Да, он никогда ее не любил, и любить не станет. Слишком уж разными были их миры, расположенные на противоположных полюсах существования. Ирена понимала, что рискует стать в его руках вещью, миловидной куколкой, одной из тех, что Детлафф хранит на своих полках. Рен закусила губу, понимая, что даже осознание этого жуткого факта не может заставить ее уйти домой.

– Ты очень поздно.

Его мягкий, но слишком хриплый голос заставил девчонку вздрогнуть. Не от неожиданности, а от накатившего волной ужаса. Страх взял свое, девушка закусила губу, не решаясь повернуться и встретиться глазами с собеседником. Мужчина остановился недалеко, он чувствовал настроение запоздалой гостьи. Ирена боялась его после случившегося, и Детлаффа мучало чувство вины.

Весь вечер он боролся с острым желанием навестить ее самому. И только вспоминая затравленный взгляд девчонки, ее дрожащие в страхе губы, слезы в глазах… Детлафф все не решался. Он помнил за собой эту привычку: выходить из себя, терять контроль и приносить близким боль. И сейчас, после всего сказанного и сделанного, вампиру оставалось только стыдиться.

– Я… Я хотела тебе кое-что отдать, – замялась она, дрожащей рукой ныряя в карман плаща.

Наверное, стоило начать с переданного письма, вручить его вампиру, а уже после подарить те чертовы фиалки… Только что-то не позволило Рен поступить именно так. Детлафф не решался подойти ближе, он стоял в стороне, смотря за тем, как соленый ветер играет с волосами Ирены. Смоляная коса была расплетена, непослушные пряди сбились, неаккуратным одуванчиком обрамляя лицо девушки.

Дрожащей рукой она протянула ему злосчастный мешочек с высушенными травами. Аккуратно, не делая резких движений, вампир принял преподнесенный ему дар с особым тактом. Она точно подавала подношение для своего Бога, для могущественного, волшебного существа, способного обеспечить ее всем необходимым или всего лишить. Алтарь его наполнен, Рен, но не до конца…

Гостья потупила взор. Холодные пальцы обхватили ее дрожащую ладошку. Девушка не смотрела на вампира, только себе под ноги. Ее губа задрожала, стоило только попытаться заговорить. Оба молчали, ждали чего-то. Хотелось обнять кузнецкую дочку, требовательно прижать ее к груди, чтобы успокоить нервную дрожь, только волнение останавливало.

– Прости меня, – тихо начал Детлафф, не рассматривая подарка. – Прости, Рен, но я должен был предупредить тебя, что немного… Ревнив.

Говорить о своих слабостях – дело всегда нелегкое. И вампир не был тем, кто находил в таких беседах успокоение, вопрошая о жалости. Нет, отнюдь. Монстрам она не нужна, им не нужно и понимание. Мужчина осторожно наклонился вперед, не отнимая руки от теплой ладони Рен. Только сейчас, взглянув на девчонку сверху вниз, вампир понял, что Ирена явилась к нему в ночной рубахе.

– Тебе холодно? – спросил он мягко, в ответ получив утвердительный кивок.

Так может и дрожит она не от страха? Об этом вампир уже не стал спрашивать. Он осторожно приобнял девчонку, стараясь прижать ее к груди как можно нежнее. Ирена подалась вперед, щекой впечатываясь в широкую грудь. Вампирское сердце билось быстро, Рен слышала его под ребрами, сквозь плоть и кости. Мерный ритм успокаивал ее.

– Пойдем в дом, – произнес он тихо, положив руку девчонке на поясницу. – Я хотел бы объясниться перед тобой.

– Хорошо, – с сомнением в голосе ответила девчонка.

Нет, все же боится. Детлафф мягко подтолкнул гостью к двери, отворяя ее. Свечи озаряли только дальнюю комнату второго этажа, а во мраке Рен пути не различала. Она двигалась осторожно, ведомая его сильными руками, двигалась, следуя за вампиром. Лестница кончилась быстро, скрип ступеней оборвался и затих, оставшись позади. Мужчина усадил Ирену за стол, сам же опустился напротив.

Его бледное лицо не выражало ничего, кроме нетерпения. Остальные же чувства были скрыты глубоко под кожей, слоем мышц, костей. Вампир холодно улыбнулся, глянув в окно. Знакомые тени чертили линии на крышах, прорезая темноту густевшей ночи. Венера протяжно засмеялась, убегая все дальше во мрак, но смеха ее Рен не слышала. Она не видела и Региса, спешащего за суккубом, не заметила легкого волнения сидящего напротив вампира.

