Сны Рейко и Джейн. Утро. Солнечные лучи пробиваются сквозь занавески. Редкая для Петербурга погода. Джейн, по привычке проснувшаяся в семь часов утра, уже приготовила завтрак. Девушки с наслаждением потягиваются в постели.

– Марина, а ты уже совсем не танцуешь?

– Какие там танцы. Хотя иногда утром, как проснусь, встану у зеркала, включаю музыку и представляю себя на сцене с нашим балетом, ты бежишь навстречу, а Дима, наш хореограф, кричит: «Легче, коровы!» И так радостно на душе!

Марина подошла к магнитофону и включила музыку, встала в позу и сделала несколько привычных движений. Джейн вскочила с кровати, и они принялись носиться по комнате, изображая танец. Рейко смотрела на них с восхищением.

– Рейко, а ты почему не танцуешь? Только не говори, что не умеешь.

– Я двенадцать лет занималась классическим японским танцем. Даже танцевала в присутствии императора.

Девушки бросились к ней:

– Рейко, покажи.

Рейко в ночной рубашке встала посреди комнаты. Невероятно пластичная, она как будто была сделана из какого-то другого материала.

– Хватит глупостей, пора завтракать. Нужно еще успеть подобрать костюм в дорогу. – И Марина кивнула головой в сторону огромного шкафа, где висели ее вещи.

Завтрак прошел в беседе о мужчинах. Девушки засыпали вопросами Рейко, которая сначала была очень сдержанна, но, почувствовав искреннюю дружбу, стала рассказывать о себе. После завтрака началась примерка костюмов для поездки. Джейн выбрала себе дачные кирзовые сапоги, длинную клетчатую юбку, шляпку с искусственными цветами и рваную джинсовую куртку. Марина – английскую клетчатую рубашку, старые расклешенные брюки, опять входящие в моду, и кроссовки. А Рейко выбрала ситцевый сарафан «Лаура Эшли», который Марина купила себе в Лондоне. По дороге на вокзал они оживленно обсуждали предстоящую поездку.

– Четыре часа на поезде с Московского вокзала, там сорок минут на автобусе, мимо монастыря, на пароме через речку, полчаса через лесок – и мы в деревне Задумчивый Мох. Катька обалдеет. А Рейко будет подарком на свадьбу.

– А монастырь настоящий?

– Еще как настоящий. Монахи все здоровенные. Джейн, спала когда-нибудь с монахом?

– Отстань. С монахом не спала, а с настоящим русским мужиком пересплю в первый же вечер в деревне. Может быть, я для этого и приехала. Не тебя же повидать.

– Разумеется. Только хочу тебя предупредить: сейчас в деревне страшная эпидемия неизвестной болезни. Передается только половым путем. После близости человек начинает невероятно толстеть и через сутки лопается. Вот это болезнь, это не ваш жалкий СПИД. Кстати, по слухам, в монастыре есть чудотворная икона, вылечивающая от СПИДа. У тебя желающих нету?

– Прекрати дурацкие шутки. Я тебе серьезно говорю. Я влюбиться хочу. Может, для этого и приехала. Рейко, а у тебя есть возлюбленный?

– Я обручена с семи лет.

– Вот это да. Хорошо, что не с трех.

На вокзале девушки купили билеты, долго стояли у расписания. Вокруг все время сновали какие-то подозрительные личности.

– Одни жулики. Пойдемте скорее в вагон. Как бы чего не случилось.

У поезда стояла огромная толпа и внимательно следила, как молодой православный священник освящает новый дизельный электровоз. Не торопясь, помахивая кадилом и произнося слова молитвы, он брызгал святой водой на колеса. Двое послушников в рясах, опустив глаза к земле, пели что-то церковное. Зрелище настолько увлекло девушек, что они чуть не опоздали на свой поезд, стоящий на соседней платформе. Марина, оглянувшись, внезапно обнаружила пропажу всех их сумок, до сих пор стоявших рядом.

– Я как чувствовала, что спиздят, – выругалась Марина. Джейн заметно расстроилась.

– Все подарки украли. В милицию заявлять бесполезно – ничего не найдут, только все нервы истреплют. Все украли, гады.

– К счастью, Вилли был со мной. – И Джейн достала из сумочки автомат-член. Девушки расхохотались.

