В случае если гарантия считалась данной, покупатель не был обязан принять товар, если он обнаружил дефект в праве продавца до передачи. После передачи защита покупателя в случае изъятия у него вещи состояла в отказе от ее оплаты или в иске о возврате цены, поскольку встречного предоставления со стороны продавца не состоялось. Если продавец знал, что у него нет права на вещь, и скрыл это, то он отвечал за обман (fraud) так же, как если бы он знал о скрытом недостатке качества68.
Согласно ст. 12 британского Закона о продаже товаров 1979 г., сходной в этой части со ст. 12 Закона 1893 г., подразумевается, что к моменту перехода права продавец управомочен продавать товар (п. 1) и что товар свободен от нераскрытых и неизвестных покупателю обременений (подп. «a» п. 2). Покупателю гарантируется спокойное владение, кроме случаев, когда оно будет нарушено собственником или иным лицом, имеющим право на вещь, по раскрытому или известному обременению (подп. «b» п. 2 ст. 12)69.
Пункты 3–5 ст. 12 Закона 1979 г. прямо указывают на возможность покупки «на свой риск»: из договора или сопутствующих обстоятельств может следовать, что продавец передаст лишь ту позицию в отношении вещи, которую он или третье лицо, чью вещь он продает, может иметь (имеет фактически) (п. 3). Тогда предполагается, что все известные продавцу обременения раскрыты покупателю до заключения договора (п. 4). Однако также предполагается, что спокойное владение покупателя вещью не будет нарушено продавцом или названным третьим лицом, а также лицами, требующими что‐либо через или при помощи продавца или названного третьего лица, за исключением тех, кто требует в соответствии с обеспечением или обременением, о которых покупатель знал или был извещен до заключения договора (п. 5).
К. Ошар пишет, что с XIX в. подходы к гарантии от эвикции качественно не изменились. Впрочем, новое применение этого института (например, в случаях продажи предприятий, уступки нематериальных объектов, договоров продажи с условием об исключительном праве) показывает его «под новым углом», отличным от того представления, которое было ранее: за исключением передачи и гарантии обязательства продавца усложнились частью под влиянием последствий самого договора, частью под влиянием закона, судебной и коммерческой практики, обычаев70.
§ 2. Ответственность продавца в случае изъятия товара у покупателя в дореволюционном российском и советском праве
Согласно положениям Русской Правды (равно как и Псковской судной грамоты) покупатель – ответчик по виндикации должен был назвать истцу продавца и свести его с ним. Если продавец признает продажу, то покупатель, как и в древнегерманском праве, устранялся из спора, который протекал между истцом и продавцом. Продавец, отрекшийся от совершения продажи и уличенный в ее совершении, был обязан возместить покупателю цену. А.К. Митюков предположил, что это же должно было иметь место, если защита продавца оказалась бы неудачной и вещь была бы «выдана» третьему лицу – истцу71.
Отмечается, что уже в древнейших русских купчих (обсуждаются документы XIV века из Двинской области, находившейся под властью Новгорода, и XV–XVI веков из Московской и Западнорусских земель) исключалась возможность будущего спора или вмешательства продавца и его наследников в «обладание покупателя». В более поздних актах (с XVI в.) встречаются положения о том, что до продажи продавец не совершил относительно вещи никакого распорядительного акта, а «если бы нашелся такой акт, то он, продавец, принимает на себя обязанность защищать и «очищать» покупателя «от тех кабал или крепостей» и не ввести покупателя в убыток»72.
Согласно К.А. Неволину как до Петра Великого, так и после среди произвольных условий (необходимыми считались условия о вещи и цене) первое место занимало условие об очистках: продавец удостоверял покупателя, что имущество не продано и не заложено, «никому ни в чем не укреплено», и принимал на себя обязанность очищать покупателя от притязаний на вещи и возместить убытки, если он им подвергнется. Некоторые законодательные акты (Судебник 1550 г.; Соборное уложение 1649 г.) специально устанавливали, чтобы покупатель требовал от продавца «поручительство в том, что продаваемое имущество ему действительно принадлежит»73. Кроме того, в допетровскую эпоху включалось условие об отказе продавца от права обратного выкупа, поскольку такое предполагалось само собой74.
В российском праве второй половины XIX – начала XX в., как и в европейских правопорядках, речь велась об ответственности за право: цель купли-продажи видели в предоставлении покупателю права собственности, что возможно лишь, если это право принадлежит продавцу (ст. 420 т. X Свода законов гражданских (далее – Свод))75. Понятие гарантии от эвикции традиционно передавали термином «очистка», более привычным для российского вотчинного права76.
Г.Ф. Шершеневич писал, что закон вызывал некоторые сомнения, определяя, что условие об ответственности, называемое «очисткой», относится не к необходимым, а к произвольным, и будто ответственность наступает только в силу соглашения контрагентов (ст. 1427 и 1511 т. X Свода). По его мнению, это неверно, поскольку такая ответственность вытекает из существа договора купли-продажи и устранение ее способно было бы подорвать добрую веру в гражданском обороте77. Поэтому практика пришла к выводу, что умолчание в договоре не освобождает продавца от ответственности перед покупателем; продавец, хотя бы и не принял обязательства очистки, отвечал за недостатки в праве; лишь специальное соглашение освобождало от такой ответственности78. При этом Сенат полагал, что ст. 1427 т. X Свода касалась лишь недобросовестности продавца при продаже имения, а в иных случаях ответственность за убытки основывалась на ст. 684 и 574, т. е. имела внедоговорное основание79.
Ответственность за право наступала при наличии следующих условий.
Во-первых, право на купленную вещь должно быть оспорено третьим лицом в судебном порядке. Однако практика допускала защиту покупателя и в случае фактического изъятия (70, 1548)80.
Во-вторых, вещь должна быть изъята на основании недостатка в праве продавца, а не в силу обстоятельств, возникших после заключения договора81.
Равным образом продавец отвечал, если отчужденное право не соответствовало договору, хотя третьи лица не оспаривали право собственности покупателя, но имели права, обременяющие вещь (залог, аренда, пользовладение)82.
Отвечая, продавец должен был уплатить цену проданной вещи и возместить ущерб, выразившийся, например, в затратах покупателя на вещь, которую от него изъяли. При этом Г. Ф. Шершеневич отмечал эволюцию практики от взыскания только реального ущерба до полного возмещения83.
Ответственность продавца устранялась, если он специальным соглашением был от нее освобожден или если было доказано, что причиной эвикции стало неумелое ведение дела покупателем без привлечения в процесс продавца в качестве третьего лица84.
