– Брать башни! Бильвуф, очистить двор, в часовне никого не трогать.

И завертелось, понеслось. Наёмники честно отрабатывали свой хлеб, да и куда уже деваться со двора замка, или победить или лечь замертво. Смерды увидав столько крови и стали вначале оробели, но подгоняемые бравыми десятниками, ринулись зачищать башни.

Всех пленных согнали во двор к часовне. Как и обещал, первый поднявшийся на стену получил золотой, (единственный, бережно хранимый до сего в кармане куртки) и девку.

– Молодцы орлы! Тащи всё добро во двор, выкатывай из погребов бочки, делить будем!

Подели всё честь по чести, полста наёмников (читай тридцать восемь) радостно скалились распихивая по сумам добро. И потому мой вопрос застал их в расплох.

– Ну, что все готовы второй замок брать?

Первыми заорали смерды, опьяневшие от вина и пролитой крови, да и десятники своё дело знали, а потому рёв получился дружный. Наёмники оторопели на мгновенье и подхватили ор, чуть позже они впали в ступор, догадавшись что их опять провели.

– Бильвуф, Донкаход, Рихардо и Мотыль благодарю за усердие! А теперь родные Вы мои, сдайте все деньги Бильвуфу, и он в город поедет бойцов нанимать.

– Аааа?! Ээээ?! А как же?!

– А так же! Мы то с Вами одна семья, а впереди второй замок…. Бильвуф и мою долю возьми.

Пили и гуляли полночи, потом я всех спать уложил, кого ласковым словом, кого затрещиной, а кому и плетью досталось.

Бильвуф не подвёл, привёл, кого попало и кого смог, бомжи не бомжи, разбойники или пьянь всякая, ладно хоть половина с оружием. Но не таков был синьор Ирон что бы отступать, надо взять второй замок, значит возьмём. У нас ведь как в королевстве, кто на кого поссал тот того и вассал.

В общем, смогу я помочиться на сеньора Годона, значить и быть ему моим вассалом. А что бы помочиться надо вначале второй замок взять….

Пьяные, весёлые и шальные, смерды, наёмники и прочий сброд, длинной рыгающей и поющей лентой, двигались к замку сеньора Годона. Отстающих подгоняли Бильвуф и Мотыль, остальные сотоварищи болтались где-то в середине этой грязной гусеницы.

Хмурился мрачными тучами ранний рассвет.

– Видать к дождю.

Ливень протрезвил и охладил пыл многих, но таран уже бил в ворота, а лестницы стояли у стен. Отступать не стали, пытаясь взять стены скорее по привычке, чем на энтузиазме. Мокрые смерды, привыкшие работать в поле при любой погоде, не обратили на потоки воды и чавкающую грязь под ногами никакого внимания. Наёмники старались не попадаться на глаза Бильвуфу, после того как одного из них, он сломал об колено и бросил в ворота замка, а потому лезли на стены. Прочий, наскоро собранный сброд, просто делал как все.

Осада шла, замок просыпался, ощеривался стрелами и копьями, но кровь только взбударажила и придала остороты, нашей полупьяной, полупротрезвевшей массе.

– Ох не многие вернутся назад, не многие.

Таран, пробил брешь в воротах, и сразу стало веселее. Все разом побежали в атаку, потому что замок обещал выпивку, тепло и отдых. Обещал, но не дал. За воротами сомкнув щиты стояли мечники, второй ряд грозно сверкал наконечниками копий.

– Итить....

– Всё что ли? Может завтра придём?

Наёмники слышавшие излюбленную фразу Мотыля, воспряли духом и приготовились отступать.

– Фигушки Вам. Бильвуф, ломай!

Вот за что я его люблю, так это за мощь и удаль, силушкой его никто не обидел ни бог ни дьявол, крепкий парнище удался и не пугливый. Бильвуф огляделся, присмотрел запорную перекладину от ворот, крякнул поднимая, и ринулся вперёд с громким рёвом (я учил, что бы страшнее было). Мечники дрогнули, но не отступили, потому как копейщики, стоящие позади них испугались чуть меньше и не дали им такой возможности.

Впрочем, не повезло и тем и другим. Бильвуф с разгона проломил строй и развалил его надвое. В образовавшийся прорыв хлынули опомнившиеся наёмники, мои смерды и прочий сброд.

