Юный Фантомхайв спрятал лицо в ладонях, надеясь успокоиться и скрыть пылающие от стыда щеки.

Тем временем дворецкий, как ни в чем не бывало, скрипнул дверцей платяного шкафа, очевидно, доставая предназначенную на сегодня одежду, но когда мальчик поднял на него мрачный взгляд в руках демона обнаружился лишь широкий кожаный ремень с красивой серебряной пряжкой, украшенной якорями.

— Что это? – не задумавшись о нелепости своего вопроса, пробормотал граф.

— Брючный ремень, милорд, — ничуть не смутившись, ответил Себастьян и, сложив необычный предмет туалета вдвое, добавил: — Мне было чуть больше шестнадцати, когда вместе с двумя другими учениками храма Юпитера я впервые узнал что такое последствия неумеренного возлияния. Наставник обнаружил нас утром спящих и отходил прутом так, что я запомнил тот день на всю жизнь.

Сказав это, дворецкий внезапно щелкнул ремнем, да так громко, что Сиэль невольно вздрогнул от неожиданности.

Но не успел потрясенный такой наглостью граф открыть рот, чтобы высказать свое возмущение, как демон хитро прищурил глаза и спросил:

— Ну, так что, господин, будем одеваться или вы хотите на самом деле опоздать на прогулку?

— Что?! – переменившись в лице, воскликнул Сиэль, осознавая, что стал жертвой дьявольского розыгрыша, — Так ты посмел мне солгать?!

Себастьян невинно улыбнулся и извлек из шкафа белоснежный костюм с синими манжетами, стилизованный под капитанский китель, а также фуражку с серебряной кокардой, идеально сочетавшейся с пряжкой ремня.

— Я не солгал вам, милорд, а всего лишь представил ситуацию как в том случае, если бы вашим дворецким не был демон, способный излечить похмельный синдром.

— Ах ты, чертов демон! – зло сузив глаза, воскликнул граф и схватил с кровати подушку, — Сейчас ты у меня узнаешь, как обманывать своего господина!

— Милорд, одумайтесь! – ловко увернувшись от первой атаки и одновременно заслоняя собой костюм, попытался урезонить графа Себастьян, — Вы помнете свой китель!

— Ничего, выгладишь! – Нанося второй удар точно по спине слуги, со злорадной усмешкой отозвался Сиэль.

На одевание господина, сервировку завтрака и сборы ушло чуть более часа, однако к пристани экипаж графа Фантомхайва прибыл точно к намеченному времени.

Как и предполагал Себастьян, леди Элизабет в сопровождении своей бессменной камеристки Паулы уже стояла у причала в ожидании жениха.

— Сиэль!!! – раздался звонкий голос юной маркизы, стоило только господину выйти из экипажа.

Подбежав к возлюбленному, девушка схватила его за руки и закружила по вымощенной досками пристани.

— Какой же ты сегодня красивый!!! – с неподдельным восторгом воскликнула она, не замечая ничего вокруг, даже улыбающуюся ей Марию, — Тебе так идет эта прекрасная капитанская форма! Ты в ней та-акой милый!!!

Извлекая из багажного отделения кареты привезенный провиант, Себастьян украдкой усмехнулся, пряча улыбку в кулак. Сейчас, глядя, как подопечный взял, наконец, угомонившуюся невесту под руку и с гордым видом повел показывать стоящую у причала яхту, демон вспомнил сегодняшнее утро. Реакция графа на его шутку была очень забавной, но немного менее острой, чем ожидалось. Никаких коронных фраз – типа «Да как ты смеешь?!», не последовало, что не могло не радовать. Еще месяц назад Михаэлис не позволил бы себе подобного намека, опасаясь обидеть мальчика или еще хуже – напугать. А сейчас Сиэль не заострил внимание на шутке с ремнем, поскольку, видимо, даже не допускал мысли, что его верный дворецкий способен использовать сей аксессуар не по прямому назначению.

Вновь придав лицу серьезный вид и взяв в каждую руку по большому свертку, Себастьян последовал за леди и господином, отметив про себя, что капитанский китель вместе с фуражкой и другими аксессуарами действительно очень идет юному наследнику рода Фантомхайв. Как не крути, а у эксцентричной мисс Хопкинс все же имелся отменный вкус.

