Вся эта боль не была напрасной, ведь мы дошли до отличного места, из которого открывался прекрасный вид на город. Несомненно, лишь ради одного взгляда на эту красоту стоило пройти такое расстояние. Наконец-то я смог сполна насладиться моментом настоящего, не задумываясь о будущем. Я видел Бостон на фоне Атлантического океана и этого было вполне достаточно, чтобы позабыть обо всём на свете, даже о боли моего измученного тела.
Подобно всему хорошему и плохому, что когда-либо окружало меня, это созерцание также закончилось. Теперь нам нужно было преодолеть расстояние более двух миль вновь, с разницей лишь в направлении. С каждым шагом моя уверенность в том, что я обессиленный упаду на землю, увеличивалась. Но этого, к счастью, не случилось.
Почти пять часов мы ехали до Монреаля, провинция Квебек, Канада. Мы миновали «гранитный штат» Нью-Хэмпшир и Вермонт – невероятно красивый штат. Мы теперь были в Канаде. Вся Америка оставалась позади вместе с тем, что я успел узнать о жизни. И дорога привела нас в конце концов в волшебную страну – страну, колдовская сила которой нам и не снилась. Впереди нас ждал целый мир, ждали нас и высоченные заснеженные горы севера, которые мы видели только в кино. Последний взгляд на Америку, оставшуюся за яркими огнями границы, – и мы повернулись к ней спиной и задним бампером автомобиля и умчались прочь.
Спустя мгновение, наступившее лишь через четыре часа дороги, мы уже были в Канаде и за все пятьдесят миль, отделявшие границу и Монреаль не видели ни машины, ни огонька. Я наконец-то ожил, а ведь ещё в Бостоне я едва ли мог передвигаться. Теперь вся Канада была у наших с Питом ног. На улице вечерело. Как раз тогда над Монреалем забрезжила вечерняя заря и на небе стали появляться первые звёзды. В сумерках летнего города мы едва ли различали очертания зданий. И всё же после длительного поиска мы не нашли пристанища на эту ночь. Мы вновь расположились в машине. Пит, который, казалось, мог смириться с любыми условиями, безмятежно спал на переднем сидении. Я же заснул с трудом.
Усталость постоянно одолевала меня, но что-то внутри не давало мне уснуть. Какое-то беспокойство с возбуждением смешались с естественными эмоциями в моей голове. Но как только я ясно осознал, что это ни что иное, как нервная перегрузка и переизбыток эмоций, то уснул словно младенец.
Следующим утром я проснулся без чьей-либо помощи, чему изрядно удивился. Только открыв глаза и ещё не сосредотачивая взгляд на чём-то конкретном, я уже почувствовал прожигающий меня насквозь взгляд Питера. И я не ошибся: в зеркале заднего вида я заметил, что он смотрит на моё сонное лицо.
– Наконец-то ты проснулся. Не обращай внимания, сегодня я не в настроении и буду грубоват. К тому же, я плохо спал и всё тело моё болит. Вставай, хватит спать. Сегодня ты за рулём.
– Смешная шутка, – ответил я с улыбкой на лице.
– Неужели я похож на комика или клоуна? – с полной серьёзностью спросил он и сразу же продолжил: – За тридцать три дня, проведённые в дороге, я изрядно устал и несколько дней хотел бы отдохнуть от руля и от кресла, которое уже продавлено под очертания моего тела.
– Но ведь я даже водить не умею! – вскрикнул я, моментально проснувшись и удобно устроившись в положении сидя.
– На самом деле здесь нет ничего сложного. Главное – не путать педали, передачи и левую руку с правой. Вот и всё. Первые несколько часов я тебе помогу, а дальше ты и без меня справишься. Итак, твоя цель на сегодня – Оттава – столица страны. Если будем ехать со скоростью не меньше шестидесяти миль в час, то доберёмся менее чем за три часа. Расстояние на самом деле вовсе не большое – какие-то 190 миль по дороге.
Так началось моё обучение вождению. Для начала мы прошли азы: как работает машина, что важно, а что нет. Судя по его словам, в машине важны лишь несколько вещей: уровень бензина, уровень воды и масла, а также водитель. Притом важное внимание Пит уделил именно педалям и коробке передач. «Если ничего не напутаешь, то до столицы доберёшься живым».
– А если попадусь полицейским? – неуверенно спросил я.
– К чёрту полицейских! Главное смотри на дорогу, ну и по сторонам тоже можно иногда. Не смотри на спидометр – это глупая вещь. Никогда не понимал, зачем она нужна в машине. И обращай внимание на указатели, чтобы случайно не свернуть куда не нужно.
