— Господи Иисусе, никогда в жизни не видел, чтобы женщины дрались за деньги, как две оголодавших кошки. Вот, возьми, — он протянул мне пятьдесят долларов.

Я взяла деньги, выпустив из рук материнскую заначку. Она мгновенно забрала деньги, осыпая меня проклятиями. Вцепившись в новые банкноты, я сделала шаг назад, чтобы не остаться без денег, если мужик передумает. Он удивленно уставился на меня, отчаянно сжимающую в кулаке пресловутые пятьдесят долларов так, словно это был вопрос жизни и смерти.

— Милочка, я не собираюсь забирать их обратно, — промямлил толстяк. А потом тихо буркнул: — Ничтожество.

Это слово как раз подходило под описание того, кем я ощущала себя сейчас. Да и не только сейчас, а почти все время.

Просто ничтожеством.

— Ты Эддисон, верно?

Услышав приятный женский голос, я повернулась. Я как раз покидала территорию лагеря после дневной смены в баре, где работала уже вторую неделю и ко мне навстречу быстро побежала Бритни. Ее светлые волосы развевались на ветру, грудь раскачивалась с каждым движением. Думаю, ей неплохо было бы как-то закрепить свои телеса на месте. Она остановилась напротив меня и, согнувшись, пыталась восстановить дыхание. При этом подняла указательный палец вверх, показывая, что я должна стоять и ждать, пока она придет в себя. Нет, эта сучка серьезно так думает? Я стояла на месте, с утехой глядя на беглянку сверху вниз. Отдышавшись, она выпрямилась, деловито скрестила руки и оценивающе взглянула на меня. Я сделала то же самое, и состряпала мину в стиле «ты закончила или как?».

— Ты новая телка Кэйда, не так ли?

Я подняла бровь.

— Я ничья телка.

Бритни оскалилась, продемонстрировав свои чересчур идеальные зубы, которые выглядели ненатурально. Я сто раз видела, что она целыми днями курит, словно паровоз, невозможно, чтобы при этом зубы оставались настолько белыми.

— Нет, дорогая, ты как раз его телочка. Он любит новеньких. Ему нравится поиграться, наговорить им всяких нежностей, трахнуть, а потом послать подальше. Я единственная, с кем Кэйд Дюк спит дважды.

Кэйд Дюк? Что за тупое имя?

Я злостно фыркнула:

— Да тебе чертовски повезло! Я так рада, что ты счастлива, когда тебя… хм… используют. А я, как бы то ни было, не связываюсь с такими, как Кэйд, и уж тем более не обсуждаю это с его резиновыми куклами.

Глаза Бритни сузились, и она сказала сквозь зубы:

— Выбирай выражения, Эддисон.

— О, да, конечно. И что же мне будет, если я не послушаюсь?

Девушка подняла кулак, приготовившись ударить меня, но я перехватила ее руку. От неожиданности Бритни выпучила глаза и на какой-то момент растерялась. Это как раз то, что мне было нужно: я заломила ее руку за спину, услышав пронзительный вопль соперницы. Она орала, как ненормальная.

— Послушай меня, милочка. Если ты еще хоть раз попытаешься поднять на меня руку, я ее сломаю, поняла? В отличие от тебя, у меня еще есть какое-то самоуважение. Если у тебя какие-то проблемы с потрахушками, то это не мое дело. Меня это не касается. Я здесь, чтобы заработать денег и уехать.

Она выругалась, а затем прошипела:

— А я слышала совсем другое. Говорят, что твоя мать была такая же проститутка, как и ты.

Я еще сильнее заломила ее руку, и она взвизгнула.

— Следи за своей речью. В данную минуту ты не в том положении.

— Ах, ты, гребаная…

— Эддисон!

Черт! Я подняла глаза и увидела отца, который направлялся в нашу сторону в компании пяти байкеров, одним из которых был Кэйд. Джексон быстро подбежал, схватил меня и попытался оттащить назад.

— Отпусти ее, — приказал отец.

— Эта сучка только что назвала меня проституткой, — рявкнула я, сильнее выкручивая руку Бритни.

— Никто не будет называть меня гребаной шлюхой! — прошипела я сквозь зубы.

