— Вы же не хотите сказать, что…

— Душа ребёнка, нерождённого ребёнка – не полноценна, хотя и чище любой другой, а от того и слаба. И Авада выбрала её, как цену.

— Вы не…

— И я не могу ничего поменять. Мне жаль. – в который раз говорит девочка-Смерть, а затем её серые глаза на мгновение загораются потусторонним огнём. – Но я могу гарантировать, следующая жизнь твоей дочери будет очень хорошей.

— Дочери… - эхом слабым голосом повторила Блэквуд, которую начало мутить. Она была готова пожертвовать собой, но, если бы она знала… Она бы дождалась рождения малышки, и только потом сделала бы всё, лишь бы она не застала кровавой тирании Волдеморта.

— Тебе пора. Ты и так уже долго пробыла здесь. – говорит Смерть. – Ты не можешь остаться, ещё слишком рано, да и в Подлунном Мире есть те, кому ты нужна. Постарайся попасть в мои Чертоги не раньше, чем наступит твоя старость, хорошо? Думаю, по сравнению с некоторыми людьми, ты это как никто заслужила.

Последние слова Гермиона слышала, будто сквозь вату, а затем она вдруг осознала себя лежавшей навзничь на холодной стылой земле. Ей казалось, что она сошла с ума. Слёзы буквально душили её, падая с щек на грязь, и кое-где не сошедший снег. Хотелось кричать, хотелось… убить себя, но что-то подсказывало ей, что это не выход, что ей просто не позволят так просто закончить жизнь самоубийством.

«В Подлунном Мире есть те, кому ты нужна» - вспомнились девушке слова Смерти и она расхохоталась. Нужна? Нужна?! Да кому она нужно? Друзьям, считающим её предательницей? Драко, которому она стёрла память и внушила, что использовала его? Гарри, которого она подвела? Если кому она и нужна была, то своей нерождённой дочери, которая по её глупости никогда не увидит ни солнечный цвет, ни чистое голубое небо.

Почувствовав душераздирающее отчаяние, Гермиона в который раз признала, насколько всем было бы сейчас легче, если бы она тоже умерла.

Неподалёку слышны приглушённые звуки взволнованных голосов.

Пора заканчивать этот спектакль. Может, Авроры будут столь любезны и милосердны, что завершат её страдания. А может… они решат отдать её дементорам? В любом случае, это уже не важно… Ничего не важно.

И девушка, безоружная, спокойно выходит к магическим стражам порядка, подняв руки.

Уже ничто не имеет смысла.

Комментарий к Часть 3. Глава 1

Группа про мои фанфики - https://vk.com/club89977622

========== Глава 2 ==========

Всё время от момента её неожиданного воскрешения для Гермионы превратилось в Ад. Каждая секунда, каждое мгновенье… Однако, глупо было бы ожидать от Азкабана чего-то другого, верно? Хотя с работой дементоров прекрасно справлялась и сама девушка, её разум, угрызения совесть и осознание, что она добровольно пошла на то, что в итоге по ужасной случайности оборвало жизнь её дочери.

— Гермиона! – как сквозь вату доносится до девушки, но она лишь морщится. Очередные болезненные воспоминания, очередная патока мыслей… И когда этим тварям в чёрных балахонах надоест ей питаться? Она уже пуста, чертовски давно пуста внутри, выпита досуха собственной горечью.

И конечно Блэквуд дурой не была и прекрасно понимала, что никто не знает, что она жива, кроме нескольких Авроров, которым она полностью добровольно сдалась, да людей, решивших в абсолютной секретности запихнуть её сюда. Логично с их стороны. Они ведь боялись её, слухи о девушке даже в стане Пожирателей ходили разные, а тот факт, что она убила Дамблдора, только способствовал этому страху. Впрочем, она понимала их. Да и так было легче. Куда легче. По крайней мере её бывшим друзьям. Мало кто обрадуется лишнему напоминанию о войне, смерти, горе.

— Гермиона, мать твою! – кто-то тормошит её за плечо, но она лишь отмахивается от глупого видения, как от настырной мухи. Тут, в Азкабане, всё равно нет никого, кто бы назвал её по имени, нет никого, кто бы мог зайти сюда, в камеру. Даже надзиратели не прибегают к этому, если только не нужно отогнать особо наглого дементра. Происшествия во время службы никому не нужны.

