Красные бережки,

Желтые песочки,

Перья и коренья,

Белые каменья,

Смой с моей невестушки

Все болести-хворести…

А потом вдруг раздался тоненький детский вскрик и недовольное хныканье следом. Леда прижалась лбом к сухим доскам двери, лила слезы из прикрытых глаз, про себя благодарила кого-то Незримого за рождение новой жизни. И неважно было кого… просто рвалась из сердца благодарная радость, хотелось весь мир ею охватить. Все кто слышат сейчас, все кто видят и знают, спасибо вам… Миронушка у нас народился… Мирон Михеевич - Медвежий сынок.

Чуть погодя, успокоившись, Княгиня решилась таки приоткрыть дверь:

– Помощь вам не нужна?

Старуха только зыркнула неприветливо, мол, уйди, не мешай. Сама правила младенчика на мокром полке, разминала ручки, ножки, гладила животик, «лепила» головушку и все-то с наговорами, с добрыми пожеланьями, тайное дело творила – всего-то несколько причетов, а на весь век «человечку» может хватить:

– В ножки топтунюшки,

В ручки – хватунюшки,

В голову - умок,

А в роток – говорок.

Спи по дням,

Рости по часам.

А еще Бабка  за носишко крохотный потянула:

– Не будь курнос, не будь курнос и спи крепко!

Леда шустро вернулась к избе, обняла за плечи сидевшего на крыльце Михея, стерла платочком испарину с побелевшего лба мужчины:

– Поздравляю с сыночком, Михей Потапыч! Не зря, знать, тосковал-маялся…

– А то!

– Люльку-то приготовил? Очеп гладко остругал или в коре оставил, чтобы не часто новые ребятишки заводились?

– Типун тебе на язык! Дуреха ты, хоть и Княгинюшка наша! Я деточек еще много хочу, выстругал шест глаже некуда, пусть сыпятся малыши как морошка из лукошка. И Радуня не против совсем… Аринушка-то как там у вас, не заскучала с вредной «змеиной» бабушкой?

– С Арлетой они завсегда дружно живут. С Котиком цапается дочурка твоя, только ему же все нипочем, он славный у нас, ребятню терпит.

– Игрушки вырезал для Мурлыки-сказочника, захватить не забудь. Мышки на колесиках чудные получились… еще, небось, и детишек потешат.

– Это ты ладно придумал.

– Пойду, гляну сынка, можно уже, поди. Ой, неужто дождался радости!

Вздохнул тяжело, плечи расправил едва не со скрипом, ничего-ничего, зато Радунюшка завтра уже будет на ногах, можно Аринку домой везти, казать братика. С легким сердцем возвращалась Леда в Гнездовье, теперь черед Радсея встречать, он ребятишек сильно любит, рад будет новой родне. Все хорошо.

Лето красное

Гори-гори ясно, чтобы не погасло,

Птички летят, колокольчики звенят!

На лесной заимке, надежно сокрытая от чужих глаз, раскинулась богатая усадебка. Из неказистой  прежде избы разросся высокий терем с тремя башенками да расписной крышею, а чуть поодаль за яблоньками-дичками устроен был хлев со скотом. Огородишко опять же рядом, а посреди него банька ладная. И поближе к небольшому лужку стояло с десяток добрых ульев. Крепкий хозяин жил, по всему видать.

На сочной мураве рядом с  хозяйским домом как по щучьему веленью да по Аринушкиному хотенью появился вдруг Пряничный домик. Еще по весне «медведюшка» сказку такую от Кота услыхала и давай к тятеньке приставать, спеки да спеки ей «взаправдешний» дом. Пришлось Михею уважить дочурку. Спечь теремок, у него, конечно же, не получилось, а вот небольшой деревянный домишко для забавы детишкам отчего же не изготовить, ежели руки умелы и кругом стоят годные к тому дерева.

Раскрашивали домик тоже всем невеликим пока  семейством, так еще и знатных родственничков привлекли к работе. Радмир помогал дяде Михею мастерить кисти, Аринушка краски размачивала, пробовала на вкус, недоумевала – красна, как ягодка водичка, а не больно-то сладка.

Вышел домишко на славу – расписан снизу доверху всякой печной снедью: калачами да бубликами, пряниками да леденцами в виде коней и рыбок. А на крыше в виде «птицеверта» резной деревянный петушок – золотой гребешок. Тонким, легким сделал его Михей, вертится петушок на своей аккуратной жердочке, показывает, куда ветер дует.

