Ниа щелкнула пальцами, весьма даже эффектно. Лоа, рыкнув, пропал.

– Итак, что там насчет цены за ваши… услуги?

– Прибавить бы надо, – прогудел Бьерн, – ну так… для приличия.

– Прояснишь? – Ниа уставилась на него своими, все еще злыми, глазами.

Бьерн открыл рот, захлопнул, покраснел и…

– Чего непонятного? – голос у Зубочистки оказался красивый, грудной и бархатный. – Нам не объяснили куда нужно будет с тобой идти, но это ладно. Но зато предупредили, что нанимает нас женщина из вуду. Часто у нас тут бывают такие гости, Бьерн? Бьярн?

Оба так усердно замотали головами, что превратили ирокезы в ало-черные смазанные полосы. Энди, сидящий в своей скорлупе и стоящий сбоку, легко понял все и без того ясное.

Главная в тройке – женщина. А суровые кубы из мускулов и твердолобых бородатых голов так… мясо. Бойцы, не более того. Ниа, надо полагать, это поняла еще быстрее своего медленно угасающего слуги.

– Хорошо, допустим. – брухо села на стул, повернулась к Энди. – Приземлись куда-нибудь. И это, мальчики, помогите снять рюкзак, только очень аккуратно.

– Почему?! – одновременно остановились братья.

– Хвосты отрастут, если что не так.

Энди готов был рухнуть.

– Шучу. Просто там хрупкие предметы.

Бьярн и Бьерн выдохнули и потянули лямки с плеч человека-статуи.

– Ого… у него плечи в кровь.

– Так займитесь. Найдите врача там, или знахарку, мне он нужен здоровым.

Братья ушли, Энди остался, ведь госпожа не разрешала уходить.

– Продолжим? – Ниа повернулась к Зубочистке.

Женщина кивнула, убрав зубочистку и крутя ее в пальцах.

– Опоссуму в глаз попадешь? – спросила Ниа, кивнув на острую штуку.

– Белке, опоссумы у нас не водятся. Такие как ты у нас редкость, напоминаю. Значит, что? Значит, дело серьезное, и, само собой, опасное. Нас никто не заставляет шкуру дырявить, могли бы на фабрике работать, хлеб печь или детей учить, Бьярн с топором обходится, залюбуешься. Ему что мясо рубить, что дерево резать, все едино красиво выходит.

– На жалость давишь?

– Нет, сестренка, делюсь.

– Я тебе не сестренка.

– Это присказка, подружка. Так вот, девочка с Караибов, или откуда ты там… Дело нас ждет опасное, а шкуру дырявить стоит подороже. Знаешь, чего мне жаль? Не знаешь… Кто-то из этих двух дурней может и не вернуться, а я к ним привыкла.

– Они хозяева железа?

– Кто?

– Мм-м, дворфы. У нас так не говорят, хозяева железа, и все.

– Нет, полукровки. Потому и работаем вместе, что среди людей, что среди ваших. Можешь навести справки, никто плохого не скажет, слово держим, нанимателя не бросаем. Мы солдаты удачи, честь дороже всего.

Ниа удивленно кивала.

– Куда ты хочешь отправиться?

– Ледяной замок.

Зубочистка подвинула стакан с водой, выпила полностью. Налила еще и снова опрокинула до конца, прополоскала горло и вернула назад зубочистку.

– По тысяче золотом и по защитному амулету. Это аванс, по завершению еще три на брата.

– Не слишком?

– Достаточно. Нам еще экипироваться, раз через Лапландию пойдем. Там Похьела рядом, кто только не шатается.

– Уже знаешь, как нам идти?

– А дорога одна, как не крути, и хорошего в ней мало. У меня оттуда, на груди, шрамы, четыре штуки, от плеча и до самой… до самой, в общем. Никаких открытых купальников, подружка, только спортивные. Дети видят – писаются от страха. Думают, тетя не очень живая, зомби, то есть, как вон тот, твой… Он живой, кстати?

Ниа кивнула, задумалась.

– Двенадцать тысяч золотых за трех обычных наемников. И по одному защитному артефакту каждому из вас… Хм…

– Желательно небольших камней, или предметов из металла. Сразу закрепим на жилетах. Снимать их после того, как окажемся там, я бы не рискнула. И еще нам потребуется транспорт, мы его оплачивать не станем.

– Хорошо. – кивнула Ниа. – Я согласна.

– Сдается мне, подруж…

– Я тебе не подружка.

– Хорошо, милашка, как скажешь. Сдается мне, что я продешевила.

