Тотский стиснул зубы, так сильно, что обозначились желваки, но возражать больше не стал. Наградив Симонова волной ледяного презрения, он развернулся и направился в комнату отдыха, сильно прихрамывая при ходьбе.

Сергей проводил вампира недоверчивым взглядом. Ведь ни смотря на то, что Стас оказался непричастен к убийствам, у него все же оставалось к нему немало вопросов.

– Ладно, Кирилл, ты пока звони, а я тоже пойду, немного отдохну. – Негромко сказал Донцов и, с отвращением, перешагнув через тело Ника, пошел вслед за вампиром.

Когда Сергей вошел в комнату отдыха, Тотский уже сидел в одном из мягких кресел, полу прикрыв глаза и вытянув поврежденную ногу. От чуть заостренных ушей к мобильному телефону тянулся проводок, очевидно вампир слушал музыку.

Теперь, оказавшись с ним наедине, Донцов решил, окончательно, расставить все точки над i.

– Ну, как твоя нога? – Присев на соседнее кресло, серьезно спросил он.

Тотский поднял на него испытующий взгляд, при этом ярко-голубые глаза показались слегка замутненными, словно бы он был сильно пьян. Вынув серебряные бусины наушников, вампир отложил телефон в сторону.

– Благодарю, ничего. – С ноткой иронии ответил он. – А, если учесть тот факт, что я мог бы сейчас лежать с серебряной пулей в черепе, то просто отлично.

Сергей ощутил легкий укол совести, но все же продолжил:

– Извини, что все так вышло. Но ведь у меня действительно было много причин тебе не доверять. Сам понимаешь. И потом, – Он строго взглянул на собеседника, – Я все еще хочу получить кое-какие ответы.

– Что ж, я мог бы догадаться, что твои извинения не что иное, как прелюдия к допросу. – Не весело сострил Тотский, и слегка поморщившись, осторожно согнул ногу. Донцов нахмурился, понимая свою вину, однако без ответов уходить он не собирался.

– Скажи мне, что ты делал во время второй мировой войны?

Стас недоуменно изогнул бровь и откинулся на спинку кресла.

– К чему столь неожиданный вопрос?

– Это неважно, просто ответь и все. – Помрачнев еще больше, буркнул Донцов.

– Ладно, пожалуйста. – Вампир рассеяно пожал плечами. – Во время второй мировой войны, я проводил время в очаровательном швейцарском замке в обществе, столь же очаровательной, бельгийской графини. Доволен?

– Значит, в войне ты участия не принимал? – Испытующе глядя на вампира, уточнил Сергей.

Тотский задумчиво взглянул на свою тонкую руку и принялся философствовать:

– Нет. Если быть откровенным, я вообще никогда не любил войны, да и военных тоже. Армия обезличивает человека, лишает его всякой индивидуальности, так что ходить в строю, носить форму и отдавать кому-либо честь отнюдь не мое призвание. И потом, – Он чуть заметно вздохнул, – Тебе, наверняка известно, что наше бессмертие вещь довольно относительная. Ведь если вампиру, скажем, оторвет взрывом голову или серьезно повредит мозг, регенерация будет уже невозможна. Поэтому не стоит лишний раз рисковать.

– Интересно, как же это так? – С недоверием спросил Донцов. – Ведь три месяца назад ты сам мне рассказывал, что встретил Григория Петренко во время гражданской войны, в которой сам принимал участие. Или я что-то не так понял?

– Нет, ты понял все верно. Весной девятнадцатого года я действительно попробовал себя в роли офицера Белой гвардии при штабе генерала Деникина. – Ни капельки не смутившись, ответил Тотский. – Но тогда, я был еще молод и наивно полагал, что эта война может стать увлекательным приключением.

– Но послушай, как же тебе удалось притвориться боевым офицером, если ты, вообще, никогда не был военным? – Усомнился Сергей.

– Точно так же, как Николя-Симону удалось притвориться твоим кузеном, коим он никогда не являлся. – С легкой иронией парировал вампир. – Чтобы проникнуть в тонкости военной профессии, мне было довольно, всего лишь провести пару вечеров за карточным столом, в обществе ее представителей. И вот уже, молодой штаб-с капитан Станислав Юденьев-Тотский был представлен генералу Деникину, и тот сразу узнал в нем сына своего покойного друга детства.

