– Помню, – Брюлей вынул изо рта потухшую трубку и начал вытряхивать ее в пепельницу.

– Если слова Шокальского правда, – а я думаю, что он сказал их намеренно, чтобы остановить Мурашенкова, – то это может означать, что он лишь посредник.

– Ты видел этого типа? – с отвращением спросил комиссар. – Конечно, он посредник! Что-то вроде спекулянта или сутенера, готового продать все, что попадет под руку, и продаться любому, кто даст большую цену.

– Правильно. При этом он появляется здесь с женщиной, которая ненавидит Фармера. И при виде которой Фармер слишком очевидно нервничает. Я все время спрашивал себя: что может быть между ними общего?

– Что ты хочешь сказать? – спросил Брюлей.

– Он привез ее специально, чтобы сорвать переговоры, – убежденно заявил Дронго. – Что между ними общего, я догадываюсь. Она бывший сотрудник полиции, а он, очевидно, бывший осведомитель. Такой вариант возможен. Но почему он привез ее сюда? И тогда я понял, что ответить на этот вопрос должны именно вы.

– Ты думаешь, я знаю ответы на все вопросы?

– Знаете. Что сказал вам Карнейро, когда предлагал приехать в Алгарве?

– Я тебе уже говорил. Он считал, что нужно обеспечить безопасность участников переговоров при подписании контракта. Опасался, что гостям отеля может угрожать какая-то провокация, – произнес комиссар и хмуро взглянул на Дронго: – Ты связываешь мой вызов с появлением здесь Илоны?

– Получается именно так. Они знали заранее о приезде сюда Томашевской. Знал хозяин отеля и знал адвокат Карнейро, который, видимо, готовил условия для заключения предстоящей сделки и боялся, что все может сорваться из-за появления здесь бывшей любовницы Фармера, которая к тому же – бывший сотрудник польской полиции. И адвокат принимает решение нейтрализовать возможную угрозу, пригласив другого бывшего сотрудника полиции.

– Не думал, что меня позовут бегать за этой дамочкой, – прохрипел Брюлей, – не нужно было соглашаться на эту поездку.

– Выходит, все было подстроено. – Дронго отодвинул чашку и приблизился к своему собеседнику. – По меньшей мере, несколько человек заранее знали, что сюда приедет Илона, появление которой не понравится Джеймсу Фармеру. Тогда у меня вопрос: для чего они ее сюда привезли?

– Знай мы с тобой ответ на этот вопрос, не пришлось бы ломать голову и над некоторыми другими, – согласился комиссар. – Если ты прав, то вся затея направлена против Джеймса Фармера.

– И убийство его жены – составная часть этого плана, – закончил Дронго. – Получается, что с нами нечестно играют – используя нас же для осуществления своих планов.

– Используя меня, – прошипел Брюлей, – они не думали, что ты так неожиданно здесь появишься.

– У нас есть несколько групп подозреваемых, – сказал Дронго. – Первая – это возможные убийцы Сильвии Фармер. Ее муж, ее бывшая подруга, Энрико Вилари, может быть, визажистка, если она не сказала вам правду. Пока это только наши предположения.

– Есть вторая группа – люди, которые знали о приезде сюда Илоны Томашевской, – подхватил комиссар, – это адвокат Карнейро, владелец отеля Мануэль Сильва, сама Илона и ее напарник Шокальский.

– И третья группа, которая приехала на переговоры, рассчитывая получить контракт. Двое из Москвы – Мурашенков и Сарычев. Говоря про них, Шокальский назвал их членами мафии.

– У тебя есть сомнения насчет его слов?

– Не знаю. Они, конечно, не ангелы, как и все бизнесмены, разбогатевшие в безумные девяностые годы. Хотите, я открою вам один секрет? Все без исключения миллиардеры и миллионеры из стран СНГ заработали свои деньги путем хищений государственных средств. Неожиданно разбогатеть по-другому было невозможно. В стране просто не было богатых людей. И большие деньги ухватили люди, близкие к власти, сумевшие вовремя подсуетиться и украсть часть государственного имущества. Вот и вся механика их обогащения. Или вы думаете, что «нефтяные бароны» из России покупали свои нефтяные заводы и скважины на трудовые сбережения? Или на деньги, оставшиеся им в наследство от родителей? Нет, они просто украли и приписали себе государственное имущество. Как и все остальные.

