Пол впереди усеивали кости. Некоторые, наваленные у стены, еще частично держались вместе: нога крепилась к тазу, ключица — к плечевой кости, лучевая и локтевая кости — к запястью. У двух скелетов присутствовали все сочленения, но, как и у первого, недоставало черепа. Грег пробежался взглядом по раскиданным костям, но внимание Ибрахима привлекло что-то еще. Он обогнул груду и пробрался через завалы к самодельному деревянному сараю у правой стены подвала. Там снова беспорядочными грудами лежали фрагменты скелетов, перемешанные с обрывками истлевшей ткани.

В дальнем конце сарая виднелась дверь. Ибрахим медленно ее открыл. Внутри вдоль дальней стены тянулись деревянные полки.

— Посвети сюда, — приказал Ибрахим.

Грег, поднимая фонарик, двинулся к нему. Луч выхватил из темноты полки — длинные, низкие полки, уставленные широкогорлыми, глубокими горшками из глины. Наверное, их там было с десяток. Они стояли бок о бок, как в магазине флориста, но торчали из них отнюдь не цветы.

Грег потрясенно смотрел на ряды человеческих черепов. Черепа приветственно ухмылялись ему, будто делясь какой-то ужасной тайной, которую знают лишь мертвецы.

Ибрахим встал рядом:

— Ты понял, что здесь случилось? Эти горшки когда-то были наполнены уксусом.

— Чтобы сократить объем внутренностей, — добавил Грег. — Но почему ничего не вышло?

— Как ты сохранишь жидкость, если сосуд протекает? А все горшки с трещинами.

Присмотревшись внимательнее, Грег понял, что имел в виду Ибрахим. Большинство трещин находились чуть выше донышка и располагались узором — будто горшки были продырявлены каким-то острым предметом.

— Разве пелангалланы не понимали, что их нельзя использовать? — нахмурился Грег.

— У них не было выбора. Та золотая, наверное, повредила горшки после налета. Я думаю, эти пенангалланы избежали участи мадам потому, что спрятались здесь во время облавы. Возможно, налетчики убили заодно и бармена. Понятно, почему тела исчезли. От них избавились. — Он глянул на россыпь костей внизу. — Но этим вампиршам здесь ничего не грозило. Они, наверное, долго просидели в укрытии и успели проголодаться. А ты знаешь, что бывает, если дома в холодильнике мышь повесилась.

Грег кивнул:

— Да, ты отправляешься на поиски еды.

— Точно. Они полетели попытать счастья на охоте, но в округе особо нечем поживиться. Только птицы и, возможно, мелкие зверьки. Улететь пенангалланы не могли, поэтому хватали, что придется. Оставался только один способ выжить — впасть в спячку. — Ибрахим взмахнул руками. — Та, что наверху, как видно, была поумнее. Она знала, что на охоте сильно не разживешься, потому и не полетела. А когда остальные вернулись, их ждал сюрприз.

— По вашим словам получается, что это она продырявила горшки.

— Думаю, да. Остальные прилетели в подвал, где оставили тела, сунули внутренности в уксус, но большая его часть быстро вытекла. Он исчез, не успев подействовать. Та девушка сверху тоже исчезла после того, как заперла сородичей. Наверное, где-то у нее был собственный горшок и запас уксуса, ведь она заранее продумала, что станет делать.

— Но разве она что-то могла сделать? — с недоумением спросил Грег.

— Ты все еще не понимаешь. — Ибрахим глянул вниз. — Разве эти кости и скелеты не говорят сами за себя? Головы беспомощно торчали из сухих горшков, желудки лопались и гнили. А безголовые тела только слепо корчились в темноте ловушки.

— А та тварь сверху? — поморщился Грег.

— Она потихоньку ими питалась, — сказал Ибрахим. — Благодаря чему и протянула все эти годы. — Он кивнул на скелеты и груды костей. — Ей не требовалось летать на охоту. В ее распоряжении были все эти тела — тела, которые еще двигались, тела, полные крови. Кусочек за кусочком она сдирала с них мясо, высасывала вены и артерии досуха. Наверное, так продолжалось долго и большую часть времени она спала — такой мы ее и нашли.

Желудок Грега скрутило в узел.

— Все, я сваливаю, — задыхаясь выпалил он и повернулся, ища лестницу.

— Сначала заберем то, ради чего пришли. — Ибрахим ткнул Грега пистолетом в спину и так, под конвоем, довел до бара. — Глянь под лестницей. Вполне возможно, что кабинет Мадам был именно там.

