Мои родители были трудолюбивыми, честными и скромными людьми. Отец, человек настойчивый и целеустремленный, много учился, работал, стараясь принести пользу стране. Уже после войны мы нашли его сестру, которая также воспитывалась в детдоме, потом проживала в Ленинграде. Она много и с большой теплотой отзывалась о своем брате Василии, моем отце, жалела, что не смогла его найти…
С 1936го по 1938 год родители проживали в Киеве. Отец работал в Совнаркоме одним из руководителей Управления делами. В 1938 году партийную организацию Украины возглавил Н. С. Хрущев. По соседству с родителями проживала семья знаменитого красного командира времен Гражданской войны Ионы Эммануиловича Якира, с которым они дружили. Как известно, Якир в 1937 году был репрессирован.
То был трудный период для всего народа. Многие понимали это и старались хоть как-то обезопасить своих родных. Например, отец никогда в анкетных данных не указывал сведений о своих близких, братьях, сестрах, опасаясь, что и они могут как-то пострадать, если он будет репрессирован. И государственная кадровая политика строилась по принципам военного времени: приказ – и человек вместе с семьей, покидая дом, беспрекословно должен был ехать работать в ту точку страны, куда ему укажут. Так мои родители оказались в Свердловске. В то время это был развивающийся индустриальный край, ку да приезжало много специалистов из разных регионов страны. Отца командировали туда на партийнохозяйственную работу. Потом его направили в Днепропетровск. В это непростое время он, как и многие руководители, специалисты, испытывал все трудности тех лет. И огромные нагрузки не прошли даром. Отец тяжело заболел и через три месяца после моего рождения умер.
Мама работала на одном из авиационных предприятий Днепропетровска. Жили большой семьей: мама со мной, ее мама, брат, сестра. Было трудно, но все помогали друг другу как могли. Перед самой войной мама по знакомилась с Иваном Тихоновичем Андриенко, с кото рым трудилась на одном предприятии. Позже она вышла за него замуж, и он стал фактически моим вторым отцом. Человек большой душевной теплоты, Иван Тихонович был и моей опорой в детские годы, и мудрым учителем по жизни. Я всегда называл его папой.
В 1946 году Иван Тихонович предложил мне поехать в Днепропетровск на могилу моего отца и положить на нее цветы в знак того, что мы его помним. В то время у Ивана Тихоновича как у орденоносца военного времени было право на бесплатный проезд по железной дороге. Таким же правом пользовались тогда и дети орденоносцев. Помню, мы долго добирались до кладбища. Там на шли могилу, положили цветы, и Иван Тихонович сказал: "Спасибо, что ты называешь меня папой. Но этого чело века ты не должен забывать никогда".
…Сейчас уже этого кладбища нет, на его месте стоят гаражи, автозаправка. И мне жаль, что я не могу прийти на могилу отца, которого я хоть не помню, но люблю, ведь он дал мне жизнь. Но также я люблю и Ивана Тихоновича, моего второго отца – он воспитал меня, учил порядочности и честности. Умер Иван Тихонович, к сожалению, очень рано, в 1972 году, когда ему было всего 57 лет. Он очень много и напряженно трудился, не думая о здоровье. Но, конечно, ускорила его смерть работа с токсичными материалами – амилгептилом, жидким топливом для ракет.
Много сил и времени мне и моему брату Николаю (он родился в 1946 году) уделяла моя бабушка Агафья Герасимовна Андриенко. Она вообще была цементирующей основой всей нашей семьи, хранительницей очага. Бабушке тоже досталась нелегкая жизнь. Мужа ее, моего дедушку, которого я так и не узнал, убили во время Первой мировой войны. Так вдвоем с сыном она и жила. А меня бабушка очень любила и понимала. Нередко баловала – давала деньги купить корм голубям, которых мы с ней вместе, втайне от всех, держали на чердаке коммунального дома. Я доверял ей многие свои тайны, старался помочь по хозяйству, наколоть дров, угля, принести продукты с рынка. И когда она тяжело заболела и самостоятельно не могла передвигаться, то просила, чтобы кормил ее только я. Не стало бабушки в 1958 году…
КУЙБЫШЕВ
В 1941 году, когда немецкая армия наступала по всему фронту, началась срочная эвакуация промышленности на восток. Мама, сопровождая эшелон с оборудованием, выехала в Куйбышев. Мы с бабушкой спустя несколько суток отправились туда другим эшелоном. Добрались до станции Кинель Куйбышевской области, куда прибывали все поезда из Украины, и там мама нас нашла (в то время Куйбышев фактически стал второй столицей страны, там была сосредоточена оборонная промышленность, там же находилось и правительство). Затем мы поехали в поселок Безымянка, недалеко от Куйбышева. Здесь же мама с Иваном Тихоновичем, который также приехал в составе эшелона заводчан, создали семью.