– Тогда этот поляк Шокальский прав. Они из мафии.

– Нет. На Западе часто не понимают, что такое «русская мафия». Это обычная шпана, бандиты и уголовники. А богатые люди – это коррупция на самом верху, это крупные хищения, но не обязательно общение с уголовными элементами.

– Они могли убить Сильвию Фармер? – прямо спросил комиссар.

– Не думаю.

– Тогда давай по-другому. Они могли подстроить убийство Сильвии?

– Думаю, да. Ради таких больших денег на преступление могли бы пойти и более устойчивые люди.

– Очень похоже.

– Выходит, что деньги виноваты, а не люди? – спросил с сомнением Дронго. – Только что вы говорили, что готовы понять людей, поддающихся соблазну.

– Готов понять Луизу, которая зарабатывает на своих внуков, – пояснил Брюлей, – но не миллионеров, которые хотят стать миллиардерами. Или ты думаешь, что я недостаточно последователен?

– Хотите знать, что я вправду думаю, комиссар? – вдруг спросил Дронго. – Я думаю, что если хотя бы часть людей в этом мире были бы столь же последовательны, как вы, то жить на земле стало бы гораздо легче. Люди забывают, что Бог есть совесть, сострадание и понимание ближнего. И требуют от Бога справедливости и возмездия, забывая, что Бог может начать именно с них.

– Ты действительно так считаешь? – спросил несколько смущенный комиссар.

– Уверен, – ответил Дронго.

– Давай все сначала, – предложил комиссар, – мы должны понять, что же здесь происходит.

Ужин должен был начаться в семь часов вечера, но некоторые гости, взволнованные и голодные, уже с половины седьмого прохаживались перед зданием отеля со стороны поля для гольфа, куда выходила терраса ресторана.

Дронго и комиссар прошли к лужайке, в центре которой рос мощный ветвистый дуб. Вокруг него были расставлены скамейки для отдыхающих. Усевшись на скамьи лицом к отелю, оба терпеливо ждали, когда откроется ресторан и они смогут поужинать.

Мурашенков и Сарычев вышли на свежий воздух одними из первых. Они прогулялись к бассейну и сейчас снова возвращались к террасе.

Официанты уже вовсю суетились, расставляя бокалы и приборы, когда появился адвокат Карнейро, который уселся за столиком на террасе и потребовал принести ему чашечку кофе перед ужином.

Пан Шокальский вышел один и, оглядевшись по сторонам, снова вернулся в холл отеля. Очевидно, встреча с Мурашенковым и его напарником не прельщала поляка.

Пани Илона приближалась к террасе с противоположной стороны лужайки, где она, вероятно, гуляла в одиночестве. Дронго в который раз залюбовался ее великолепной фигурой, когда она прошла мимо них с комиссаром, томно улыбнувшись обоим. И наконец, за несколько минут до открытия у ресторана появилась Луиза, которая была одета в темное платье и все время испуганно озиралась, словно опасаясь, что ее могут обвинить во всех смертных грехах.

Фармера и хозяина отеля нигде не было видно. Скорее всего, они сейчас вместе находились в номере, который предоставили Фармеру взамен прежнего – того, где произошло убийство. Надо полагать, Мануэль Сильва считал своим долгом не оставлять в одиночестве вдовца, потерявшего в столь преклонном возрасте относительно молодую супругу.

Обычную жизнь курорта нарушало присутствие на лужайке двоих сотрудников полиции в форме, которые демонстративно фланировали перед потрясенными служащими и гостями отеля.

– Надеюсь, Кэтрин Фармер уже успела вернуться в отель. – Комиссар посмотрел на часы. – Иначе эта парочка будет фигурировать в материалах полицейского расследования как самая подозрительная.

– Они еще не приехали, – заверил Брюлея Дронго.

– Почему ты так уверен?

– С шести часов вечера за стойкой портье дежурит мой старый знакомый Жозе Монтейру. Большой любитель зеленых купюр достоинством в сто евро. Получив одну такую бумажку, этот негодяй пообещал, как только здесь появятся Кэтрин и ее супруг, сразу же сообщить мне об этом.