— Успокойся. Тише, тише… — баритон обволакивал растревоженную душу, словно бархат. — Не сопротивляйся. Дыши очень глубоко….

Большим пальцем Элайя вновь потёр между ног. Тело женщины автоматически отозвалось, раскрываясь на ласки.

Странное ощущение чужака внутри испарилось, и землянка неожиданно для себя испытала необычное удовольствия от проникновения.

— Что ты со мной делаешь? — обвиняюще прохрипела она, выгибаясь навстречу его ладони.

— Не двигайся, Ягуарчик, и я сделаю ещё приятнее.

— Ты же не… ты не собираешься… взять меня таким образом?

— Именно, что собираюсь. Разве я не предупреждал тебя ранее?

— Не надо! — опять начала упрашивать Вороница. — Я ведь… туда никогда…

— Настолько очевидные вещи можешь не объяснять, — Элайджу так позабавили её слова, что он не смог сдержать короткие смешки.

— Я имею в виду…. — Вороница сама поняла, какую чушь сморозила. — Когда ты…. Мне же в любом случае опять будет больно и…. Ах… а-а-а…

Прерывая поток её жалобных уговоров, Блек слегка ускорил движение пальцами.

— Какая же ты ещё маленькая и глупенькая, мой Ягуарчик. Пусть твоя попка ещё девственна, рвать-то нечего.

— Всё равно, первый раз больно!

— Абсолютная неправда. Если всё сделать правильно, никакой боли не будет. Не волнуйся. Я тебя хорошенько разработаю, прежде чем начать.

— Как пошло!

— Зато сладко…

— Правда? — с надеждой всхлипнула Вороница. — Это, в самом деле, может мне понравиться?

— Но тебе ведь уже понравилось, не так ли, моя притворщица?

— Не знаю я! Мне очень страшно!

— Тут ничего не поделать, — Элайджа задумался, как бы правильно объяснить. — Поскольку для тебя это в новизну, ощущения могут оказаться необычными и с непривычки испугать. Поэтому прошу, Ягуарчик, доверься мне. Ты ведь доверяешь?

— Элайя…

— Ты ведь знаешь, — он склонился поцеловать ей спинку. — Я люблю твоё тело. Я никогда не обижу твоё тело. Ничего плохого… только наслаждение.

— Я… ладно, — Вороница не устояла перед искушением. — Я попробую.

— Умница, — Элайя наконец-то получил свободу действий. Поскольку не нужно отвлекаться на жалкие попытки сопротивления, можно полностью заняться более интересными вещами.

— Раздвинь ножки пошире, любимая, — видя её сомнение, Блек добавил. — Сделай это для меня.

Вороница осторожно подчинилась. Двигаться, когда твоё тело атакуют с обеих сторон, оказалось страшно и странно.

— Молодец, — Элайджа медленно потёр пальцем её стенки изнутри, вызвав серию вздохов и стонов. — Хорошая девочка, заслужила награду…

— А? — только и успела удивиться землянка, когда эльс, не убирая ладони, опустился между её ножек и губами коснулся самой нежной плоти.

— Элайя! — не утерпев, выдохнула женщина. Он напомнил ей о самых сладких ласках, которые она когда-либо испытывала. Но в сочетании с новым добавлением ощущения переросли на другой уровень. Стали более… глубокими, сводящими с ума.

Вороница не знала, как описать разрывающее изнутри удовольствие, но еле удержалась, чтобы не задвигать бёдрами ему в такт. Хотелось орать в голос, вопить от переполняющих эмоций.

Указательный палец Элайи уже двигался свободно. На мгновение, прервав ласки языком, он добавил ещё масла.

— Уже два пальца, Ягуарчик. Тебе ведь не больно?

— Мн-н…. Нет… — Вороница, чтобы сохранить хоть подобие самообладания, прикусила себе запястье.

— Какие соблазнительные стоны…

— Замолчи!

— И не мечтай, Ягуарчик. Тебе ведь нравится, когда я дразнюсь.

— Неправда! Я не мазохистка!

— Точнее сказать, не полностью мазохистка. Может, тебе и не нравится боль, но когда ты смущаешься…. Разве похотливые звуки, которые издаёт твоё тело, не лучшее подтверждение моих слов?

— Нет не мн… нет… ах! А-а…

— Только послушай себя. Ой, кажется, я могу добавить ещё один…

— Садист проклятый! Ненавижу… а… теб-бя… — Вороница подалась назад, практически насаживаясь на его пальцы.

