Они сели на второй диван. И в какой-то момент Каролиночка положила голову на плечо Дани. Меня чуть не разорвало от возмущения.

Будешь, детка? щедро протянул мне бутылку Стоцкий. Он выглядел неплохо – высокий блондин с дерзким лицом, но ай-кью у него был критично низким. А его «детка» откровенно бесила.

Спасибо, нет, отказалась я.

Зря. Расслабляет, подмигнул мне Стоцкий, сделал глоток и положил руку на мое плечо. Я вздрогнула. Было ужасно неприятно, но убирать его лапу я не стала. Пусть Матвеев видит, что и я не лыком шита, и мною тоже интересуются парни!

Рядом с тобой я и так… того… расслаблена, сказала я максимально милым голосом. Ленка, сидящая рядом, засмеялась в кулак. Она все прекрасно понимала.

Я – твое расслабление? Круто.

Хорошо, хоть не слабительное, словно невзначай, сказал Клоун. – А то было бы неловко.

Эй, Матвеев, окинул его ленивым взглядом Стоцкий. – Я тебе однажды надеру зад. Раздражаешь, чувак.

Пошел ты, отмахнулся Даня.

Только не в моем доме! – тут же заявила Таня. – Меня родители прибьют, если вы тут что-нибудь сделаете!

Только из уважения к даме, усмехнулся Стоцкий и прижал меня к себе. От этого меня чуть не стошнило прямо на его майку с черепом – пивом от него разило дай боже!

Какое-то время я просидела на диване, с трудом отцепив от себя мерзкого Стоцкого и косо наблюдая за Даней. Теперь Каролина не просто положила голову ему на плечо – они склонили головы друг к другу, как настоящая парочка. И о чем-то тихо переговаривались.

А потом, уже ближе к полуночи, когда половина гостей свалила в закат, какой-то дурак придумал играть в «бутылочку». Всем почему-то эта затея безумно понравилась, и мне тоже пришлось поучаствовать. Мы сели прямо на ковер, образовав круг. С одной стороны от меня устроилась Ленка, с другой – Стоцкий, который прилип ко мне словно банный лист. Он явно решил поведать мне историю всей своей жизни. Матвеев с Каролиной сидели напротив нас. Вернее, Серебрякова сидела, а Матвеев лег и положил голову на ее колени.

У меня, конечно, была мысль тоже уложить к себе на колени Стоцкого, но делать этого я все же не стала – мало ли что он себе придумает. Решит еще, что мне нравится его пивная дерзость и бесконечная болтовня. Поэтому я просто села поближе к Ленке.

Игра стартовала.

Началось все с невинных идей. Сначала говорили комплименты, затем обнимались, потом целовали в щеку и только после этого перешли к самому главному – поцелуям в губы.

Несколько раз горлышко раскрученной бутылки указывало на меня, и меня пару раз целовали в щеку и еще пару – обнимали. Словно назло делали это Матвеев и Стоцкий. Матвеева, кажется, перекосило, когда ему выпало меня обнять. И он, подняв голову с колен Каролины и сев, быстро положил руки мне на плечи и тут же отстранился. Будто бы я была говорящим вараном, а не человеком! Зато обрадовавшийся Стоцкий прижал меня к себе так, что ребра затрещали, и я с трудом высвободилась из его объятий.

«Ты горячая», шепнул он мне прежде, чем отпустить. Я чуть не ляпнула ему: «А ты мерзкий», но вовремя спохватилась и лишь загадочно улыбнулась.

Кроме того, мне пришлось говорить комплименты нескольким парням и целовать в щеки девчонок. Это я с легкостью пережила. Однако после простых поцелуев было решено устраивать настоящие поцелуи – девчонки их называли французскими. И я, уже порядком устав и от нетрезвых рож, и от сигаретного дыма, и от бесконечных воплей, напряглась. Целоваться взасос абы с кем не хотелось. Да и вообще я не собиралась ни с кем целоваться! Зато остальных идея затянула. Такие поцелуи чередовали с простыми обнимашками и комплиментами.

Первыми были Петров и Ленка. Петров сиял, как начищенный пятак, а Ленка кисло на него смотрела, явно не обрадовавшись такому выбору бутылочки. Но поделать ничего не могла. Под всеобщий смех она зажмурилась, и Петров присосался к ней, как комар. Подруга с трудом отпихнула его от себя секунд десять спустя. Она вернулась ко мне, ругаясь и вытирая рот тыльной стороной ладони, а мальчишки довольно ржали. Петров приосанился. Идиот. А тут еще и Серебрякова гладит Матвеева по волосам. Тоска.

