с отведенной ему ролью погонщика гигантской мыши, - мы двинемся прямиком в ту сторону, где должна сесть звезда, дающая планете тепло и свет. По моим расчетам, именно там наша территория. Я прав, Мистер?
Мутант находился в самом конце туловища мыши и свое место оценивал как самое неудобное. Выступающие кости, мотающийся во все стороны хвост, который так и норовил садануть его по башке, навевали на мысль, что в джунглях встречаются места и получше, и поудобнее.
- Если быть совершенно точным, то ваши джунгли находятся к северо-западу от этого места.
- Ты, Мистер, не слишком-то умничай. Как, по-твоему, я определю, где здесь север, а где запад?
- Ну... я не знаю... Ты предводитель, ты и думай.
Вот так всегда. Почему Мил никогда не любил работать с напарниками, потому что те всегда надеялись на него. А всем известно, что, если хочешь сохранить жизнь, надейся прежде всего на себя, на свои руки и на голову, разумеется.
- Ладно, закончим диспут. Мышь, ты слышала, что сказал мутант. Двигай прямо и никуда не сворачивай.
Мышь тяжко вздохнула и потрусила в направлении, указанном Милом. Некоторое время крысы старательно следовали параллельным курсом, исходя ругательствами и проклятиями. Но через три часа, когда звезда, дающая тепло и свет, вывесила свой пылающий круг над самой макушкой, крысы решили оставить ускользающую добычу. Уведомив напоследок, чтобы ни белая пантера, ни его друзья, ни сама изменница мышь не попадались им на глаза, крысы двумя равными группами двинулись в обратном направлении и вскоре исчезли из виду.
Вскоре начались трудности. Во-первых, взбунтовалась мышь, которая заявила, что ей необходимо не только регулярное поступление витаминов и калорий, но также и время, чтобы избавиться от тех же переработанных витаминов и калорий. Во-вторых, жители пожелали передвигаться на своих четырех. Вполне понятное желание, когда от постоянных прыжков через лианы и поваленные деревья испытываешь джунглевую болезнь. И в-третьих. Джунгли - это не проезжая дорога, где такой громадине, как мышь, можно спокойно развернуться. Таким образом, собрав воедино все три трудности и взвесив все за и против. Мил решил избавиться от мыши. Видит бог, ему весьма не хотелось делать этого. Он даже по-своему привык к этому уродцу, но, опасаясь, что у мыши возникнет вполне обоснованное решение пополнить запас витаминов за счет него или его друзей, решил:
- Знаешь, что самое лучшее в твоей ситуации? Я тебя отпущу. Возвращайся, пока не свалилась от голода, к крысам и дай волю своему воображению. Наверняка у тебя есть мечта всей твоей жизни. Вот и расскажи об этом своим серым друзьям. Их там много.
Мышь тщательно пережевала полученную информацию, пришла к выводу, что для нее это едва ли не самый подходящий вариант, дружелюбно щелкнула кончиком хвоста Мила по носу и ломанулась сквозь джунгли. Догонять тех, кто ее породил. Для того чтобы раз и навсегда утолить свой неуемный аппетит и при возможности вырасти больше всех в джунглях. Ибо это была ее розовая мечта.
- Ты правильно сделал, что избавился от нее, - прокомментировал мутант, слезая с дерева, на которое взобрался вместе с остальными жителями подальше от греха. - У нее в желудке настоящий водопад. Сожрал бы всех, без разбору.
- А чего ты так беспокоишься? Вместо мыши скушать тебя можем и мы.
Словно в ответ этим словам жители обступили мутанта плотным кольцом. Бобо аппетитно облизывался, Альвареза демонстративно водил пальцами вокруг шеи, остальные морды тоже не внушали ничего хорошего. Мил уловил, как в голосе мутанта появились тревожные нотки.
- Мы так не договаривались, и вообще вы меня неправильно поняли...
- Мы тебя прекрасно поняли, - перебил его орангутанг. - Чуть под вышку нас не подвел своими крысами. Ведь если знал, что они здесь водятся, зачем тем ходом из пещер вылезали? Другого места не нашлось?
- Но безопасность...
- Да брось ты свои сказочки про безопасность. И вообще... Ты этот... лазутчик. А по всем законам джунглей лазутчиков требуется категорически уничтожать. Я прав, Квар?
Квар не помнил, чтобы в законах говорилось что-либо подобное, и решительно не согласился. Он не хотел смерти мутанта. Отчасти потому, что в плену находились Шейла и Ириза. Отчасти оттого, что Проклятый народ лично ему пока что ничего особенного не сделал.
Родж был того же мнения. Бегство от полчищ крыс, несколько дней, проведенных вместе на булыжнике, кого угодно сблизят. И хотя Родж не слишком много общался с мутантом, но уловил в этом представителе Проклятого народа нечто, что заставляло его думать о нем как о чем-то отличном от всех остальных мутантов.
