Его Высочество с явным сожалением развел руками:
— Нет. Извини, Эс, но я не знаю.
— Понятно.
Светловолосый парень встал, поклонился и направился к двери. Он выглядел обескураженным, и принц невольно забеспокоился, но дубовая створка за спиной хозяина замка непреклонно закрылась, и юноша оказался предоставленным самому себе.
Нужно отметить, что сегодня у него получилось добраться до своих комнат, минуя опасные повороты и неправильные лестницы. Традиция «потеряться» с позором улетела в туман, и Уильям сел на краешек огромной кровати, прикидывая, расстелить ее или вне Талайны можно спать прямо на покрывале.
Эс же, в свою очередь, долго бродил по сырым коридорам замка, время от времени привычно щелкая пальцами. Пыль покорно исчезала, от пауков оставались одни воспоминания, осколки дорогих ваз и витражных стекол рассыпались мелким золотым крошевом и тоже покидали замок. Очередной переход — мимо галереи и широкой лестницы, ведущей во двор, — показался Эсу более знакомым, чем другие, и он прошелся по нему трижды, меняя скорость.
Что-то было не так. Что-то было ошибкой, и светловолосый парень мучительно пытался найти ее среди сотен вроде бы обычных картин. Ошибка смеялась и пряталась, ныряла в тени и выпрыгивала в яркие краски, смущая хозяина замка все сильнее. В конце концов он сердито размахнулся и ударил кулаком по стене.
Стена хрустнула, и вверх, к белому ребристому своду, поползли глубокие трещины.
Эс попытался расслабиться, но ярость почему-то нарастала и бурлила в нем, будто лава. Сердце не выдержало и сорвалось в лихорадочный частый бой, тарабаня по груди изнутри так, что у парня подогнулись колени. Он упал, закрыл уши ладонями — и, ощутив острое грубое прикосновение, сразу же их убрал.
И потрясенно уставился на гладкие черные когти, выросшие вместо ногтей.
Он закричал, но крик утонул в замковых коридорах и не достиг вершины самой высокой башни, где Уильям, облегченно вздохнув, откинулся на подушки и приготовился мирно спать.
Зато ее достиг жуткий грохот, невыносимый кровожадный рев и хлопанье колоссальных крыльев, сотрясших замок до основания.
Его Высочество подскочил, неприлично выругался и метнулся к распахнутому окну. Снаружи выло, рычало и било крыльями здоровенное чудовище цвета выгоревшего на солнце песка, а его обезумевший зеленый взгляд слепо шарил по Льяно, будто надеясь зацепиться за что-то ценное, что-то такое, что могло вернуть его к изначальному, человеческому виду.
«Говорят, он героически пал в бою с тем кошмарным песочным ящером…»
— С таким попробуй не пасть, — нервно хохотнул Уильям. Он видел — это все еще Эс, дурашливый зеленоглазый хозяин замка, настоящий друг и, как выяснилось, дракон…
Звероящер напомнил Его Высочеству о том Эсе, который растерянно, с безумным выражением на худом лице бродил по комнатам, умоляя о помощи и удерживая натиск пятнадцати револьверных ядер, утонувших в его теле. О том Эсе, который беспомощно лежал посреди внешнего двора, неспособный добраться до своих покоев.
И он, перегнувшись через подоконник, отчаянно заорал:
— Эс! — и, убедившись, что дракон обратил на него внимание, продолжил: — Немедленно приди в себя!
Драконий рык оборвался. Крылатое существо метнулось было навстречу принцу, но на полпути то ли споткнулось, то ли каким-то иным образом пострадало и, сломав половину перекрытий корпуса между башнями, замерло, с видимым трудом вдыхая и выдыхая воздух.
========== Глава пятая, в которой Уильям кое-что вспоминает ==========
Наступало раннее утро. Полоса горизонта обрастала мутным зеленоватым сиянием, облака тяжело уползали к югу, теплый ветер нежно касался голубых замковых знамен, впервые обнаруженных Уильямом. Скорее всего, до сих пор он просто не оказывался в Иройне, откуда открывался роскошный вид на верхушки полуразваленного южного корпуса.
Знамена были украшены темно-синей вышивкой: звездчатые цветы на тонких извилистых стеблях, с крупными, похожими на сердца листьями. Его Высочество где-то их видел, скорее всего — в талайнийской библиотеке, но память упрямо отказывалась делиться подробностями, и юноша, сердитый, сонный, уставший, уселся на диван и мрачно уставился на Эса.