— Кажется, уже можно переходить к делу. Или мне ещё тебя поласкать?

Вороница с трудом хватала ртом воздух. Происходящее полностью одурманило её. Но стоило ей почувствовать, как он начал покидать её тело, женщина, наплевав на гордость, выкрикнула:

— Подожди! Ещё… — голос прозвучал неестественно хрипло. Язык с трудом слушался. — Пожалуйста, дай мне ещё!

— Как скажешь, — Блек снова опустил голову между её ножек и прекратил свои искушённые действия, как раз вовремя, за минуту до разрядки землянки.

— А… ах, — женщина обернулась недовольно, почти рассерженно. — Почему ты…?

— Встань на четвереньки, — не сильный, но звучный шлепок заставил Вороницу прекратить возмущаться.

Явно осознавая, что в нынешнем положении её удовольствие полностью зависит от него, землянке ничего не осталось, как послушно выполнять распоряжения.

— Теперь прогнись, — Элайя раздавал приказы осипшим, сухим голосом. Даже хорошо, что страсть сейчас затмевает ей глаза и женщина не сможет разглядеть его лица, если обернётся. Глаза Блека горели желанием. Сорваться со своего же поводка, снять все запреты и ограничения — вот, чего ему сейчас безумно хотелось. Сомневаться не приходилось: прежний он послал бы к Юрхайю осторожность и непременно бы со всей мощью ворвался в тело жертвы.

От чрезмерного возбуждения у Элайджи задрожали руки, когда он обхватил ими бёдра Вороницы. Пришлось с силой прикусить себе губу, дабы прояснить сознание. Надо отдать должное, его звериная жестокая натура оказалась отличным соперником силе воли. Только обещание оторваться по полной, когда пройдёт опасный, самый главный момент, заставило его внутреннего монстра на очень короткое время утихнуть.

Медленно, крайне медленно и осторожно Блек вошёл в Вороницу. Её возглас удовольствия и удивления слился с его тяжёлым вдохом. Но если женщина полностью отдалась потоку стыдливого наслаждения, то эльс, напротив, призывал на помощь последние остатки благоразумия, чтобы совладать с собой.

Первые толчки неглубокие, неспешные. Это словно знать, что перед тобой вкуснейшая, сладчайшая вещь на свете, но всё равно пытаться насытиться только ароматом. Сначала убедившись, что Вороница отвечает ему на движения, полностью выгнув спину, сама прижимается сильнее, он решился немного ускорить темп, погружаясь на середину. Одной ладонью сжимая бедро, второй скользнул к промежности, чтобы добавить ей ощущений.

— Ещё! — громко простонала землянка, зажмурившись. — Сильнее, прошу сильнее.

— Нельзя! — грубо полуприкрикнул Элайя. Как бы эта глупая женщина окончательно не сорвала ему крышу своим «сильнее».

— Хочу ещё… ах-а… — резкое сокращение мышц прошло по её телу, как только Блек вошёл полностью.

Безумный восторг поглотил землянку. Она уже не понимала, что кричала, о чём просила Элайю. Стоны сменились бессвязным бормотанием, а слова слились в нечленораздельные крики.

— Хочу сильнее… — единственное из желаний на данную секунду женщина смогла произнести чётко.

— Сама попросила. Я предупреждал, — Блек понял, что терпеть дальше выше его сил. К счастью, она уже отлично его принимала. Элайджа всецело отдался похоти.

Вороница, с трудом дыша, неохотно открыла глаза. Она лежала под одеялом. Сквозь тюль комнату освещали солнечные лучи, тёмные занавески раздвинуты. Кажется, за окном ранее утро.

Привстав с кровати, она поняла, что её организм измождён до предела. Глаза ещё слипаются, мышцы рук и спины ноют, мучает дикая жажда.

Пошатываясь, женщина поднялась на ноги и тут же, охнув, опустилась обратно на постель. Ноги тряслись и не слушались. Но самое главное — это раздражающий дискомфорт там, куда она больше никого и никогда впускать не собиралась.

«Пить… — во рту у землянки совсем пересохло. — Может, смогу доползти на четвереньках?»

— О? — проходящий мимо Блек, заглянул в комнату. — Ты уже проснулась? Как себя чувствуешь?

Не в силах выжать из себя ни звука, Вороница зашвырнула в него подушкой.