Ниа пожала плечами. А Энди хотел бы расстроить эту опасную женщину, но не мог. Подсчеты расходов Ниа вела в небольшой записной книжке и просто ручкой. И Зубочистка продешевила, на целых шесть тысяч. Но ему-то что?!

Палатка загудела и пошла ходуном под натиском вернувшихся братьев, решивших войти одновременно.

– Во, болотная мазь!

– Барсучий жир и жабья кровь!

– И немного болиголова!

– А еще…

– Все, я поняла! – Ниа кивнула. – Долго экипироваться будете? Нам нужно к вечеру быть на Северном вокзале.

– Успеем, – Зубочистка откинулась на спинку, кивнула на Энди, – а почему сама не починишь свое вьючное животное?

Энди даже не удивился. Перед глазами плавал туман и подозрительно долго тряслась левая нога. Животное, так животное… да так и есть. Самый настоящий тупой осел.

Ниа достала из сумки небольшое ожерелье, покрутила в пальцах, слушая треск ракушек. Покосилась на Энди, вдруг почуявшего простую вещь – если ее пальцы сомнут бело-черное, стукающее в руке, в пыль… он придет в себя. Сразу.

Ниа убрала ожерелье назад.

– Не стоит того, не страшно. Продержится еще несколько дней, заставлю его идти. Мажьте лучше и потом влейте в него супа, что ли. И отведите куда-нибудь, в мастерскую или на конюшню, отмойте из шланга. И купите новую одежду. Вот деньги. А ты делай все, что тебе скажут, понял?

Энди кивнул, чувствуя, как из глаза, предательски, побежала слеза. Да только ему больше ничего и не оставалось, только плакать, беззвучно и грустно. Как же так получилось?

Зубочистка, отвернувшись, разбирала и чистила оружие.

– Эй, как тебя… – Бьерн потоптался рядом. – А как…

– Я Ниа, а это… не стоит звать по имени, пусть будет Пес. Понял, пес?

Пес кивнул головой, попав слезами на ботинки Зубочистки. Та вздрогнула, убрав ногу.

«Я Энди! Энди!»

Да кто его теперь услышит?

Глава одиннадцатая: как в старом-добром фильме и очень странный дворф

— Выходим, уважаемые пассажиры! – гаркнул Лейво, опуская трап. И прямо-таки удивился. – О, это вы?

Директор стоял на перроне не один. Предрассветный туман прятал в себе не только пустую платформу и еле светившиеся фонари. За спиной человека в очках, кроме десятка спецназовцев СК, в полной штурмовой экипировке, стояли еще двое.

Девушка с короткой стрижкой, плюющая на непогоду, осень с моросью, и ее пес. Огромная серо-белая овчарка с мертвенно-белесыми глазами, лениво зевающая черной пастью.

И скучающий мужчина в великолепном пальто и аккуратной шляпе, аристократично держащий над собой открытый зонт. Его Лейво знал хорошо, сталкиваться приходилось.

– Здравствуйте, уважаемый гере Свартссон. – вежливо поздоровался, совершенно невежливо перебив вчерашнего грубияна, заместитель главы столичной Службы Контроля по оперативной работе, А.М. Штерн. Что за зверь скрывался за А.М никто, включая даже трех ведьм-сестер-гадалок, знающих все и вся, не знал. — А мы к вам по делу.

— Даже не могу себе позволить предположить, не менее уважаемый господин заместитель Штерн, что вы прибыли настолько рано, чтобы просто поприветствовать меня. Или все же даже до вас дошли слухи о великолепном печении моей бабушки и решили откушать им и полакомиться моим фирменным чаем, заваренным по-нашему, с дымком и чабрецом?

— Где мои дев…

– Помолчите. – Штерн закрыл зонт, поморщился от мороси и поднял воротник. — У меня нет с собой разрешения СК на обыск поезда, но, полагаю, нам не стоит связываться с мифическим начальником состава, гере Свартссон. Мы же с вами знаем, что каждый вагон принадлежит разному клану, и никому вы не подчиняетесь. Нам нужно осмотреть вагон.

– А… так вы ищете тех детишек?

— И не только, — Штерн кивнул, – так что?

– А они вышли час назад, -- Лейво посторонился, начав пропускать пассажиров, – ихний мальчишка обыграл меня на все печенье, кстати. Совсем забыл, вряд ли сможете попробовать.

– Вышли?

– Точно так, уважаемый заместитель Штерн. Проверяйте, я официально приглашаю вас сделать это и убрать в сторону возможные домыслы о моей нелояльности.