SenorIron

он не был героем.

Жизнь и удивительные приключения бедного дворянского мальчика.

Рамс (он не был героем).

Он вёл их из города, высокий худощавый мужчина, лет сорока с простым рабочим мечём, на широком кожаном поясе. Новые, грубой выделки сапоги до колен, малиновые штаны и жёлтая безрукавка дополняли его наряд. Следом, на простой пеньковой верёвке, длинной цепочкой, плелись, шлёпая босыми ногами по грязи, восемь полунагих женщин.

– Живее, передвигайте ноги! Что плетётесь, как недоенные! Мне надо успеть засветло.

Мужчина, столь грозно кричавший на испуганных рабынь, понимал, – не успеть. И виноват в опоздании будет, прежде всего, он, а никто иной. Последняя кружка была лишней, да и предпоследняя, пожалуй…

Рамс не привык трусить, неплохо владея клинком, можно держать нервы в узде, но сегодня он ощущал себя словно не в своей тарелке. Тревожно ныло сердце, и, подгоняя рабынь, он пытался укротить, нет, ещё не страх, просто нехорошие предчувствия.

Кровавый закат ложился на широкие поля и опушку близкого леса. Качаясь на широко расставленных ногах, Рамс осмотрелся. Да, за лесом, за тем лесом, что виднеется впереди, цель его путешествия.

– Живее, шлюхи!

Рабыни послушно прибавили шаг, настолько, насколько это было возможно, Рамс вздохнул. Женщины не были шлюхами, просто рабыни, купленные в ближайшем к замку городе, на ежемесячной распродаже. Они станут работать в замке, выполняя все прихоти хозяина, и если господин будет добр, его, Рамса прихоти.

Мужчина сильнее дёрнул за верёвку, которую сжимал в потном кулаке и, шатаясь, упрямо попёр вперёд. Сапоги скользили в месиве, которое добрые люди отчего-то называют дорогой.

У него больше не было сил ругаться, впрочем, не было сил вообще, и потому он никак не отреагировал на свист, раздавшийся на лесной опушке. Пришли, мелькнула и погасла трезвая мысль в пьяной голове. Впрочем, замок близко, его сеньора знают многие, и только последний безумец решиться ограбить.

Свирестёл всегда предупреждает об опасности. Трусливая птица имеет на неё особое чутьё, беспокоясь не только о себе, но и о других. Свистел именно он….

Рамс остановился, предстоял разговор, короткий, возможно длинный, но вероятнее всего просто разговор. Так бывало, не раз и даже не два. Лихие людишки обходили замок стороной, предпочитая не связываться с его обитателями, вернее с одним из них – сеньором Ироном.

Да, Рамс не трусил, справедливо считая, что предстоит лишь досадная задержка и небольшой разгон в замке от хозяина за опоздание. Ирон не любил ждать, но сеньором был честным и справедливым. Злые языки поговаривали, что сеньор колдун и знается с тёмными силами, но Рамс не верил, хотя свидетельств тому повидал предостаточно.

Мужчина ждал, рабыни стояли молча, под мелким, холодным дождём, радуясь короткой передышке. Мокрые волосы, чёрные, рыжие и почти белые, влага, стекающая по ложбинкам грудей, и ниже, туда, где ноги теряют своё гордое название, в заманчивое туда, прикрытое лишь короткими прозрачными юбочками.

Было от чего возбудиться в лучах заходящего солнца, кружащего день за днём, вокруг странного мира, мира, где жил Рамс.

Свист повторился и Рамс осознал, что задержка может стоить ему жизни. Хорт гроблины, страшные, злобные твари, никогда не появлявшиеся здесь прежде. Рамс насчитал десяток, в походно боевом снаряжении, короткой цепью выскочивший из леса.

Странно, либо давно в рейде и потеряли двоих, либо эти двое прячутся с луками среди деревьев. Дело дрянь. Хорт гроблины выходят в рейд боевыми дюжинами, или кратными им числами, но даже пара таких тварей способна укрошить не один десяток бойцов.

Рамс выхватил из-за сапога, незаметный прежде нож, широкое, короткое лезвие слабо блеснуло на солнце. Хорт гроблины, размахивая секирами, разбегались полукругом, и он рисковал оказаться в центре.

Мужчина дёрнул за верёвку, испуганные рабыни никак не отреагировали, застыв приятными для глаз столбиками. Сноровисто замелькал нож, освобождая их от пут.

