— Интересно, как же.

— Любым доступным способом. И не надо на меня так смотреть, Гресси. Речь уже не только о тебе.

— Скажи ещё, что запрёшь меня, б…

Понимая, что сейчас на него обрушится целый поток сквернословия, Памир вовремя зажал ей рот ладонью.

— Если придётся, запру. Не обессудь, я не дам убить нашего ребёнка.

Агресс жалобно моргнула. Она наконец-таки позволила себе свернуть выставленные колючки и отбросить маску сильной непробиваемой женщины. На её лице отразилось замешательство и испуг.

— Мне страшно, — поделилась она мыслями, когда Лог убрал руку. — Никаких абортов у меня и в мыслях не было, они вообще-то запрещались на Земле… но я… Я не представляю, как это… ребёнок… Теперь всё должно быть иначе. Вся жизнь. Но с чего начать?

— Как насчёт того, чтобы для начала окончательно отучить себя от ругательств? Согласись, малыш не должен такое слышать.

— Или малышка… — Агресс невольно коснулась пальцами живота.

Памир медленно покачал головой.

— Там не человек. У тебя отсутствуют зрительные признаки беременности для первого месяца, и слишком медленное сердцебиение у плода. Это эльс, значит мальчик.

— Здесь не самое подходящее место для рождения и воспитания…

— Рад, что ты сама это понимаешь. Значит, мне не придётся силой заставлять тебя переехать.

— Переехать? Куда?

— Ко мне домой, разумеется, — Лог с облегчением заметил изменения в её настроении. Землянка начала успокаиваться. Даже понимая, что перемены в её настроении вызваны беременностью, не реагировать на провокации сложно. — По эльсодскому закону ты принадлежишь мне. Тебе нет необходимости жить на заводе.

Агресс отодвинула от себя Памира и уселась у изголовья кровати. Она задумчиво погладила живот, после чего подняла на черноволосого мужчину упрямый грустный взгляд.

— Вряд ли нам это подходит.

— Ммм?

— Я знаю, что у тебя дома целый гарем из таких, как я. Не собираюсь становиться одной из многих!

— Элу язык оторвать надо, — у графа не возникло сомнений, откуда такая информация.

— Мне, разумеется, было не просто об этом услышать, но ничего необычного не открылось. Ожидаемо, у богатого эльса два десятка рабынь. Да и здесь я могу оказаться не единственной любовницей. Только посмотреть, как на тебя Виктори вешается.

— Тогда почему ты не закатила истерику, когда узнала? — Памир склонил голову на бок. Интересно узнать причины отсутствия реакции. Но было бы намного проще, раскричись она сразу.

— Потому что я… — она резко замолчала, скрестив руки и сердито зыркнув в сторону графа.

— Что?

— Что, что?! Ты сам просил не материться!

Памир громко фыркнул, его пробрал смех. А вот землянке, судя по виду, было вовсе не смешно. Она продолжала буравить его недовольным взглядом.

— Попробуй без мата, — попросил эльс, подавляя рвущийся наружу хохот.

— Я не захотела от тебя отказываться и убедила себя, что пока… пока… я по факту не являюсь рабыней, то отличаюсь от них. Раз ты всё свободное время проводишь со мной, то я по-настоящему нравлюсь… — она запнулась, но тут же вмиг посуровев, твёрдо произнесла. — Одним словом, напридумывала причин, чтобы продолжить спать с тобой и совестью не вякать. В конце концов, на Земле постоянная смена партнёров была естественной. Вон, на Виктори посмотри, крутит со всеми подряд. — Агресс скривила губы, презрительно добавив уже тише. — Шлюха чёртова.

— А я думал, вы подруги.

— Подруги, но считать её имею право кем угодно! Тем более, что сама недалеко ушла.

Памир не спешил пускаться в объяснения. Он видел, что женщина ещё не закончила, а значит, лучше не перебивать, подождать, пока выскажется.

— Собственно… я именно поэтому и решила тебе отомстить так же. Ты ревновал, хотя сам не образец верности. Я разозлилась. Подумала, может, тебе будет больно хотя бы каплю так же, как мне.

— Гресси…

Улыбнувшись, снисходительно качая головой, Лог бережно притянул к себе землянку. Она поначалу хотела отпихнуться, но не смогла. Сильные руки заключили её в нежные объятья, прижимая спиной к мужскому торсу. Горячие губы оставили на шее поцелуй, словно печать, устанавливая власть над её телом, Памир на мгновение зарылся лицом в её волосы, вздыхая любимый аромат и сжимая в объятьях ещё крепче.