Тот, абсолютно дезориентированный, лежал под старым пуховым одеялом.
Разломав солидную часть собственного замка, знаменитый песочный дракон потерял сознание, и Уильям припомнил, что по крайней мере одно ядро зацепило его мозг, и насколько оно его повредило — большая загадка. Может, Эсу потому и отшибло память о втором облике и магии, что рана под черепом была куда более серьезной, чем он посчитал.
Его Высочество сидел справа от постели, порой поглядывая на древнюю запыленную книгу в кожаном переплете. Знакомые литеры складывались в абсолютно незнакомые слова, и юноша злился на них, на себя, на Льяно и на хозяина замка, потому что из-за них он был вынужден отказаться от ночного сна и теперь чувствовал себя так, будто его долго и увлеченно били. И все же они задевали какую-то очень далекую, слабую и прежде ни разу не звучавшую струну в душе принца, и он продолжал зачарованно скользить рассеянным взглядом по надписи «HAIENELE».
Эс аккуратно пошевелился, явно стараясь не тревожить глубокие ссадины — результат падения камней и трудного пути от развалин к Иройне. Когда светловолосый парень утратил драконий облик и вернул себе свой, Уильям был вынужден тащить его в чудом уцелевший кусок южного корпуса. Там Эс более-менее очнулся и, пошатываясь, медленно зашагал к винтовым лестницам башни. Мужественно их миновал (наверное, сказывались годы тренировок), залез на кровать, уткнулся носом в подушку, зачем-то ее понюхал и уснул, блаженно посапывая.
Его Высочество ожидал, что раны Эса традиционно заживут, не успев появиться, но они ярко пламенели на его руках, скулах и спине. Впрочем, самому хозяину замка это не мешало, и, едва солнце нашло в себе силы выбраться из-за края мира, он распахнул зеленые глаза, рывком сел и принялся ощупывать свое тело, словно боялся, что где-нибудь чего-нибудь не хватает.
— Доброе утро, — негромко произнес Уильям, сдерживая зевок. Спать хотелось невероятно сильно, и он сменил позу, прижавшись левой щекой к подлокотнику дивана. Подумаешь, нет подушки — после ночевок в закрытом экипаже перестаешь переживать из-за таких мелочей. — Как ты себя чувствуешь?
— Уильям, мне кажется, — доверительным полушепотом сообщил Эс, — что дракон все-таки где-то рядом.
— Да, мне тоже так кажется, — терпеливо вздохнул Его Высочество. — Послушай, ты не мог бы сотворить немного еды? Я страшно голодный, ты же со вчерашнего дня тут валяешься. Я подумывал сходить на охоту, но ворота не открываются, да и лес…
Он содрогнулся, памятуя, как яростно зашелестели деревья, обнаружив, что песочный звероящер вполне себе жив. На мгновение Уильяму почудилось, будто они шепчут: «Уходи, уходи прочь!», но стоило тряхнуть головой, как наваждение пропало, и над башнями нависла мертвая тишина.
— Разумеется, мог бы, — деловито согласился хозяин замка. — Чего бы тебе хотелось?
— Подошел бы даже бутерброд.
Уверенный щелчок пальцев, и бутерброд, а с ним — полный кубок легкого эльфийского эля плавно опустились на стол перед Уильямом. Он вяло сообразил, что надо бы, пожалуй, встать, а еще — вымыть руки, до сих пор перепачканные каменной крошкой и кровью Эса, но силы стремительно исчезали, и он перекусил лежа, мстительно размышляя, как вопила бы приемная мать, если бы наткнулась на него сегодня.
— Спасибо, Эс, — пробормотал юноша, закрывая глаза. Рассветные розовые лучи смущенно переметнулись на другую сторону комнаты, лишь бы не тревожить измотанного принца. — Ты хороший парень. Если не возражаешь, я немного посплю, а потом…
Он уснул, не успев договорить, и хозяин замка невольно улыбнулся. Разбитые губы отозвались болью, и он, покинув постель, с недоумением уставился на свое отражение в зеркале — побитое, помятое, бледное, — после чего опять покосился на Уильяма, наконец-то обнаружив, что состояние Его Высочества совсем не уступает его личному.