Каждый раз, когда бутылочка стремительно раскручивалась в круге, я молилась, чтобы она не остановилась на мне. Мне действительно было страшно, неловко и противно, но вот так просто взять и уйти я не могла. Я не проиграю Клоуну. Раз он тут, то и я останусь до конца.

В какой-то момент выпало так что поцеловаться должны были два парня – Матвеев и какой-то рыжий тип из параллельного класса. Такая перспектива обоих не радовала, зато ужасно смешила остальных.

«Матвеев, целуй тогда не Женьку, а ту девчонку, которая сидит ближе всех к нему!» – скомандовала Таня, чувствуя себя хозяйкой вечеринки.

Ближе всех сидела Каролина.

Я напряглась. Матвеев должен будет поцеловать ее – по-настоящему. Зато как воспряла духом Серебрякова. Да и Клоун заулыбался.

Они встали друг напротив друга: хрупкая голубоглазая Каролина, по плечам которой струились чуть тронутые волной золотистые волосы, и широко расправивший плечи Даня, чьи каштановые волосы закрывали лоб и немного падали на серые, чуть прищуренные глаза.

Я вынуждена была признать, что смотрелись эти двое хорошо, но вот объяснить это своему сердцу, которое зачастило от непонятного волнения, я не смогла. И не отрывала от парочки взгляда.

Даня немного помедлил, потом под одобрение мальчишек взял лицо Каролины в руки, склонился и поцеловал, заставив ее закрыть глаза. Ее тонкие пальцы скользнули по его предплечьям. Кажется, им обоим нравилось происходящее.

Я отвернулась. А они все целовались и целовались. И остальные подбадривали их, словно они были реальной парочкой.

Моя ненависть к Матвееву становилась все сильнее и сильнее.

Когда я повернулась, они все еще целовались с каким-то взрослым напором. И когда отстранились, я поняла, что грудная клетка Клоуна вздымается глубже обычного. Друзья стали хлопать его по спине, явно показывая свое уважение.

Жаль, что она у него язык не проглотила, прошептала я Ленке. Она захихикала.

Она что-нибудь другое проглотит! захохотал Стоцкий, который меня услышал. И добавил еще пару непристойностей, от которых у меня закатились глаза. Матвеев, оторвавшийся от своей ненаглядной принцессы, понял, что прикалываются над ним, и посерьезнел. Стал напротив и чуть склонил голову на бок.

Повтори, Стоцкий, потребовал Клоун.

Повторять тебе мамаша дома будет, а тебя я повторно только к черту могу послать, отозвался Артем, явно подначивая Даню.

Стоцкий был выше и выглядел сильнее, однако Матвеев бесстрашно схватил его одной рукой за ворот футболки.

Повтори, сказал он чужим голосом – злым и твердым. Незнакомым. – Я сказал – повтори.

И почему только по рукам побежали мурашки?..

Стоцкий в ответ схватил за ворот Даню. И попытался встряхнуть пару раз, сопровождая свои действия нецензурными словами.

Мальчики! всполошилась Таня. – Не надо! Пожалуйста! Успокойтесь!

Мужики, вы чего? Расходитесь! – встряли и парни. Они развели Матвеева и Стоцкого по разным углам. Игра в бутылочку закончилась, и я облегченно выдохнула.

Каролина стояла рядом с разозленным Даней и что-то тихо ему говорила. Я зачем-то потащилась к Стоцкому – назло Матвееву. Артем уже почти успокоился и шутил с пацанами на какие-то сальные темы. Мне он радостно улыбнулся.

Жалко, что мы с тобой не засосались, заявил он мне и снова положил лапу на плечо. Мои глаза закатились по второму кругу. Я терпеть не могла такие слова. Зато я увидела, как злобно смотрит на меня из своего угла комнаты Даня, и обрадовалась непонятно чему.

Да, я тоже девушка, и да, на меня обращают внимания парни! Выкуси, зараза!

Правда, Стоцкий стал вести себя все нахальнее и нахальнее, и я ускользнула от него на кухню.

Принеси мне газировки, Даш! крикнула вслед Ленка, которая теперь танцевала с девчонками – рэп наконец сменился на танцевальную музыку. Я только кивнула в ответ.