Несмолкающий гул движущейся толпы, возгласы, звонкие голоса детей, всполохи радиорекламы, усиленные микрофонами выступления участников разнообразных «круглых столов», доносившаяся отовсюду музыка совсем не раздражали Ольгу. Напротив, ей стало как-то легче дышать, хотя в огромном помещении было довольно душно. Казалось, устроители начисто забыли о необходимости экономить электроэнергию и снижать парниковый эффект – во всю мощь сияло многоликое освещение, усиливая неприятный химический запах от синтетических ковровых покрытий. Однако вряд ли кто-то из посетителей обращал на это внимание – разве что пребывающие в постоянном неудовольствии стареющие дамы, ревностно следящие за неблагоприятной для кожи лица сухостью воздуха.

Позитивная энергетика людской массы заразила Ольгу, она растворилась в движущемся от стенда к стенду потоке, на время отрешилась от собственных переживаний. Где, как не здесь, можно полистать понравившуюся книгу, поговорить с людьми из издательств или даже с автором, послушать мнения участников круглого стола, горячо убеждавших друг друга в собственной правоте! Перед натиском новой информации, перед кружением калейдоскопа незнакомых лиц отступали навязчивые воспоминания, и плечо уже оттягивала вместительная холщовая сумка, наполненная покупками – несколько новых программ, ридер с удобной для глаз подсветкой, игровая подставка для Катиного Коли и, конечно, книги.

Ольга развернула план-проспект выставки. Так, где тут у нас сектор С? Ей хотелось найти стенд независимых местных художников. Энтузиасты ручного книгопечатанья, они выпускали небольшие, в четверть авторского листа книжки, сами придумывали текст и рисовали иллюстрации. Графика была талантливой, технически безупречной, текст – остроумным, чаще всего пародии на рекламу или похождения куклы Барби и К. Ольга старалась не пропустить ни одной их книжки. Однако поиски пришлось притормозить. Уставший и проголодавшийся организм требовал отдыха и подкрепления. Купив у стойки бутерброд и стаканчик крепкого кофе с сахаром, она отыскала свободный столик и с наслаждением опустилась на пластмассовый стул. Аккуратно выталкивая бутерброд из бумажного пакета, бросила взгляд напротив и, досадливо крякнув, постучала себя по лбу. «Вот балда!».

Наискосок от кафетерия сверкала всеми красками радуги выкладка издательства детской литературы. Дети и взрослые теснились у столов и этажерок, заставленных яркими книжками на все вкусы и возрасты. «Как же я могла забыть», – укоряла себя Ольга. Собственно, ведь за детскими книгами она и пришла на выставку. У Мануэлы через месяц день рождения, Ольгу пригласили заранее, хоть и праздник-то семейный. Дочери будут с мужьями, внуки маленькие, которым Ольга и хотела подарить какие-нибудь хорошие книжки. «Ну, ничего, сейчас доем и занырну в детские книжки, а потом до графиков доберусь», – думала Ольга, с аппетитом жуя теплую булку, щедро наполненную хрустящими листьями салата, помидорами и сочным розовым тунцом.

Допив кофе и задвинув стул, она шагнула к урне, чтобы выбросить мусор, но обернулась, услышав знакомый голос. Стоявшая к ней спиной молодая женщина буквально атаковала консультанта издательства. «Почему вы говорите, что книги этого автора особенно популярны у девочек? Она что, популяризатор мифа о розовых принцессах?» И, жестом остановив своего собеседника, пытавшегося объяснить скрытые достоинства сочинения известной телеведущей, почему-то вообразившей себя детской писательницей, женщина продолжала: – Нет, я никого не осуждаю, просто высказываю свое мнение и вполне допускаю, что и у этой тематики есть свои читатели, но, знаете, я не из их числа.

– Впрочем, – добавила она более примирительным, но по-прежнему требовательным тоном, – вы можете порекомендовать мне какие-нибудь качественные цветные комиксы. Но только познавательные! Пожалуйста, никаких упрощенных пересказов классики и японских ужастиков.

– Для какого возраста? На пять-шесть лет, – по-прежнему не поворачиваясь, женщина проследовала за консультантом. Батюшки, неужели это Режин? А кто же еще может так влет, напористо и не задумываясь высказывать свое мнение?