Стас улыбнулся, словно вспомнив нечто приятное.

– Поначалу мне очень нравилась эта игра. Ведь русские барышни всегда имели слабость к мужчинам в форме. Но моя военная карьера оказалась короткой. Не прошло и двух месяцев, как я осознал, что эта битва обещает быть слишком долгой и, возможно, не принесет нам победы. Тогда я решил оставить наскучившую забаву и покинуть страну.

В голосе вампира появились нотки грустной иронии.

– Но по дороге в Одессу я нарвался на красноармейский отряд, которым, как раз и командовал бывший шорник Григорий Петренко. Меня взяли в плен без боя. Я был наивно убежден, что ни один из нас не станет без причины причинять вред себе подобному. Но Петренко оказался настоящим фанатиком. Ему не было никакого дела до того, кто я такой, он видел перед собой лишь классового врага, которого надлежит ненавидеть. – Стас вздохнул и, достав сигарету, закурил и продолжил: – И, несмотря на то, что, на первом же допросе я честно признался, что вышел из игры и просто хочу уехать, он все равно приказал своим псам вывести меня в поле и расстрелять. Ни уговоры, ни попытка подкупа не принесли результатов. Мне откровенно повезло, что ни одна пуля не угадила в голову.

В голосе Тотского появился неприятный холодок, казалось, он все еще таил зло на своего обидчика.

– Через пару часов я очнулся в грязной канаве, босой, полураздетый и сильно ослабевший. Всю ночь я пешком добирался до ближайшего поселка, спотыкаясь и стирая в кровь ноги. Это был самый гадкий и отвратительный день в моей жизни. – Он на секунду прикрыл замутненные глаза, вновь затянулся и закончил: – И хотя потом мне все же удалось благополучно добраться до Одессы и уехать в Париж, встречу с Петренко я запомнил навсегда.

Дослушав рассказ, Донцов заключил про себя, что Стасу наверняка было бы приятно узнать, что его недругу отсекли голову, а потому решил об этом умолчать.

– Да, история познавательная. – Хмыкнув, заметил он вслух, и вновь пристально взглянул на собеседника. – Вот только, скажи мне, пожалуйста, в роли офицера СС, ты тоже хотел что-то изменить? Однако ожидаемого эффекта не последовало. Вампир лишь снисходительно улыбнулся и с явным наслаждением сделал очередную затяжку.

– Что ж, теперь я понял, к чему был этот вопрос. Благородный господин Донцов любит рыться в чужих вещах. Но, мне вновь придется тебя разочаровать: документы на имя барона Ганса фон Ливенбаха были нужны мне лишь для того, чтобы беспрепятственно пересечь границу и уехать в Швейцарию. Ведь тебе известно, что национал-социалисты меньшинства не жаловали, а попасть на опыты в Аненербе мне совсем не хотелось. – Стас вдруг самодовольно улыбнулся и добавил: – Однако черная форма чертовски мне шла, этого нельзя отрицать.

Сергей снова помрачнел, осознавая безосновательность своих подозрений.

– Допустим, что это так. – С сомнением пробормотал он. – Но тогда объясни мне, заодно, зачем тебе понадобилось, вопреки закону, кусать проституток? Ведь ты вполне можешь позволить себе приобрести донорскую кровь.

На этот раз Тотский не стал ничего отрицать.

– Да, сотрудник, не спорю, ты прав. Это мая слабость. – Слегка вздохнув, признал он и, сделав последнюю затяжку, выбросил бычок в пепельницу. – Но я надеюсь, ты не стал бы винить кого-то в том, что он предпочитает свежий бифштекс из парной телятины мороженому суррогату.

Вампир вновь мечтательно улыбнулся:

– И потом эти девушки отдавали мне свою кровь добровольно, в обмен на щедрое вознаграждение и мое общество. Так что, обвинить меня, можно лишь формально.

Донцов встал и принялся нервно ходить по комнате. Ему было досадно сознавать, что почти все выдвинутые им обвинения оказались совершенно беспочвенными.

– Предположим, я не стану сообщать начальству о твоем нарушении. – Снова обратился он к Тотскому, – Но ответь мне, на последний вопрос: зачем тебе столько фальшивых паспортов? Как не крути, но такая коллекция наводит на подозрения.