Гермиона медлила, нацелив волшебную палочку на беззащитных теперь уже людей. Она понимала, что это и будет её точкой невозврата – убить невинных. Но по другому поступить было бы нельзя. Авада, как знак милосердия? Вряд ли. Однако, попади они в руки других Пожирателей, так легко им не отделаться. Пыточное заклятие ещё никто не отменял.

— Мы можем этого не делать. – тихо сказал Драко, заметив, что девушка замешкалась. – Он ничего не узнает.

Она лишь покачала головой, всматриваясь в заплаканные лица двух ребятишек и их матери. Лица окутанного верёвками и упавшего наземь главы семейства она не видела, но даже страха этих троих хватало, чтобы привести кусочек Души Волдеморта в восторг, а её в странное оцепенение. В глубинах сознания Гермионы, да и Души в общем-то тоже, сейчас происходила жестокая борьба между ей прежней и ей теперешней. И теперешняя она неотвратимо побеждала, но и прежняя она не отступала. Упрямо, как и всегда. Даже забавно.

Однако, Тёмный Лорд… ему ничего не стоит узнать. Сейчас ей нельзя подставляться, не тогда, когда она узнала, что Гарри в такой же ситуации, что и она. Ну, почти. Да и Малфой… Подставлять Слизеринца не хотелось.

Драко вдруг посмотрел на неё со страшной решимостью. Ему не хотелось становиться свидетелем того, как очередная часть его Гермионы разобьётся на кусочки, которые уже не склеить никогда.

— Я… я попробую сделать это сам.

— Драко…

— Что, Грейнджер? – он неосознанно называл Гермиону по её бывшей фамилии. – Мы оба знаем, что ты умеешь убивать. Мы оба знаем, что сейчас для тебя это будет более, чем легко. Только не говори, что это не так, я ведь всё прекрасно понимаю. Но потом ты опять будешь корить себя. К тому же, думаю, Тёмный Лорд хотел бы… хотел бы проверить и меня тоже.

Малфой, даже не замечая, как девушка смешалась при звучании фамилии её приёмных родителей, навёл дрожащей рукой свою волшебную палочку на плачущую женщину, что тревожно прижимала к себе своих детей, не позволяя им даже смотреть на странных людей в странных чёрных длинных одеждах и страшных серебряных масках. По правде говоря, он не был готов убивать. Возможно, он слишком слаб, чтобы отобрать чужую жизнь, став вершителем чей-то судьбы, но это было для него слишком. Однако, он всё равно пытается переступить через себя, и всё ради той, что никогда не сможет понять причину его жертвы.

— Пожалуйста, не надо… - молит мать больше за своих детей, чем за себя или связанного мужа. Ей страшно, но она не хочет пугать детишек ещё больше своим же страхом.

Её голос буквально режет по живому и парня, который никак не может произнести два роковых слова, и девушку, которая почти что справилась с противоречиями двух разных «я» внутри себя. Почти как в её сне…

Гермиона замирает, а потом стремительно приближается к блондину и, не замечая мелькнувшую тень, уже отдаляющуюся от них, своей рукой медленно опускает руку Драко с зажатой в ней волшебной палочкой.

— Вам лучше убраться отсюда подальше и поскорее. – сказала девушка, обращаясь к женщине. – Финита. – всего одно слово, взмах волшебной палочкой, и уже освобожденный от верёвок мужчина встаёт с земли. – Уходите. И не попадитесь другим. Живее!

— Спасибо… - шёпотом произносит женщина, проходя мимо.

— Уходите. – уже устало просит Гермиона. Крестраж беснуется, но, благо, это чувствует лишь девушка, а не Хозяин этого осколка Души. – Не дай Мерлин, вас обнаружит кто-нибудь ещё. Драко, - обратилась она к своему товарищу по несчастью, как только семья магглов удалилась на достаточное расстояние. – у нас проблемы. Похоже, я не успела вовремя заметить и тут кто-то был. Я не знаю, сколько этот кто-то успел увидеть, но… Прости…

— Ты поступила правильно. – прерывает её блондин.

— И подставила нас.

— Не говори так, ты ни в чём не виновата.

— А знаешь, ты прав. Я подставила. Но не нас, а себя.

— Что ты задумала? – настороженно спросил юноша.

— Неважно. – расплылась в жутковатой улыбке девушка, поджигая заклинанием дом магглов, которые ушли. – Это всё неважно. Главное, чтобы всё получилось.

***

«Главное, чтобы всё получилось» - звучит в голове девушки, когда она бесстрашно поднимает глаза на Тёмного Лорда.