На первой же остановке в поезд подсели цыгане. Женщины с детьми тут же пристали к нашим героиням. Больше всего им приглянулась Рейко.

– Трое детей будет, муж будет хороший, работящий, красавец. Но счастье обретешь не с ним. Любовь обретешь в сострадании, полюбишь героя, но вам не суждено быть вместе.

Марина переводила Рейко слова цыганки, которая потребовала за гадание сто долларов. Марина дала ей пятьсот рублей, и та, очень недовольная, обернулась к Джейн, которая от души хохотала:

– А ты вся в перьях будешь. – И ушла в другой вагон. Табор с песнями медленно перемещался по поезду.

– Как ты думаешь, – обратилась Рейко к Марине, – она правду сказала?

Марина рассмеялась и обняла Рейко. Девушка покраснела. Видно, слова цыганки ее взволновали.

– А жених-то кто у Кати? – Джейн с любопытством уставилась на Марину.

– Точно не поняла. Во всяком случае, не игрок в бейсбол. То ли пастух, то ли учитель ботаники, что одно и то же, по-моему.

– А в церкви венчаться будут?

– Еще как будут. Священник местный, бывший районный председатель исполкома, внезапно уверовал и теперь несет слово Божье людям. Кстати, скоро выходим.

На платформе Марина купила пачку «Мальборо», закурила и, увидев вывеску «Цирк Шапито – 200 метров», крикнула:

– Девки, цирк приехал.

На арене в это время шла репетиция. Клоун, пожилой мужчина интеллигентного вида с приделанным носом, пытался как можно глупее упасть с лошади. Лошадь, покорное и доброе существо, всем своим видом выражала соболезнование артисту. Под куполом резвилась стайка воздушных гимнастов. Они кидали друг другу маленькую толстушку, которая с визгом летала из стороны в сторону. Наконец клоун не выдержал:

– Эй, вы заткнетесь когда-нибудь? Лошадь пугается, может инфаркт случиться. Лошади – они очень чувствительны, до инфаркта.

Девушки с любопытством смотрели на происходящее. Внезапно грянул оркестр. Клоун, заткнув уши, бросился вон со сцены. С трапеции раздалось дружное улюлюканье. Лошадь, приподняв хвост, эффектно удобрила арену цирка. Выскочивший откуда-то служитель сцены аккуратно смел все это в специальный совочек. Девушки зааплодировали.

– Смотрите-ка, японская делегация, – раздался голос с трапеции.

«Идиоты», – подумала Марина и прокричала:

– Мы – инспекция Совмина.

Оркестр смолк. Оркестранты уставились на девушек. Виолончелист чихнул.

– А вон та, правая, ничего, – опять раздался откуда-то голос, и внезапно из-под купола на тросе спустился медведь.

Девушки в испуге отпрянули. Но медведя интересовали только сладости. Не получив желаемого, медведь с досадой посмотрел на Марину, сплюнул и медленно заковылял в сторону лошади, по лесенке взобрался на несчастное животное, видимо привыкшее к такому обращению, и, крикнув по-человечески «О-го-го», помчался галопом вдоль арены.

В ту же минуту к ним подошел пожилой господин во фраке и в цилиндре.

– Доллары меняете? – деловито осведомился он. – Немецкие марки я не беру.

– А с чего вы взяли, что они у нас есть?

– А вы хотите сказать, что их у вас нету?

– Мы ничего не хотим сказать!

– Тогда платите за вход.

– Но у вас всего-навсего репетиция.

Но мужчина уже протягивал им какие-то квитанции.

– Оплата в трехдневный срок в любой сберкассе Челябинска.

Марина с недоумением посмотрела на старичка. Ей показалось, что она спит. Внезапно оркестр заиграл вальс, и несколько полуобнаженных пар закружились на сцене.

– А сейчас – глотание огня и шпаг. – И конферансье указал на заплывшего жиром мужчину в кожаных плавках, который судорожно пытался что-то проглотить. Этого Марина выдержать не могла и быстро выбежала из шапито. На улице ее поджидали Рейко и Джейн.

– Ну как? – спросила Джейн.

– Потрясающе, – огрызнулась Марина. – Пошли быстрее, а то опоздаем на автобус.

В автобусе девушки дремали. Проснулись они только тогда, когда подъехали к переправе. Паромщик, крепкий лысый мужчина в ватнике, неодобрительно посмотрел на девушек.