– С чего это, Ваня? – поинтересовался Максим.

– Маша согласилась стать моей девушкой в обмен на то, что бы я бросил.

– У тебя ничего не выйдет, – уверенно сказал Снегов. – Мы курим уже…

– …два года. Всего лишь. Я смогу.

Максим докурил. Но что-то ему не понравилось, и он достал ещё одну сигарету. Снова закурил.

– Зато тебе наконец-то повезло в любви, друг, – произнес Максим. Из его уст это звучало, как поздравление. Сидоров сочувственно смотрел на одноклассника.

– И тебе повезет, – утешил он.

– Не думаю. Ей явно кто-то нравится… Но это уже не важно. Я завоюю её. Она первая, кого я хочу завоевать. Прежние девушки сами вешались на меня, а она… Она не обращает на меня внимания больше, чем на одноклассника… Бл**ь, что Янишина со мной сделала?!

Докурив вторую сигарету, Максим небрежно бросил окурок в пышный сугроб и направился с другом к домой.

Из-за угла гаража вышла Диана. Она шла домой, как вдруг услышала голоса. Притаилась. Она слышала все до последнего звука, знала, кто говорил, и… в голове молодой особы родился коварный план. Она давно знала, что Максим к ней неравнодушен, но не была уверена. Теперь, когда она всё услышала, она осознала все стороны своего положения на всех фронтах жизни. Ей только что дали крупный козырь.

– Доброе утро, крокодилы. Где наши розы? – в своей манере поинтересовался Глеб у учеников.

– Маша заболела, а Диана… даже не знаю, – ответил Иван. Лицо Максима на миг опечалилось и тут же вернулось в прежнее равнодушное выражение.

Дверь резко распахнулась. В кабинет вошла Диана.

Все от удивления приоткрыли рты, особенно Глеб. Немудрено.

Черная кожаная мини-юбка. Красная блузка без рукавов с… хм-хм… мягко говоря, глубоким вырезом. Высокие сапоги на десятисантиметровой шпильке. На правом плече небрежно висла небольшая сумка. Бордовые кудрявые локоны вместо обычно прямых волос. Красные веки. Длинные черные-черные ресницы. Тонкие брови. Блестящие алые соблазнительные губы.

Класс пребывал в молчании пять минут. Все были в шоке.

Диана, цокая каблуками, направилась к пустующей второй парте. Девушка не обращала на Глеба никакого внимания, будто бы его не было.

Максим был вызван к доске отвечать по теме прошлого урока. Диана активно строила ему глазки. По этой простой причине тот несколько раз запнулся, переврал даты, фамилии и так далее в том же духе.

Диана стала черствой, эгоистичной, равнодушной. Максим следовал за ней, как тень. Он помогал ей, выручал, защищал. После уроков в тот день девушка позвала его к себе и уронила семь слов:

– Сегодня, в шесть, у гаражей, за школой.

Диана эротично прикусила нижнюю губу, развернулась и ушла. Максим удивленно смотрел вслед.

– Диана, в каком году и кем был основан город Санкт-Петербург? – спросил на уроке Глеб.

Девушка сидела на первой парте с счастливым Максимом. На этот раз она надела белую блузку, но несколько верхних пуговиц как будто были ею забыты.

– Сталиным в 49-ом? – уронила она. Класс взорвался смехом.

– Петром I в 1703 году, – серьезно ответил Мефодий. Он (с братом и Глебом) единственный не смеялся. Только они втроем понимали, что Диана нарочно стала дурой.

Дурой… Вам не показалось. Девушка закинула учебники в ящик стола. Она делала, что хотела. Стала девушкой Максима. Равнодушной и каменной… Стала пить (преимущественно вино) и курить. За неделю из отличницы Диана превратилась в двоечницу. Опаздывала на уроки. Без зазрения совести хамила учителям. Из милой и доброй Диана стала оскверненной и… Даже не знаю, как описать!

Глеб страдал. Его совесть митинговала.

“Это ты виноват! Это ты виноват!” – скандировала она. Порой к ней присоединялся разум с вопросом: “А правильно ли ты сделал, бросив её из-за Тани?” Глеб отвечал: “Правильно”, – но с каждым разом все менее и менее уверенно, ведь Диана становилась все хуже и хуже…

Конец февраля.

