Когда я подошел к столу, мы облобызались не хуже Леонида Ильича Брежнева и всего Политбюро. Все пребывали в отличном настроении, один только Боря был слегка напряжен, и я знал из-за чего. Из-за предложения Рыжего, которое не давало ему покоя. Уж слишком падок был Борис на легкую наживу, а потому о риске не думал, считая, что худо минует его, не зацепит.

– Ты б расслабился, – сказал я ему.

– А че случилось? – любопытный Жила мимо ушей мою фразу не пропустил.

– Давай, расскажи всем.

И Боря рассказал. Ему надо было это рассказать именно сейчас, потому что в противном случае весь вечер он сидел бы как на ножах и нас напрягал бы своей кислой миной на лице.

– Какие мнения? – спросил я.

Оговорюсь: все уже привыкли к тому, что самый инициативный и продуманный в коллективе – это я, ваш покорный слуга, а потому я бренно нес пальму лидерства и ничуть об том не сожалел. Как и они.

– Думаю, надо соглашаться, – Мультик обвел всех взглядом, претендующим на мудрость, остатки которой, если и были, то давным-давно выпали из его огромной башки с каким-то из ударов оппонента в уличном поединке.

– Ты всегда готов согласиться, если бабло засветило, – ответил ему Петя. – Как по мне, то информации маловато. Узнать бы больше.

– Грэм прав, – подтвердил я. – Нужна информация. Риск велик. Все с этим согласны?

Кивнули. Боря нехотя тоже.

– Но и прибыля также немалые, – буркнул он.

– Возможно. Однако мы об этом не знаем, – возразил Петя. – Только со слов Рыжего.

– Тогда надо встретиться с Рыжим и более предметно перетереть с ним.

– Вот ты и поговори, – деловито вставил Валера Жила.

Я пожал плечами, не возражая. Подошел официант, которому мы надиктовали заказ.

– А знаете, пацаны, – вытягиваясь на стуле будто глист, воскликнул Валера, когда скучный паренек в замусоленном переднике ретировался на кухню. – Я сегодня так оторвался с одной "клавой" – не поверите! Я так еще никогда не зависал.

– Это с кем?

– А-аа… ты не знаешь. Новенькая. И вышло совершенно случайно. Говорят, нет судьбы, нет провидения. Фигня! Есть. Я ж сегодня без тачки? – то ли спрашивал, то ли утверждал он, но никто из нас не понял, что именно, и тут же отвечает: – Без тачки. А где тачка?

– Слышь, Жила, ты чего – обдолбался? – удивленно спросил Боря. – Это ж надо, сам с собой разговаривает!

– Да он бухнул! – вставил Вася Мультик. – Не видно, что ли?

– Есть малехо! Так я ж и говорю – с телой одной завис. Только сегодня с ней познакомился. Еду я на своей машинке, и вдруг она начинает чихать, бухтеть и…

– Кто, телка? – удивился Боря.

Мы расхохотались.

– Какая телка?! Машина. Заглохла она. Завести не могу. Ну, думаю, приехал. Включил аварийку, вышел, открыл капот и смотрю в него, как идиот. Ни хрена не секу! А мимо меня с двух сторон машины: вжжих…вжжих. Стал ведь посреди дороги. Пробовал завести – глухо! Закрыл капотик и пошел к ближайшему телефону. Вызвонил Генку, что на СТО работает, говорю, мол, забирай дрова мои. Стою, не знаю, че с ними делать. Вернулся, сел в машину, жду, значит, Генокока. Жду, жду, никого не трогаю, и вдруг слышу, драндулет чей-то остановился позади меня и сигналит вовсю. Я аж не въехал сразу в чем дело-то. Смотрю в зеркало, – стоит и сигналит, да так настойчиво. Че, думаю, совсем водила оборзел? Аварийку не видит? Выхожу, значит, подхожу к драндулету…ба-а-а! А там такая фифа сидит и на сигналку давит! Я ей вежливо так: ты чего, дура, клаксонишь? Объехать же можно. И справа, и слева по полосе.

– А она?

– Не поверите. Я чуть со смеху не обоссался прямо при ней! Знаете, че выдала?

– Говори, давай.

– Не тяни!

– Она мне, с умной рожей, значит: "Смотри, какой грамотный выискался! Сам мигает поворотами направо – налево, как я тебя объеду-то?!"

Нас от хохота чуть не порвало. У Грэма даже слезы на глазах проступили.