– Бегите! Бегите дуры! Прочь!

Рамс обнажил меч и нехорошо ухмыльнулся. В детстве ему приходилось встречаться с Хорт гроблинами в пограничье. Тогда из всей деревни чудом уцелел лишь он один. Маленький, вечно хныкающий пацан вырос, окреп и возмужал, благодаря заботам служилых людей, и бил гроблинов вместе со всеми.

Время летело быстро, хотелось чего-то нового. Рамс совратил дочку начальника стражи, был нещадно бит, бежал, долго скитался и наконец, осел здесь в замке, верой и правдой служа сеньору.

Хорты приблизились, Рамс оказался прав, полная дюжина. Засвистели в сумерках стрелы, вскрики рабынь отмечали попадания. Три Хорт гроблина застыли перед ним, остальные, не снижая темпа, пронеслись мимо.

Хорты не берут пленных, но любят варить человечье мясо. Рамс ждал, с мечём в одной руке и ножом в другой, и лучше кого бы то ни было он понимал, – шансов остаться в живых нет.

– Господи, предвышний, даруй мне лёгкую смерть.

Он не зря просил, мужчина с седыми от времени волосами. Хорты любили пытать, долго, мучительно и больно, так больно, что многие умирали, захлебнувшись в собственном крике. Настолько больно, что некоторые сходили с ума.

Рамс вовсе не хотел умирать, но знал, жить уже не получится. Он понимал, бежать и драться бесполезно, человеку с мечём нечего противопоставить Хорт гроблину с секирой. Рамс чуть согнул ноги в коленях, принимая боевую стойку, зажал нож в зубах и сжал меч двумя руками. Свист секиры не застал его врасплох, коротко звякнула сталь.

* * *

Хорт гроблины ушли, нисколько не сгибаясь под тяжестью ноши, и было их на одного меньше, но на истоптанной грубыми сапогами траве, лежали восемь женских голов и одно мужское искромсанное тело.

Стемнело, ничто больше не нарушало сумеречную тишину лесной опушки, лишь где-то неподалёку продолжали перекликаться пугливые сойки. Прошло совсем мало времени, и тёмная как вороново крыло ночь навалилась и придавила своей тушей остатки уходящего дня.

* * *

Кровавый край выспавшегося за далёким горизонтом солнца, осветил причудливый замок. Сверкающие медной черепицей башни и главные строения, мощную, в пять шагов толщины высокую каменную стену, и двухстворчатые покрытые причудливой вязью ворота, широкий мост, отразившиеся во рву с водой.

Замок жил своей, понятной лишь ему и сеньору жизнью. Кудахтали суетливые пёстрые куры, исправно откладывая яйца, звенели пустыми вёдрами дородные доярки. Сеньор ещё спал.

Вскоре он потрёт по привычке глаза, зажмурится от ярких солнечных лучей и привычно легко вскочит с широкой кровати. Ирон привык вставать рано, конечно не настолько, как всё остальное быдло, но гораздо раньше, чем привыкли многие знатные господа.

Сеньор встал, и кто-то должен был решиться. Хозяина уважали и побаивались, хоть он и редко давал повод, был строг, но справедлив, никогда не наказывал по пустякам, но плохая весть, всё равно остаётся плохой.

Сеньор Ирон не был аскетом, слыл гурманом, но не пьяницей, игроком и бабником, и никогда не терял голову. Боец. Да. Вор и убийца? Конечно. Маг? Разве что чуточку, но он упорно учится, постигая азы мастерства.

– Венетта, иди ты.

– Да что Вы, дядька Жид, чай в вечор у него была!

Девка зарделась как алая роза, и потупила глаза, часто задышав полной грудью.

– Дурища, я не об том. Рамс не вернулся.

– И чё?

– Сеньору доложить надо, проснулся поди.

Слуги препирались лишь для порядку, Жид не боялся идти с докладом, просто тянул время, набираясь храбрости и подтрунивая над девкой.

Старый мажордом прокашлялся, огладил кафтан, поковырял в носу и постучал в дверь спальни.

– Да.

Он вошёл, как всегда, согнув спину в низком поклоне и шаркая по полу ногами.

– Господин барон, Рамс не вернулся из города.

Слуги, иногда назойливые, заботливые и страстные, заменимые, словно винтики большого механизма, но почти всегда необходимые в хозяйстве как вода, пища и воздух, необходимые, когда ты рождён сеньором.