Интересно, как там Драко? Он ведь не знал ничего об этом, как и не знала и она. А если юы и знал, то явно возненавидел её. Да и признаться честно, она сама и так ненавидит себя всем сердцем.

Слишком тяжело осознавать, что по большей части всё произошедшее было её виной, и только её. Это она выбрала рискнуть, но риск оправдал себя лишь для других, оставив ей в память о себе лишь пустоту, боль и одиночество. Иногда Гермиона даже жалеет, что вновь чувствует эмоции.

И безумно злиться на то, что всё-таки осталась в живых.

— Мерлин тебя подери, Гермиона! – вновь слова, голос, срывающийся на шёпот. И звучная пощечина, заставляющая голову девушку безвольно мотнуться, а её саму очнуться из такого привычного, но неприятного забытья.

— Г-Гарри? – её голос был тихим и сиплым после долгого молчания, карие глаза распахнулись от узнавания, но тут же торопливо сощурились, чтобы рассмотреть друга более детально в этой кромешной темноте. Она смотрела пристально, жадно, будто надеясь запомнить его образ до самых незначительных мелочей.

— Чшш. Успокойся. – он внезапно обнял её, и только после этого действия Гермиона поняла, что, оказывается, плачет. Без всхлипов, без истерик, просто солёная прозрачная влага беззвучно стекает по её щекам, оставляя едва заметные глазу дорожки. Объятья друга были такими тёплыми, что даже пробирающий до костей тюремный холод отпускал, позволяя девушке отогреться. И она вцепилась в Поттера, как в спасательный круг, не желая отпускать, даже если вдруг он окажется всего лишь жестоким ведением. – Хэй, ну чего ты?

— Ты не можешь тут быть. – всё-таки нашла в себе силы говорить она. Ей не было стыдно за слабость, но неловкость всё-таки сквозила в её словах. Но это было не важно, куда важнее было знать – реально ли происходящее или её разум придумал новую пытку для ослабевшей Слизеринки.

— Ну, как видишь я здесь. – она могла поклясться, что он улыбается. Это так похоже на то, что было раньше, на то, что было ещё до её разговора с Дамблдором, и она не может не улыбнуться тоже. Поттер успокаивающе погладил подругу по спине, а затем помог ей подняться с холодного каменного пола. – И я пришёл тебя забрать.

Гермиона пошатнулась, но всё-таки устояла на своих двоих, попыталась оттолкнуть заботливо её придерживающего Гарри, но тот не позволил.

— Я не хочу. – осознанно соврала она. Блэквуд была счастливо уйти отсюда, из такой холодной и ненавистной камеры, но осознание того, что она сама выбрала себе такое наказание, буквально озарила её, вызывая невольную дрожь. Внезапно стало жалко себя, так жалко, и жутко стыдно за эту жалость, что девушка захотела стукнуть себя чем-нибудь тяжелым. – Я ведь знала, что так будет, Гарри. Я ведь отнюдь не глупая, помнишь? Я сама сдалась. Без оружия, без боя – просто вышла к ним, зная, что будет дальше. Правда, я надеялась, что они будут столь злы и милосердны, что убьют меня сразу.

— Прекрати. – он с силой сжал её плечи. Что за бред она несёт?

— Ты не понял, да? Это я, я во всём виновата. Дракл меня подери, я ведь ничего нормально не могу сделать. Ни дружить, ни задание этого безумного старика выполнить, ни свой чёртов собственный план. Даже умереть толком не могу. – она издала горький, сиплый звук, похожий на попытку нервно рассмеяться.

— Ты не…

— Виновата. – перебила она его. – И даже если забыть об этом… Гарри, Гарри, я ведь была беременна. – она прижала руки к совершенно плоскому животу, и лицо её исказила мука. – Только вот узнала об этом слишком поздно. Она умерла из-за меня, моя дочь, понимаешь? Из-за того, что я пошла на смерть, даже не зная об её существовании…

Он с неким шоком посмотрел на бывшую Гриффиндорку, и попросту обнял, не спрашивая ничего и не говоря ни о чём. Такая привычная, эмоциональная, но бесконечно печальная Гермиона, выводила парня из равновесия.

Она вдруг отстранилась, с остервенением вытерла слёзы и с неожиданным вызовом посмотрела на него.