Проживали мы с родителями и родственниками вдевятером в одной маленькой комнате площадью всего 16 квадратных метров. Конечно, было тесновато. Но, как вспоминала позже мама, об удобствах тогда не думали, все мысли сосредоточивались на одном – скорее бы за кончилась война.
Родителей я в те годы почти не видел. Они и там работали на авиационном предприятии на сборке двигателей для боевых самолетов и самолетов в полной комплектации. Фактически жили на заводе, ночуя там между сменами. Мама домой приходила раз в неделю, а отец еще реже. Придя домой, мама часто, особенно зимой, когда с продуктами было вообще трудно, брала какие-то вещи, шла по льду через Волгу и в близлежащих деревнях выменивала их на картошку – помогала нам выживать. Потом она снова уезжала на завод, так толком никогда и не отдохнув. И хотя я был совсем маленьким, глядя на усталое мамино лицо, я понимал, как ей тяжело, и мне было ее очень жаль. Часто я спрашивал взрослых: "Мы скоро победим фашистов?".
Но эти трудные годы преподносили и свои уроки, закаляли и нас, детей, учили быть коллективистами. Это потом помогало в жизни всегда. И в этом родители сыграли свою важную роль. Помню, как однажды мама при несла кусок белого хлеба и дала его мне. Меня, маленького пацана, до сих пор не видевшего ничего подобного, по разил его аромат и нежный вкус. Я подошел к открытому окну на кухне и, вдыхая новый для себя запах, стал его есть. И вдруг мама, взяв меня за руку, увела в дальний угол кухни и сказала: "Тебе не стыдно? Там, во дворе, гу ляют дети, и им тоже хочется белого хлеба. А белый хлеб – это не твоя заслуга, это – моя любовь к тебе. И этим нельзя похваляться. За такое поведение тебе должно быть стыдно". Эти слова стали мне уроком на всю жизнь…
Вообще же нам, детям, всегда большое внимание уде ляло государство. И когда я учился в школе, и в пионер ских лагерях на "Поляне им. Фрунзе" (это лесной массив на берегу Волги), где с нами много занимались, организо вывали игры, спортивные мероприятия, рассказывали много интересного и полезного. Но и здесь мои мудрые родители всегда направляли меня на верный путь. По мню, както в пионерлагере мы с ребятами, не предупре див никого из старших, ушли в лес искать птичьи гнезда. Когда вернулись, нам, разумеется, попало. Но самое бы ло досадное – меня лишили права участвовать в соревно ваниях по футболу, и наша команда проиграла соперни кам. Уверенный, что с моим участием такого бы не слу чилось, я обиделся и ушел домой, пройдя семь километ ров по лесу. Когда мама увидела меня дома, она охнула, а узнав, в чем дело, поругала – сказала, что я своим по ступком подвел коллектив и принес волнения взрослым. После этого мама снова отвезла меня в лагерь. И это я то же запомнил.
Время то было действительно непростое. Страна, за лечивая раны после страшной войны, голодала. В том же 1945 году, накануне моего дня рождения, мама спросила у меня: "Что бы ты хотел в подарок, сынок?". А у меня вдруг в памяти возник вид сушеных фруктов, которые я както видел в магазине. Мы с бабушкой покупали там продукты, отстояв в огромной многочасовой очереди и записывая химическим карандашом свои номера на ла донях. Фрукты тогда поразили меня, и я мечтал, что ког данибудь смогу их попробовать. Замирая от ощущения сбывающейся мечты, я сказал о своем желании. И вот на день рождения мама принесла небольшой кулечек с за ветными фруктами.