– Так это не все! – довольный от того, что рассмешил нас, продолжал Валерка. – Я от такой заявы стою, как осел, моргаю и не соображу, что ответить. Растерялся как-то. Сколько бы вот так простоял, не знаю, а она вдруг внима-а-ательно так приглядывается ко мне, будто на выставке, а затем спрашивает: "А вас как зовут?". Я ответил, чисто автоматически, пребывая, так сказать, под впечатлением от ее выходки. И тут она мне: "Поехали ко мне".

– Прямо так? – сомневаясь, спросил я, зная этого сказочника очень хорошо.

– Ну да. Так не поверите! Я сразу сел, а она мне выдает тираду о том, что уже давно без секса, что ее уже всю разрывает, что ей и двоих мало будет, и что если я не против – это я-то против! – то мы сейчас у нее отвязно покувыркаемся. Так-то! Э-эхх, братва! – Жила томно вздохнул. – Какая баба! Огонь! Впервые в жизни отымел не я, а меня, и по этому поводу нисколечко не жалею.

– Сказочник, – буркнул Мультик, будто читая мои мысли, делая глоток только что принесенного пива.

– У нее, кстати, подружки есть, – не замечая сарказма, как бы мимоходом продолжал Валера. – Говорит, симпатичные и веселые. А я говорю, что у меня друзья не хуже.

– И что? Когда звоним? – впервые за весь вечер Боря улыбнулся и расслабился.

– Да хоть сегодня. Я б с ней еще покувыркался!

Время летело довольно быстро. Ближе к полуночи клуб был переполнен: стаи потных тел, грохочущее техно и в полумраке, где развеселые огни светомузыки ошалело двигались по танцполу, блестит множество одурманенных зрачков, источающие блаженство вперемешку с тупостью. Я невольно засмотрелся на такое зрелище. Напрягать слух и вылавливать отдельно взятые слова орущих корешей, которые в тщетных усилиях пытаются перекричать музыку, я устал, а потому внимал классической картине клубной жизни. Здесь было множество симпатичных девушек, часть из которых "под амфетамином" поедет потом ублажать своих парней или просто случайных знакомых, пока остальные будут ждать своего часа. Я же наблюдал, выискивая среди этой оравы парочку симпатяжек для дальнейшего веселого времяпровождения. Собственно, это занятие внезапно прервал топот ног, яркий свет, неожиданно осветивший все помещение клуба, вмиг стихшая музыка и рев командира спецподразделения милиции "Беркут":

– Никому не двигаться! Всем на пол! На пол, я сказал! Рожами вниз!

Так не двигаться или на пол?

Черт! "Маски-шоу" приехали! Так в народе мы именовали подобного рода спецоперации наших органов правопорядка. А почему "маски-шоу"? Все они были в камуфляжах, а на головах черные вязанные маски с прорезями для глаз и рта.

– Лицом вниз! – заорал кто-то мне в ухо и двинул прикладом в затылок. Не сильно, но чувствительно.

– Полегче, – проворчал я, падая вслед за своими друзьями на пол. – Козлы, вы б определились – или не двигаться, или на пол.

Получилось так, что говорил я сам себе. Негромко и ворчливо. Затылок отдавал болью, хоть и терпимой, благо дело удар оказался приемлемым, если можно так выразиться. В клубе первые несколько минут царила полная неразбериха: броуновское движение обдолбленных наркотой тел упорядочивалось уверенными и слаженными действиями доблестных блюстителей порядка. Визг и шум стоял неимоверный. Визжали представители прекрасной половины человечества, искренне возмущенные бесцеремонным поведением мужчин в масках, которые без разбора хватали сих прелестниц за патлы и опускали мордашками в грязный и холодный пол, накрепко припечатывая их напудренные носики и размалеванные губки, которые планировали чуть позже припечатываться в несколько иное место. Представители братвы мужественно держали удар, точнее, кому эти удары доставались, те с хрипом буквально складывались пополам и оседали вниз, словно вмиг сдувшиеся воздушные шарики. Остальные, видя такой поворот дел, соображали куда быстрее и добровольно плюхались наземь, привычно складывая руки на затылке – частые тренировки и приобретенный жизненный опыт давали о себе знать. Наконец шум-гам постепенно стал сходить на нет и началась плановая процедура "упаковки" подозрительных элементов в спецавтотранспорт. Меня в подобных случаях всегда волновал вопрос: а какие критерии отбора действуют при проведении таких мероприятий? И сразу же стало грустно. Ведь я-то уж точно попаду в самую "элиту", что грозит предвариловкой на энное количество времени. Меня такая перспектива не радовала. Судя по взволнованным лицам моих корешей – их тоже.