Конечно, это она. Но как изменилась! Небрежно заколотые на затылке волосы, льняная серая ветровка, безразмерные штаны-алладины, за спину закинута сплетенная каким-то африканским ремесленником торба, на ногах – мягкие удобные мокасины. И это отчаянно пикантная Режин, которую невозможно было представить без умело подведенных глаз, безупречного макияжа, дерзкой челки, в туфлях без каблука – казалось, она и родилась в лодочках на шпильках. Да еще и с детскими книжками под мышкой!

Ольга, сдерживая нетерпение, дождалась момента, когда дотошная Режин, рассчитавшись за покупку, уступила консультанта другим посетителям, терпеливо дожидавшимся своей очереди. Негромко окликнула подругу. Та охнула, уронила на пол тяжелый пакет и бросилась в объятия Ольги.

– Ты вернулась! Когда? Почему не объявилась? – отводя волосы, заслонившие лицо подруги, Ольга пристально вглядывалась в ее черты, пытаясь понять, какие неуловимые изменения произошли в ее облике. Режин словно нарисовали другими красками. Яркий, привлекающий взгляды синтетический акрил сменила бархатистая масляная пастель, в движениях женщины появилась не свойственная ей раньше неторопливость.

– Не сердись, я буквально на днях приехала. Клянусь, что собиралась позвонить, но как прекрасно, что мы встретились! По телефону я бы не сумела толком рассказать, – француженка провела рукой по Ольгиной щеке и, не сдержавшись, вновь обняла подругу. – Как же я рада тебя видеть! Идем, идем сядем поскорее, пока стулья свободны.

Она потянула за собой Ольгу, та едва успела подхватить сумку. Вот так встреча! Ольга шутливо подергала подругу за рукав, словно не веря ее внезапному появлению.

– Слушай, ты прекрасно выглядишь! Помолодела как-то, свежестью так и дышишь. Неужели за океаном климат такой благодатный? – Про себя подумала: «Раньше как пантера перед прыжком была, как пружина сжатая. А сейчас – ну только что не мурлычет, такая кошечка домашняя». – Ну, рассказывай, рассказывай скорее, как ты там Новый Свет покоряла, – затеребила подругу Ольга. Подвинулась поближе, приготовилась слушать, упершись подбородком в сцепленные кисти рук. Но обычно говорливая, как большинство французов, Режин с ответом не спешила. В ее голосе появилась какая-то неспешная мягкость, она словно подбирала слова, стараясь и не солгать, и не сказать лишнее. Пытливо взглянула на Ольгу, поправила зацепившийся за ножку стула рукав ветровки.

– Я теперь в другой роли. Уже не нападающий на поле, а скорее вратарь, защищающий свои ворота. Да и матч вроде закончился, – она повернула голову, поискала взглядом в толпе кого-то невидимого. Видимо, нашла, так как ее губы тронула легкая улыбка. Впрочем, все по порядку…

Однако продолжить ей не удалось.

«Мама?» Ольга машинально пододвинула стул, пропуская подбежавшую к ним девочку. Хорошенькая маленькая девочка в малиновой стеганой курточке. Личико цвета молочного шоколада, сияющие черные глаза, в каскаде курчавых волос затерялась перламутровая заколка в форме бабочки. «Мама?» Ольга растерянно перевела взгляд на Режин. Удивил не цвет кожи: кого в сегодняшней Европе удивишь «приятно смуглявенькими» детишками. Удивил возраст: на вид девочке было никак не меньше пяти лет. Режин обняла ребенка, поправила на ней курточку, пригладила волосы.

– Так, что скажет тете воспитанная девочка?

– Здравствуй, – девочка приподнялась на цыпочки, подставив щечку для поцелуя. – Меня зовут Глория, а тебя как? Оль-га… Девочка забавно сморщила носик, сделав ударение на втором слоге.

– Оль-га. Красиво. Но самое красивое имя Режин. Так мою маму зовут, – победно взглянула и, схватив за руку приобнявшую ее Режин, прижалась щекой к ее ладони. – А я от папы убежала! – похвасталась. – Теперь он меня не найдет!

– Козочка, что же ты наделала, – забеспокоившаяся женщина привстала, вглядываясь в окружающих. – Папа будет волноваться, где ему тебя искать?