– Валерка, ты чего такой хмурый? Быть может, не рад нашему приезду?.. – открывая армейским ножом банку тушёнки, поинтересовался Горбунов. – …А то смотри. Нам и в обратный путь недолго снарядиться.
– Ещё чего. Отпустить вас с таким-то добром?.. – возмутился Князев, кивнув на бутылку, стоявшую по центру стола. – …Дело тут вовсе не в вас. Устал я нынче. День был сегодня каким-то тяжёлый… – распространяться о своем ЧП майор не спешил. – …Вы бы лучше о себе рассказали. Сто лет вас не видел.
– Чё рассказывать-то?.. – усмехнулся Медведев. – …У нас, всё как обычно. КГБычно. Стреляем, ловим, спасаем, уничтожаем. Муха, по прежнему из кожи вон лезет, доказывая начальству, что он лучший. Тогда как нам приходится отдуваться за его обещания и сверх повышенные обязательства. А если честно, то служится сейчас намного проще, нежели в девяностые. Если б не Рамзанчик…
– Это ты о нынешнем Президенте Ичкерии? О Кадырове? – уточнил Валерий.
– А-то, о ком же… – согласился Олег. – …Здесь всё так же. Похищают людей и убивают бойцов федеральных войск. Только теперь этим занимаются не только боевики, но и кадыровцы, под чутким руководством самого Рамзана. Подчас Кадыров так душит местное население, что те опять бегут в леса. Где мы их, как боевиков и террористов и раскатывает под уровень грунта. Короче, не власть, а некий вполне узаконенный беспредел. При этом Москва, каждый раз продлевает Рамзану полномочия на все что угодно.
– Как и его папаша, в своё время объявивший джихад России, расправлялся с федералами… – поддержал Медведева Горбунов. – …С той же безжалостностью теперь и Рамзан, со своими приспешниками.… То есть, с бывшими боевиками, «мочит» сейчас: как своих, так и чужих.
Слушай Князь анекдот.
Как-то лев возвращается в свой зоопарк из командировки. А его не пускают: «Ты, кто такой?»
«Да вы что, с ума посходили?.. – рычит лев. – …Я же Лев! Царь зверей!»
А ему отвечают: «Нет. Царь зверей, это Рамзан Кадыров. А ты… Ты просто животное».
При этом Виктор сделал особый акцент на слове «звери», давая понять, что вкладывает он в него несколько двоякий смысл. Хотя офицеры, поняли бы это и без каких-либо дополнительных интонаций.
Именно сейчас, пожалуй, впервые, Валерий мог наблюдать за своими бывшими бойцами несколько отстранённо, как бы со стороны. То есть, не взглядом их непосредственного командира, а как лицо постороннее и далёкое от спецназа. Офицеры суетились над закуской; шутили; о чем-то вспоминали. Как бы, между прочим, и совсем непринуждённо рассказывали о своих тяжёлых, боевых буднях, в которых каждый новый день мог запросто оказаться для них и последним.
«Это и есть наши нынешние русские богатыри. Ни чета всевозможным заморским Рембо, с дутыми бицепсами и тупыми взглядами. Обычные и простые ребята. Хотя, нет. Они далеко не «простые». Конечно же, они осознают свою исключительность. Да только не выпячивают её всем на показ. Ведут себя естественно, без показухи и заносчивости.
Правильно. «Естественность» – самое подходящее для этого случая слово. Каждодневно рискуя своей собственной жизнью, они умудряются оставаться всё теми же парнями, легко относящимися к той непростой доле, которая на них выпала. Они умудрились не озлобиться, не оскотиниться, сохранить такт и уважение к собратьям по оружию.
И пусть кое-кто нынче говорит: дескать, спецслужбы в постсоветской стране разрознены, что существуют в них какие-то кланы, группировки, грызня. Будто бы ФСБ, ГРУ, СВР и Погранвойска – каждый из них сам по себе. У каждой службы, дескать, свои корыстные интересы.
Нет, я в это не поверю. Возможно, там «наверху», где-то близ Кремля – нечто подобное и имеет место. А здесь, в гуще военных перипетий, никто и никогда: ни то чтоб «ствол» в сторону коллеги обратил, слова грубого не бросит.