Грег выругался под нос. Ну, конечно, кабинет устроили бы именно в таком месте, чтобы и руку на пульсе заведения держать, и чужакам не было видно. Зря не поискал здесь внимательнее в свой первый приезд, возможно, вообще не пришлось бы подниматься наверх. Наверное, мадам хранила компромат в кабинете. Стоило воспользоваться головой и подумать. Не торчал бы здесь сейчас посреди ночи, в глухомани, в этом сумасшедшем доме с этой сумасшедшей тварью наверху и сумасшедшим узкоглазым внизу, что тычет в него стволом и вымогает половину найденного.

— Идем, — позвал сумасшедший узкоглазый. — Должно быть здесь, точно говорю.

Там, под лестницей, они его и нашли. Дверь была из металла, закрытая, но не запертая на замок, а за ней — кабинет. Или то, что когда-то так называлось. Налетчики ворвались сюда, вытащили из мебели ящики и разбили их ломами и топором, который до сих пор лежит поверх полки, выломанной из обшарпанного книжного шкафа у правой стены.

Напротив, у левой стены, стоял распахнутый сейф. Распахнутый и пустой.

Грег, заморгав, уставился на голую стальную полку:

— Ничего. Эти уроды забрали все с собой.

— Приглядись внимательнее, — мягко сказал Ибрахим.

Грег проследил за его взглядом, скользнув глазами по голому бетонному полу к середине комнаты, откуда начиналась дорожка из бумаг, или, скорее, того, что когда-то было бумагами. Теперь от них остался лишь коричневато-серый ворох обгорелых обрывков, среди которых кое-где поблескивали крошечные кусочки сожженных фотографий. От дорожки поднимался запах, столь же слабый, как у того уксуса — вонь давнего праха, под которым погребена всякая надежда.

— Сматываемся, — прошептал Грег.

Ибрахим покачал головой:

— Думаешь, я не знаю, что ты чувствуешь? Лично я хочу навсегда забыть о случившемся. Но прежде, чем все это останется позади, нас ждет еще одно дело. Та пенангаллан…

— Она мертва. Мы ее убили.

— Не совсем. Вспомни, пенангаллан не похож на других кровососов. Пока голова соединяется с пищеварительной системой, он все еще в состоянии летать и питаться. Одного кола здесь недостаточно.

— Зато с меня достаточно, — отказался Грег. — Не собираюсь в это впутываться.

— Вероятно, кол ее парализовал, по крайней мере на время. Но рисковать нельзя. Надо отрезать ей голову.

— Забудьте. С меня довольно.

Ибрахим его словно не услышал, но пистолетом в спину ткнул.

«Неужто выстрелит?» — подумал Грег и вспомнил о Берни Таннере. Вот и ответ.

Спросил он другое:

— Что вы от меня хотите?

Ибрахим кивнул на поваленный стеллаж справа:

— Вон там. Возьми топор.

Грег повернулся, ожидая выстрела в спину. Возможно, найди они компромат, это не было бы игрой воображения. Ничто не мешало бы Ибрахиму выпустить в него пулю, убить и забрать все себе. Никто бы даже не узнал. Впрочем, такая возможность все еще не исключается. Если они избавятся от пенангаллана, Ибрахим избавится и от него… ведь только он способен связать малайца с убийством Берни Таннера.

Итак, особого выбора не было, кроме как взять топор и сделать, что сказано. Но тут возникла новая идея: быстро развернуться и ударить Ибрахима топором прямо промеж глаз.

Предсмертные хрипы жертвы еще звучали в ушах Грега, когда он бросился к выходу из кабинета, пронесся через бар, миновал коридор и выбежал на улицу. В ушах еще звучали предсмертные хрипы жертвы.

Он забрался в машину и нашарил ключи, проклиная сломанный кондиционер, но радуясь ветерку из окон. Все еще душный воздух был чистым, без пыли и гнили, без уксусного душка, без смеси запахов старого пепла и свежей крови.

Кровь. Он убил человека, он стал убийцей. Но никто не знает, да и не узнает, если все сделать по-умному. Пусть даже кого-то занесет в дом, никакой связи с ним не найдут. Стоит купить завтра шины, и вот уже старые следы протекторов не соответствуют новым. Конечно, можно снять отпечатки пальцев с дверных ручек и топора, но их не с чем будет сопоставить; у него никогда не снимали отпечатки. И вообще, кто его будет искать, если нет никаких улик?