– Вообще-то существуют ограничения скорости и правила дорожного движения, которые…
– Когда ты наконец поймешь, что правила созданы для того, чтобы их нарушать? Если не нарушать правил, то мир превратится в сплошное добро. Ты даже не можешь себе представить, какой ад это будет. Но хватит разговоров. Заводи мотор.
Я завёл мотор, который громко заревел. Пит сказал:
– Зачем ты так вцепился в руль? Расслабься, незачем волноваться. Просто плавно заставь автомобиль ехать. Представь, что это продолжение тебя, что это не машина, а ты сам.
Я послушал совет и выполнил его. Наш автомобиль 1967-го года выпуска двинулся в путь под моим чутким руководством. Казалось, что всё было очень просто, но какое-то волнение внутри никак не давало мне покоя. Первые несколько часов за дорогой мы следили вдвоём, а затем Пит дал мне карту Канады и сказал:
– Надеюсь, мы доберёмся целыми и невредимыми. Главное не спускай глаз с дороги.
В тот летний день под горячим солнцем Канады я впервые почувствовал всю прелесть пребывания в дороге по-настоящему. Я дышал тяжелым воздухом, преобладавшем в нашей машине, порой дорога подбрасывала не самые приятны сюрпризы, но всё же я был безмятежно счастлив. Впервые, за все годы моей короткой жизни.
Очень скоро я решился на безумный поступок – увеличил скорость до сотни миль в час. Жаль лишь, что почти через мгноение я был вынужден тормозить. Из-за высокой температуры мне привиделся олень. То, что это был мираж, возникший на раскалённом асфальте, я понял только когда Пит начал кричать на весь салон:
– Чёрт подери, веди осторожнее!
Весь конфликт, собственно говоря, возник не только по моей вине. Пит забыл, что нужно пристегнуться, либо же просто пренебрёг этим, и, когда я резко затормозил, он едва ли не расшиб себе лоб. Виной здесь была и физика, из-за явления инерции которой мы пострадали.
К счастью, этот ворчун, который сегодня к тому же был не в настроении, злился на меня недолго. Мы увидели табличку, которая приветствовала нас в Оттаве. Теперь мы были в столице.
Столица Канады и один из интереснейших городов страны по праву считается одной из красивейших столиц мира. Умеренно континентальный климат давал о себе знать: стабильно жаркое лето и малое количество осадков посодействовали моей любви к водным объектам города. Я искренне обрадовался, как одноименной реке Оттаве, так и каналу Ридо – одной из главных достопримечательностей. Видели мы и башню мира парламента. Судя по тому, что я слышал, своей красотой город обязан первому франкоязычному премьер-министру страны. На самом же деле поразило меня не только это. Мы наконец-то сбежали от привычной строгости Америки и попали на свободу. Прекрасные зеленые деревья, на мой взгляд, придали бы большей красоты городу осенью, когда листья окрашиваются в желтый и красный цвета. Возможно, мы совершили ошибку, приехав сюда летом?
Пока мой друг временно провалился в сон, я решительно настроился миновать столицу и ехать куда-нибудь. Я понятия не имел, что ждёт меня впереди и зачем вообще еду, но, видимо, я тоже подхватил зависимость от дороги.
Конечно, Пит не упустил из виду моё необдуманное решение, однако, не сказал мне ни слова. Скорее всего, он был потрясён или даже поражён моей решительностью. Но было в нём некое чувство, которое я не мог отнести к чему-либо конкретно. Было ли это соединение гордости с ненавистью? Человек-загадка остался для меня таинственным навсегда.
Около семи дней мы колесили по Канаде и за всё это время не видели какого-либо большого города не считая Виннипега, Саскатуна и Эдмонтона. Не обошлось и без небольших поселений вроде Колд Лейк и Пламоднона. Преимущественно мы спали в автомобиле. Это были семь долгих и, порой, мучительных дней, которые мы прожили с огромным трудом. Иногда мы проезжали заснеженные горы и не могли пропустить это мимо себя. Изредка мы не только останавливались, чтобы полюбоваться горами, но и взбирались на их вершины. Вот тогда я чувствовал жизнь по-настоящему и радовался красоте, окружающей меня. Постоянно в таких случаях мне вспоминались слова Эндрю, моего соседа по палате: «Радуйся этим пустякам хотя бы потому, что ты живой. Ведь мёртвые больше никогда не почувствуют этого».