— Мне было очень больно, — зашептал он ей на ухо, обжигая жарким дыханием кожу. — Но я рад, что причина твоего поведения в этом.

— Никогда не смей ставить меня вровень с другими, — потребовала землянка, до боли впиваясь в его руки ногтями с целью вцепиться крепче и не дать им себя выпустить. — Не хочу без тебя, но и думать о том, что у тебя куча женщин, я больше не могу. И не говори мне больше о переезде.

— Гресси, — Лог повернул её лицом к себе, поцеловав в губы, после чего вынудил посмотреть в глаза. — Послушай сейчас меня очень внимательно. У меня на самом деле много рабынь в собственности. Так положено мне по статусу. Я отношусь к аристократическому роду и обязан, если приходят гости, предложить им всё самое лучшее. В том числе и женщин. Других причин держать их у меня нет.

— Только не начинай заливать, будто никогда не спал с ними, или они у тебя ведут монашеский образ жизни в ожидании гостей, — Агресс мгновенно оскалилась. — Совсем меня за дуру принимаешь?

— Пф, — Лог громко фыркнул, — это ты не говори глупостей. Разумеется, я трахался с каждой из них, и вместе, и по отдельности много раз. Таких развратных рабынь, способных без ущерба для психического состояния ложиться под любого гостя, любой расы и любого пола, ещё поискать надо.

— Тогда поясни.

Памир подтянул к себе ноги, усаживаясь поудобнее. Ему нравилось, что Агресс становилась спокойнее, когда слышит неприятную правду. Граф, вглядываясь в серьёзное лицо, с нежностью отмечал давно запомнившиеся черты лица. Недоверчиво смотрящие зелёные глаза, несколько веснушек, проявившихся совсем недавно и ярко выделяющихся на бледной коже, небольшой ротик… к сожалению, слишком часто сквернословящий — всё это хотелось ему расцеловать, а после повалить их обладательницу на кровать и заняться более глубоким обследованием. Но сначала необходимо разобрать все недоразумения. Логу пришлось на время прогнать похоть из мыслей.

— Вещи, в смысле женщины, купленные мной, в большинстве своём бисексуалки, развращённые до предела. Поверь, они совсем не скучают без мужчин. Всех слуг мне пересоблазняли, Стей их раздери. Да и друг другу тоже внимания оказывают.

— Ты же не используешь их как ублю… — землянка умолкла, пожёвывая губу, а после поправила сама себя, — то есть, как мой бывший хозяин использовал своих рабынь?

— Никакого насилия или грубого обращения. Всё только с их согласия. Настоящего согласия, — поспешил добавить Памир, припоминая, что Лоок тоже называл сломанных вещиц «согласившимися». — Хотя… некоторым из моих извращенок грубость и насилие могли бы прийтись по вкусу.

Землянка не оценила юмора. Она никогда не смогла бы понять, разве кому-нибудь может понравиться насилие и боль.

— Гресс, — мужчина немного наклонил голову, отчего они соприкоснулись лбами. — Я совершенно не против быть только с тобой, если ты этого хочешь. Потому что знаю, как мне неприятна даже мысль, что к тебе прикоснётся кто-то, кроме меня.

— Эльсы обычно обращают внимание только на свои желания. Чувства женщин их не интересуют, — Агресс внезапно вздрогнула, ей в голову без разрешения полились ужасные старые воспоминания, не тревожившие уже достаточно долго. Она вынуждено сжала Памира за руку. — Почему тебя это волнует?

— Разве нормально любить и не пытаться уберечь любимую от неприятных ощущений?

Он не удержался и прикоснулся губами к её щеке. Очень нежно, совсем ненавязчиво. Затем точно также поцеловал рот. Убедившись, что Агресс не против, поднёс к губам её запястье и осыпал его поцелуями, в конце немного прикусив губами белую кожу.

— Ам… — она на секунду отстранилась. Желание, пробуждающееся в Памире, заразило и её. Пока жажда найти в объятьях утешение не поглотило с головой, нужно прояснить все детали, — то есть получается, у тебя в доме будет гарем, но ты обещаешь не заходить к ним? Разве я могу в такое поверить?