От гадкого ощущения, что она унизила меня, по щекам потекли горячие слезы. Бесит, что она задела меня за живое. Все, что она сказала – неправда. И я это точно знала. Но все же грудь сдавила такая боль, которую я даже объяснить не могла. Джексон осторожно разжал мои пальцы и освободил Бритни. Я отпустила ее, и она упала в истерике.

— Вставай! Тебе даже не больно, — кричала я охрипшим голосом.

— Джексон, мне кажется, она сломала мне руку! — всхлипывала моя обидчица.

Джексон внимательно посмотрел на Бритни, затем повернулся к тем, кто стоял позади.

— Джок, Лайен, отведите ее в дом. С ней разберемся позже.

Два человека сделали шаг вперед и приподняли Бритни, которая стонала от боли. Однако я успела предупреждающе посмотреть ей в глаза. Джексон повернул меня лицом к себе, в его голубых глазах смешалось беспокойство и злость.

— Черт возьми, девочка, ты играешь с огнем!

Я отбросила от себя его руки и встала в позу.

— Она первая подошла и начала доставать меня, и, кстати, это омерзительно, если ты как-нибудь будешь находиться в обществе этого… существа.

Отец приподнял брови.

— Это не твое дело, чем я занимаюсь. Отправляйся домой и больше никогда не позволяй себе нечто подобное в моем клубе.

— А потом ты удивляешься, что я не называю тебя отцом? Что ж, подсказка на следующий раз: Настоящий отец всегда на стороне своей дочери!

Я стремительно рванула к воротам, сгорая от ярости, окутанной невидимой тоской. На пути к дому я услышала, как раздались громкие шаги. Это был самодовольно ухмыляющийся Кэйд. Выругавшись, я продолжила свой путь, даже не поприветствовав его. Не хотелось сейчас всего этого дерьма, которое вовсе мне не нужно. Выйдя на дорогу, я все еще слышала его шаги. Стиснув зубы, развернулась и отрезала:

— Иди к черту, Кэйд!

Но он продолжал идти в мою сторону, и я была вынуждена попятиться назад. В его зеленых глазах плясали чертенята, он казался таким сильным, надвигаясь на меня. Я продолжала шагать назад, увеличивая скорость.

— Ходить задом наперед так круто, — заметил Кэйд, окинув меня соблазнительным взглядом, от которого мне захотелось прижать его к ближайшему дереву, стянуть штаны, и обхватить его губами,…ощутить его твердость… Черт! Мне нельзя так думать! Немедленно выброси его из головы, Эддисон!

— Она сама напросилась.

Он кивнул в знак согласия.

— Я знаю. У нее язык без костей.

— Точно.

Кэйд рассмеялся.

— Сладкая, ты просто маленький боец.

— Хватит называть меня сладкой! Я медом намазана что ли?

Он подошел ко мне, взял за плечи и не позволил идти дальше. Встав еще ближе, прошептал:

— Возможно, на первый взгляд по тебе не скажешь, но я уверен, что на вкус ты очень сладкая.

— Да ладно? Вот так запросто флиртуешь со мной посреди дороги?

— А мне так нравится, — ответил он, рассматривая мои губы.

— Ты всегда ведешь себя, как идиот, когда хочешь справить нужду?

Он широко улыбнулся.

— Сладкая, если бы я хотел, как ты говоришь, справить нужду, то мог бы это сделать, когда угодно и с кем угодно. Я уже говорил, что не хочу просто секс. Я хочу оказаться именно внутри тебя. Там, где горячо и влажно.

Я тяжело сглотнула, чувствуя, как покраснело мое лицо.

— Если ты хочешь общаться со мной, то тебе придется сменить свое грязное поведение на что-то чуть более приличное.

Он дотронулся большим пальцем до моей нижней губы.

— Но ведь ты уже хочешь меня. Я это вижу. Я это чувствую по запаху.

Запах? О чем это он?

— Думаю, что запах, который ты чувствуешь, — я сделала шаг назад, — это запах шалавы, с которой ты был совсем недавно.

С выражением негодования на лице, он снова взял меня за плечи и не дал идти дальше.

— Говори, не останавливайся, солнышко. Это заводит меня еще больше.

Я убрала его руки.

— Если не возражаешь, у меня еще куча дел.

— Например, каких?

— Это тебя не касается, — сердито ответила я.

— Я сам решаю, касается или нет. Так какие дела у тебя?