Вот уж точно: бывших чекистов не бывает. Не причём тут погоны, присяга или некогда единое, общее для всех ведомство. Здесь нечто иное, некий уровень подсознания. Потому как невозможно вытравить из нас, ни общий дух, ни схожесть мышление, ни заведомые приоритеты, ни годами службы привитое чувство товарищества…»
– И всё же редко мы сейчас собираемся. Имею в виду, вот так. В неформальной, что ли, обстановке… – качая головой, посетовал приехавший капитан. – …А помнится, подобные встречи у нас были чуть ли не регулярны. Помнишь Валера, как мы однажды погуляли у тебя на Родине? Славная была пирушка.
– Ещё бы не помнить… – как-то тяжело усмехнулся в ответ Князев. – …Не каждый день, скажу я вам: мой Омск переживает внеплановую «высадку» бойцов спецназа. Всего-то семеро!.. А умудрились поставить на уши целый райотдел милиции. Быть может, именно поэтому нам и противопоказано собираться вместе. Как ты давеча подметил: в неформальной обстановке. Ведь мы, просто-напросто превращаемся в реальную угрозу для мирной общественности.
– Зачем же так категорично?.. – возразил Олег. – …Вели мы себя вполне пристойно. Как нормальные люди приехали в гости к своему командиру. Без шума и скандалов отметили начало отпуска, полученные награды и звания. И по-тихому поехали на вокзал. Абсолютно ничто не предвещало того, случайно возникшего инцидента с местными блюстителями правопорядка.
Кто же знал, что прижмет тогда Витюшу, его мочевой пузырь… – Медведев искоса глянул на Горбунова, двухметрового светловолосого исполина, наполнявшего в тот момент стаканы водкой. – …Что помчится наш общий друг справлять свою нужду в близлежащие кусты. Те самые, что за остановкой общественного транспорта…
– Так ведь я вам сразу сказал о том, что на такси нужно было ехать… – смущаясь, оправдался Горбунов («герой» тех самых событий). – …А им, видите ли, вечерний город захотелось посмотреть. Ну?.. Посмотрели?
И, между прочим, на автобусной остановке кроме нас никого и не было. К тому же, смеркалось. По нормальному, меня бы никто и не заметил. Кто же мог заранее предвидеть, что в тех самых зарослях, менты обычно «пасут» подвыпивших работяг со второй смены местного завода, да бабки с них трясут, якобы, за те мелкие хулиганства.
Только я, понимаешь, струю пустил, только душу свою начал отводить в долгожданной и опустошающей истоме. А тут… Хлабысь по почкам резиновой дубиной. Да ещё и со всего размаха… Дескать, чего это ты, грёбаный пролетарий, гадишь, где не попадя. Мы же тогда по гражданке были одеты. Потому, очевидно и спутали меня правоохранитель с каким-нибудь токарем или фрезеровщиком. А долбанул он меня со всей дури, как пить дать, из-за моей комплекции. Видать, опасался ответку получить, вот и решил, падла, сходу на испуг меня взять.
От внезапной боли, в глазах моих жутко потемнело. И, между прочим, именно с того самого вечера, моя спина иногда и постанывает. Короче, не смог я стерпеть не столько боль, сколько обиду и наглое к себе обращение. Вот и вдарил я тому менту промеж глаз. И за себя, и за весь рабочий класс.
– Витька, сдается мне, что рабочим классом дело там вовсе не ограничилось… – от души рассмеялся Медведев. – …Потому как пятки того мента просвистели над самыми вершинами кустарника. Вдарил ты ему не только за пролетариат, а ещё и за обедневшее крестьянство.
Когда ж, Витюша, ты принялся отоваривать и остальной наряд ППС, тут и нам пришлось кулаками помахать, отбивая тебя от обезумевшей ментовской свары. Как мухи на говно они слетелись, чуть ли не со всего города.
– Ты это кого «дерьмом» сейчас обозвал? – воинственно насупился Горбунов.
– Да, это я, так… Образно… – поспешил сгладить ситуацию Олег. – …Главное, что закончилось всё, вполне благополучно. Никто не попал в руки врага. Все (пусть и каждый по своему), но до вокзала добрались. После чего и разъехались мы по своим домам.
– Благополучно?.. – тяжело вздохнул Князев. – …Для вас, наверное, так оно и было: уехали и забыли. А я, как минимум, с месяц на улицу опасался выйти, морду свою показать. Город-то ещё долго слухами полнился. Болтали: дескать, милиция провела серьёзную операцию, накрыв крупную преступную группировку. Лишь семерым бандитам удалось избежать ареста. Скорее всего, те слухи сами блюстители порядка и распространяли. Чтоб облажавшись, хоть чуть-чуть выглядеть поприличней.