Вот стал теремок готов, можно и жильцов запускать. А по старому обычаю, кто первым должен ступить за порог? Правильно, настоящий кот. И чем здоровее, тем лучше. А потому, пришлось везти из Гнездовья самого Милаша. Уж кота родовитей и толще его во всей округе не сыщещь. Домик сын Баюна сразу одобрил, уж больно красивый и уютный, одно жалко – теплой печурки нет, в зимние холода не согреешься.

Зато летом есть где ребятишкам собраться, полюбили Аринушка и Радсей хозяйничать в теремочке, даже Марусеньку брали с собой. Под воркотанье Милаша девочка быстро засыпала, уронив русую головушку на пушистую котову спинку. Радмир обликом вышел весь в отца, черты лица те же и его высокие скулы, опять же волосы темные, а глаза, правда, ярко-синие, как у Леды. Марусенька – Брусничка оказалась во всякую родню: голубые прозрачные глазоньки и светлые прямые волосики.

Аринка – рябинка, маленький постреленок, если весела и добра – ликом вылитый папенька Медведь, а уж если осерчает, да брови сведет – это Радуня.

Теплыми летними вечерами частенько собирались на заимке родичи: Арлета с Мироном нянчиться приезжала, Годар с младшим братом видался – любо было Радсею побыть среди своих посреди тихого леса. Изменился Радсей – возмужал, раздался в плечах, будто бы еще вырос, волосы совсем побелели, собирал их в косу теперь. Глаза тоже словно выцвели и поблекли, но смотрели строже, без прежней смешливости. Будто многое повидали уже из того, о чем наземным людям и знать-то не стоит.

Одиночество полюбил Младший. Выбираясь наверх из Нижнего мира, долго бродил один среди цветущих лугов и тенистого леса. Шептался о чем-то с дикими травами, обнимал огромные сосны, чутко прислушивался, как текут глубоко под шершавой древесной корой незримые соки.

От корней ввысь поднимается вода, питая каждую ветку, а от острых зеленых листьев – ловцов света в самую тьму, под землю течет пойманная небесная сила, давая жизнь и корням. Испокон веков так заведено: два тока, два пути – вверх и вниз, оба рядышком, оба нужны. А деревья живут сразу в двух мирах - Верхнем и Нижнем, оттого им особая мудрость дана, оттого они так спокойны и величавы. Умеют сносить боль тихо, не жалуясь. Умирают молча. И умеют ждать...

О себе и своем нынешнем житье Радсей мало рассказывал, стал молчалив и задумчив за эти годы. А вот дочурка Златица говорлива оказалась, как горный ручеек. От нее-то и узнавали, каково оно – Подземное царство:

– У дедушки хорошо, реки текут молочные с кисельными берегами, хоть ложкой черпай да ешь. А есть одна огненная река, туда всем ходу нет, а мне будет можно, как подрасту. И сады тоже растут, только там птички сидят золотые на веточках и тихо-тихо поют, а камешки на земле все разноцветные и сияют так, что завсегда светло.

В развлечениях детских Златица часто заводилой была, даже пыталась Радмиром командовать, потому как возрастом не уступала. Маленький Змей позволял порой верховодить в игре, улыбался только снисходительно… А где надобно, так и свою волю показывал так грозно, что перечить и не моги. Вот и сейчас вышел спор, кому быть «коршуном», а кому «наседкой» в игре. Милаш злобным коршуном быть отказался наотрез, Радмир тоже, а Аринушка еще маловата, ей вовсе не догнать никого…

– Давайте лучше играть в городки! Или в разбойников и купцов. Марусеньку пусть в полон возьмут, посадят в башню, а мы пойдем выручать. Милаш бегать ленится, вот и пусть сторожит. Мы к нему близко подкрадемся и песенку споем: «Спи глазок, спи другой!» Кот запохрапывает, тут мы сестричку и вызволим из беды. В сказках всегда все  хорошо складывается.

Весело деткам на летней волюшке, раздолье играть на широком дворе, а ежели дождик заморосит,  можно в своем теремочке укрыться. Там и картинки припрятаны, что тятенька с ярмарки привез, и пареночек морковных матушка насушила и даже корочку засохшую от большого пирога Аринушка прячет-бережет за какой-то надобностью.