— Себастьян, яхта такая красивая! – догнав мужа, потрясенно воскликнула Мария. Сегодня она была одета в синее строгое платье, которое очень эффектно сочеталось с белоснежными волосами, убранными в высокую прическу. В руках миссис Михаэлис несла небольшую закрытую корзину с пирожными собственного приготовления и свежим хлебом.

— Разумеется, дорогая, — невозмутимо отозвался демон и самодовольно улыбнулся, — Каким бы я был дворецким рода Фантомхайв, если бы не выбрал для своего господина самую лучшую?

Разумеется, Сиэль никогда и никому бы в этом не признался, но он ненавидел воду. Точнее сказать, любые водоемы глубже его собственной ванны. Конечно, ничего не бывает просто так, и причин для возникновения фобии у юного графа хватало, но началось все еще в глубоком детстве, когда родители отвезли больного сына в Ниццу на море. Сиэль хорошо помнил яркое солнце, желтый песок и смеющееся лицо матери.

Она держала четырехлетнего сына на руках и все глубже заходила с ним в теплую воду. Сиэль чувствовал, как волны уже достают до его рук, крепко обвивших шею матери, но мальчик не боялся. Ведь он был уверен – мама никогда не отпустит, она будет держать его над водой что бы ни случилось.

А дальше все смешалось для Сиэля в одном водовороте ужаса, отчаянья и горько-соленой воды, попавшей в горло. Началось с того, что мама вдруг стала сильно кашлять, потом ее руки ослабели и разжались. Сиэль в панике закричал, заплакал, пытаясь позвать на помощь отца, но в следующую секунду уже оказался под водой. Он не помнил, как и кто его спас, помнил лишь бледное, искаженное ужасом лицо отца, склонившегося над ним, и рыдания мамы, корящей себя и молящей о прощении не то сына, не то мужа. Но самое жуткое, что сохранилось в памяти маленького лорда, это – ощущение полной беспомощности перед могущественной стихией, невозможность сделать вдох и вид слепящего диска солнца, скрывающегося под слоем морской воды.

С тех пор даже намек на обучение плаванью вызывал у графа гнев, родители, знавшие причину, не упоминали о случившемся, чтобы не пробуждать неприятных воспоминаний, а Себастьяну Сиэль так и не рассказал о том происшествии. Впрочем, после многих других инцидентов связанных с водой, это было уже ни к чему.

Сейчас, стоя у самого борта яхты, граф смотрел прямо перед собой, любуясь величественным мостом, к которому они приближались, в то время как Элизабет с детским любопытством всматривалась в мутную воду Темзы, стараясь разглядеть в ней «милых маленьких рыбок».

Наконец, широкая тень моста накрыла яхту, и Сиэль, воспользовавшись моментом, обнял невесту за талию и слегка развернул к себе.

В полумраке изумрудные глаза Элизабет казались совсем темными, но все же в них легко читалось выражение безграничного счастья.

— Я люблю тебя, мой храбрый капитан… — ласково улыбнувшись, прошептала она жениху, а в следующий миг их губы соприкоснулись в поцелуе.

Спустя минуту, Сиэль разомкнул объятья и, взяв за руку, потянул девушку за капитанскую рубку, где их никто не смог бы увидеть. В безопасном укрытии ласки двух влюбленных стали смелее и откровеннее, а поцелуи глубже. Сиэль скользнул кончиками пальцев по твердому корсету девушки и остановился на маленькой груди, вздымающейся от частого дыхания. Сейчас ему страстно хотелось избавиться от преграды и ощутить тепло нежной кожи своей нареченной. И именно в этот момент за спинами юных аристократов раздалось тактичное покашливание.

Быстро отпрянув от невесты, Сиэль одернул китель и, скрывая смущение, сурово взглянул на своего дворецкого. Лиззи же отошла к борту, делая вид, что все еще высматривает рыбок.

На лице Себастьяна появилась едва заметная насмешливая улыбка, и он произнес с подчеркнутой учтивостью:

— Милорд, я пришел осведомиться какие блюда вы бы желали отведать на обед? Позволю себе предложить рыбное ассорти, ведь мы все же на речном судне…

Сиэль хмыкнул и скрестил на груди руки с видом адмирала во время победоносного сражения.