– Я познакомился с ней давно, с моей Ренаведд. Нелепо, если вспомнить, – начал вампир, вспоминая. – В переулке за корчмой. Она проследила за мной от ломбарда, кажется, или от дома… И я захотел ее проучить.

Голос собеседника показался Ирене другим, не таким, как прежде. Детлафф делал долгие паузы, копаясь, подбирая нужные теперь слова. Он холодно закусил губу, ища в глазах девушки невысказанной поддержки. Рен подалась вперед, благодарно слушая правду, ощущая всю глубину его доверия и радуясь этому чувству. Она уже понимала, что вампир говорит о той даме с портретов.

– Ты сильно любил ее?

– Безмерно, Рен, – поспешно ответил хозяин дома. – Как никогда прежде. Мы долго встречались только вечерами, болтали и предавались любви, ни о чем не волнуясь. А после я предложил ей пожить у меня, присмотреться… Я теперь и не вспомню, сколько все длилось, не считал тогда дни.

За рассказом мужчина не видел синих глаз, темнеющих перед ним. Свечка, стоявшая в середине круглого столика, давала достаточно света, чтобы рассмотреть все. Для этого нужно было только иметь желание увидеть, прочувствовать и понять. За рассказом Детлафф терял ощущение времени, занятый своими мыслями и печалями, он не видел ничего, кроме образов прошлого.

– Я любил ее, мою Ренаведд, мою Рен, и ревновал ее так же сильно, – продолжал вампир. – Однажды я избил рыбака, что заметил красоту ее глаз, в ночи убил виноградника за похабный возглас… И что потом со мною случилось? Она убежала.

На последних словах Детлафф громко вздохнул, чувствуя странный вкус поражения на губах. Его серо-голубые глаза подернулись пеленой гнева, затаенной обиды. Ирена хмуро отвернулась к окну. В голосе вампира она слышала любовь, тлеющую и разложившуюся под напором времени, любовь, отнимающую все силы. Ренаведд предала его, убежала, и бьющееся в груди сердце оказалось заковано в толстую глыбу льда, оно теперь было спрятано, разбито.

– Я долго не верил в это, сомневался. Думал, что ее похитили или уволокли силой… Но в глубине души я всегда знал, Рен, что моя любовь просто сбежала, не оставив от себя и следа, и записки в оправдание.

– Зачем ты это рассказываешь? – дрогнувшим голосом спросила девчонка.

Он поднял взор, точно вот-вот заметив девчонку. Его Рен смотрела вперед, сжав губы до истонченной кривой полосы. Пальцы ее сжимались, не образуя аккуратного круглого кулачка, а в глазах стояла слякоть. Вампир улыбнулся почти грустно, края его губ синхронно двинулись вверх. Похоже, что его глупая девчонка – тоже ревнивица.

– Потому что я должен был сделать из случившегося вывод уже тогда, Рен, – ответил мужчина нехотя. – А я не стал.

– Я тебя не обманывала, – призналась дочь кузнеца, невольно хватаясь за свое запястье. – Он меня просто подвез.

– Да, я тебе верю, – сознался вампир тихо. – Прости меня, Рен, но пойми, как тяжело мне доверять… Любви.

Его рука накрыла ее дрожащую ладонь, Ирена набрала в легкие побольше воздуха. Ренаведд обманула его, обманула ее, решив, что глупая девка поверит пустым разговорам о невозможности их встречи. Рен поняла, что навлечет беду на всех троих, вручив Детлаффу ее послание, что несдержанный и вспыльчивый, он может наделать бед… Но что будет, если правду утаить? Вряд ли ему понравится.

Слушая просьбу дрожащих мышц, Ирена поднялась с места. В два коротких шага она добралась до вампира, осторожно наклонившись перед ним. Поцелуй у Рен получился халтурным. Ее мягкие, пусть и обветренные губы действовали неумело, но с подобающим моменту трепетом. Белая ладошка коснулась его щеки, тонкие пальцы ободряюще погладили кожу.

– Я напугал тебя, – проговорил Детлафф, обнимая ее за талию.

– Это уже неважно… Если такого не повторится, – добавила девчонка тихо, вспоминая его слова.