Диана пришла домой. Она бросила сумку в комнате, переоделась и села перед телевизором. В пушистом халате и тапках угадывалась прежняя она. Но это только на несколько часов. А пока она мирно пила чай из кружки, что в новогоднюю ночь подал ей Глеб. Она старалась не думать о нем, но чем больше она старалась, тем чаще о нем думала. Диана нашла утешение с Максимом. С ним она даже не вспоминала учителя истории.

Время снова пролетело со скоростью пули. Диана переоделась из домашней одежды в джинсы, топ и толстовку. Вытрясла из школьной сумки тетради и сунула в неё паспорт, кошелек, ключи, сигареты и зажигалку. Поправила макияж. Накинула куртку, шапку и обувь. Захлопнула дверь и ушла.

Когда она подошла к гаражам, там её уже ждал Максим.

– Привет, куда пойдем? – спросил он. За месяц они успели облазить город вдоль и поперек.

Девушка пожала плечами.

– Может, в Кислую? – предложил юноша.

Девушка кивнула.

Максим крепко взял её за руку, и они пошли к самой окраине города, к берегу незамерзающего залива. Придя, парочка пошла вдоль берега. Немного подтаявший снег скользил.

Потом они вернулись к гаражам и закурили. Затем нашли подъезд и стали целоваться. Странно, не так ли?

Уже через минуту поцелуя Диана отстранилась. Она достала из сумки жевательную резинку, протянула её парню и сама стала жевать каучук, напичканный ароматизаторами. Вот она, адекватность!

Минут через пять девушка, выплюнув жвачку на пол, прижала Максима к исписанной стене и страстно поцеловала.

Вернулась домой Диана ближе к полуночи. Максим проводил её.

Девушка ничего не чувствовала. Даже прикосновения губ своего парня, хотя они целовались очень долго. Этот наркотик перестал действовать.

========== Глава 8. Он понял. ==========

Глава 8. Он понял.

Сарданапал Черноморов сидел в своем кабинете. В клетке черномагические книги бились о прутья. Персидский ковер миролюбиво покоился на холодном полу. Неуверенный и тихий стук в дверь.

– Войдите! – бодро сказал академик. – Присаживайся, Танюш.

Гроттер упала в кресло.

– Таня, у меня к тебе просьба.

Директор Тибидохса протянул Гротти зеркальце. Девушка взглянула в него.

– Академик, вы попросили меня прилететь сюда, чтобы я посмотрела на Глеба?! – с негодованием спросила Таня.

– Не совсем, – мягко ответил Сарданапал.

– А зачем?

– Я хочу, чтобы ты слетала к нему, я скажу куда.

У Тани расширились глаза от ужаса. Академик показал на зеркальце. Таня посмотрела. Глеб энергично, со злостью рвал листы бумаги.

– Он рвет свои рисунки… Да, мои предположения оказались верными. Он полюбил.

– Он… что? – удивленно переспросила драконболистка и снова заглянула. Бейбарсов, найдя чистый лист, сел за стол и стал рисовать. Через полчаса Глеб, закончив, повесил рисунок на стену. Юноша стоял напротив и не мог отвести глаз от своего творения. Таня начала его жалеть.

– Кто это?

– Её зовут Диана.

– Лопухоидка?

– Хм-м-м… Я в этом не уверен. Её мама была очень сильным магом с необычным даром – она могла сделать с некромагом что угодно. Она работала на Магщество, но после истории с Глебом пропала. Именно она помогла Магшеству в поисках Глеба. У неё была семья: муж-лопухоид и дочь, которой передались некоторые способности… Женщина бросила семью из опасений, что её родных будут использовать против неё. И не зря. В декабре умер муж. Он был абсолютно здоров, и… вдруг остановилось сердце. Я был в морге и понял – его сердце остановили. А кто или что, мне не известно.

Тане стало очень жаль Диану и очень-очень-очень жаль Глеба. Лицо академика выглядело озабоченным и опечаленным.

– Думаю, это была месть, адресованная матери Дианы. Её дочь и Глеб любят друг друга, но он считает, что всё ещё любит тебя и метется. Слетай к нему!