Их уже ждали. Волдеморт, демонстративно поигрывая своей волшебной палочкой, сидел на своём троне, рядом стояла Беллатриса, презрительно поджимая свои и так тонкие губы и посматривая с жгучим неодобрением почему-то именно в сторону своего племянника, и безымянный волшебник в форме Пожирателя Смерти, который, видимо, и следил за ними и заложил их.

Ярость обожгла огнём внутренности Блэквуд, порождая желание отомстить неизвестному с особой жестокостью.

Пожелал остаться инкогнито? Что ж, прекрасно! Она не знает его лица, но вот «ауру» или что она там видит у всех носителей Метки из-за связи с Волдемортом, она запомнила. Когда-нибудь, когда он уже перестанет ждать подвоха, она нанесёт удар и насладится местью, приправленной его страхом и ужасом. Крестраж внутри неё молчаливо согласился с этим планом. В кой-то веке они согласны друг с другом.

— Милорд? – тихо вопрошает Гермиона, замечая, что тишина затянулась. – Что-то случилось?

— Драко… - прошипел Тёмный Волшебник, проигнорировав вопрос девушки, обращаясь к младшему Малфою. Девушка готова была поклясться, что слышала, как испуганно отбивает скорый ритм сердце блондина. – Печально, что ты всё так же не способен на убийство. Ещё печальней, что ты не способен в этом признаться. – прервал попытки юноши объясниться маг. – А я не люблю плохие вести. Возможно, мне стоит тебя наказать? Чтобы ты понял… Я сказал что-то смешное, Гермиона?

Девушка без какого-либо страха прямым взглядом посмотрела на Тёмного Лорда, даже не пытаясь убрать усмешку с лица.

Игра началась.

— Никак нет, Мой Лорд. – девушка почтительно слегка склонила голову. – Мне кажутся забавными глупые сплетни, которые распускают некоторые ваши слуги, даже не подумав разобраться в ситуации в целом, и, увидев лишь какой-то определённый момент, бегут к вам докладывать бессмысленные домыслы.

— Тебе лучше прекратить выгораживать своего друга и нести чепуху, девчонка! – с ненавистью обронил Пожиратель Смерти, донёсший на них. Зря он это сделал, потому как Гермиона и голос постарается его запомнить. Чтобы отомстить наверняка именно ему. – Он должен научится отвечать за свои поступки!

— А вы должны научится скрывать свой слишком явный интерес. – усмехнулась девушка. – Дайте-ка я угадаю, у вас распри с его отцом и вы решили перенести их на его сына? – по тому, как напрягся Пожиратель, Блэквуд поняла, что угадала. – Забавно, но банально. И глупо.

— Ты же понимаешь, что будет с тобой, если ты мне врёшь? – спросил Тёмный Лорд, непонятно к кому обращаясь.

И если Гермиона не потеряла лица, ей нужно было любыми способами защитить Драко, то Пожиратель вздрогнул, но на попятную не пошёл.

— Я точно видел…

— Довольно. – оборвал его Тёмный Лорд. – Гермиона, покажи мне.

— Милорд, - обратилась к нему девушка, решившись. В идиллию он не поверит, но можно же поступить и иначе. Зачем подставлять ещё и Малфоя, если можно взять вину на себя? – если вы хотите кого-то наказать, то вам стоит наказать меня. – девушка опустилась на колени, смотря в пол. – Малфой убивал и убивал не раз, пока мы шли туда, где нас увидел этот… глупец. Драко… он даже собирался убить ту семью магглов, но…

— Не смог! – торжествующе закончил за девушку Пожиратель.

—… не успел. Я ему помешала.

— Покажи! – рассерженно потребовал Тёмный Лорд, и Гермиона вынуждена была поднять глаза и открыть свой разум, чтобы маг смог увидеть то, что хочет. Только в немного приукрашенном варианте. «Главное верить в свою ложь». – Почему? – спросил он, вынырнув из её разума, и хотя не было точно ясно, о чём он спрашивает, Гермиона всё поняла.

— Эти магглы… они напомнили мне Грейнджеров. – призналась девушка.

— Круцио. – одно слово, и жуткая боль стала разрывать каждую клеточку тела блондинки. Кажется, она кричала, в конце концов, она никогда не была бойцом без слабостей, привыкшим к боли. Даже в Золотом Трио она была скорее мозговым центром, нежели грубой силой, но она сильная. Всегда была сильной. И смелой. И упрямой. Она справится. Должна справиться. Но через пару минут, показавшихся Гермионе целой вечностью, заклинание прекратилось, и жгучая боль ушла, оставив в память о себе судороги и призрачные болевые ощущения. Экз-Гриффиндорке даже показалось, что какое-то время в ушах был слышен набатом её собственный пульс.– Надеюсь, это станет тебе уроком.