Потом нам ударили в спину, с двух приворотных башен засвистели стрелы и глухо лязгнула упавшая решётка ворот.

– К стенам! Мотыль, Рихардо, взять башни! Бильвуф только вперёд!

Падали мои смерды, падали и умирали. Наёмники бежавшие за Бильвуфом даже не оглянулись, им повезло больше, да и сброд набранный позавчера, мало пострадал, успев прижаться к башням.

Мотыль не подвёл, лучники вскоре полетели вниз, и лишь стрелы продолжали лететь из узких бойниц, поражая гридней сеньора Годона. Когда солнце показалось во внутреннем дворе замка, нам удалось полностью занять все его башни по внешней стене.

– А замок и впрямь хорош.

Полюбовавшись содеянным я объявил перерыв на обед. Моя маленькая, но боевая армия, принялась жрать колбасы из погребов сеньора Годона, запивая их дорогим вином и неустанно щупая дворовых девок. Я медленно отрезал кинжалом небольшие кусочки от окорока и отправлял их в рот.

– Погода на редкость дивная нынче, вы не находите?

Сеньор Годон, беспрестанно выглядывавший из башни, но до сего времени не проронивший не звука, ответил.

– Вы правы сеньор Ирон, и правду хорошая, а Вас скоро повесят.

– Да что Вы? А ну, как король узнает, что Вы доходы с рудника утаивали?

– А.... Ничего к вечеру он лично прибудет с гвардией и разберётся.

– Ну, ну, к вечеру мне думается замок мой будет.

Вот так и общались словно старые знакомые, впрочем, так и было. А король, пусть его приезжает, я с ним всё равно первый переговорить успею.

– Хватит жрать свиньи ненасытные! Слышали что многоуважаемый сеньор сказал. Не возьмём его замок всех повесят.

Похоже меня поняли все, а сеньор Годон прикусил я зык поняв что сболтнул лишнего. Наёмники побросали кувшины с вином, смерды сжали в мозолистых руках весь металлолом и даже пьяный сброд набранный второпях, заорал и бросился в атаку.

– На приступ! Порвём их!

И порвали, в аккурат в полдень. Запихали сеньора Годона и его домочадцев в погреб, и принялись стаскивать сундуки с барахлом на площадь.

– Мотыль, Донкаход, Рихардо, Бильвуф ко мне. Остальным не стоять, тащим всё вниз и наверх (это смотря откуда), узнаю если утаили что и припрятали – повешу на воротах.

Собрав своих верных соратников в небольшой круг я зашептал, – бумаги ищите, записи по рудникам, писцов потрясите, мне компромат на сеньора Годона нужен и деньги конечно, лучше золото.

– Ворота закрыть, живее!

И постарались мои ребятки, потрясли и перетрясли. И нашли и бумаги какие надо и золото и монету, самим сеньором Годоном чеканенную. Все сеньоры конечно чеканят, но только железную, так король приказал, а вот у него кое что из серебра и злато нашлось и станочки чеканные. Теперь правда на моей стороне будет, король он не только золото, но и аргументы любит. А я ему и то и другое.

– Всем отдыхать, привести себя в порядок, девок не мять по углам, больше не пить. Бильвуф проследи, что б исполнили. Мотыль, Рихардо, смердов отвести за стену, приблудных туда же. Донкаход, наёмников привести в приличный вид, пусть щиты разберут бесхозные и доспехи одинаковые оденут. Ничего что в крови, ототрут.

Мне банда разбойников перед светлым взором короля ни к чему. Всё должно быть прилично и респектабельно. Один сеньор, поругался с другим, всё честь по чести, прилично. А поругался хороший сеньор (это я) с плохом (это он), потому что за честь короны и короля радел, что бы доходы никто от казны не утаивал и не мошенничал.

– А, вот ещё что, тащите что из явств поприличнее и вино не забудьте, столы в главной зале накрыть, короля как никак ждём.

И дождались таки, в аккурат к вечеру, как и обещал сеньор Годон, мною лично пленённый (что бы никаких нареканий от короля не было), и мною лично посаженный в отдельный погреб.

И поговорили мы с королём, с глазу на глаз ибо только высокородные дворяне, не раз и не два доказавшие свою верность короне, удостоины такой привелегии.

– Сукин ты сын, да как ты посмел!?

– Никак нет Ваше высочество, моя мать была высокородной дворянкой, Вашей троюродной тётей кстати.