– Ты вообще как себе его жизнь видишь со своей женевской колокольни? – для пущей убедительности она потрясла перед носом чайным полотенцем. – Там одни расстояния чего стоят. До буровых вышек этих еще добраться надо. Где Сибирь и где Москва! А сама компания! Только подумать, какие деньги задействованы. Оборудование суперсложное, людей сколько у него работает, он ведь за все отвечает. Бюрократы на каждом шагу, наплыв комиссий, проверки постоянно присылают, он же рассказывал, сколько времени, сколько сил на это уходит, – разгорячившись, Ольга ‘разумная’ уже вовсю отчитывала Ольгу ‘безрассудную. – Разум включи, а не нюни на сахарине разводи. У него каждый день на месяцы вперед расписан.

Решительным жестом убрала кружку в шкаф, повесила на крючок полотенце и, уговаривая себя ‘безрассудную’, Ольга ‘разумная‘ дрогнувшим голосом добавила: «Не может же он вот так все бросить и умчаться в какую-то Швейцарию». Прозвучало вроде бы убедительно, но тут обозначил свое присутствие маленький такой, но очень настырный червячок сомнения, тихо произнесший: «Описание его насыщенной жизни захватывает и убеждает. А вот твое место в этой жизни где?». Сомнения, опустившиеся было на дно, оживились, поднялись на поверхность, в груди защемило от их резких толчков. Ну уж нет, она не даст волю отчаянию, возникшему на пустом месте, да еще в такой прекрасный весенний день! Подступающую тоску надо было глушить на корню и Ольга, чтобы успокоиться, решила сесть за руль, проехаться немного и, может быть, подняться в Сен-Серг, крошечный городок в горах. От Женевы на машине меньше часа. Смешанный лес у подножья, огромные одинокие ели на поросших густой травой склонах, старые грунтовые дороги, где скорее встретишь пеших туристов, чем автомобиль, чистый воздух и тишина – проверенное лекарство от душевных переживаний. Излечить не излечит, но успокоит и сил добавит, проверено на практике. Обула крепкие горные ботинки, набросила теплый шарф (в горах прохладно!) и, захватив большую бутылку минеральной воды, спустилась в подземный гараж.

На улице, по-воскресному тихой и пустынной, ветер лениво полоскал мини-афиши, наклеенные на прозрачные дверцы газетных тумб. На выезде из гаража она притормозила, и в глаза бросились заголовки: «Книжный салон Женевы открыт», «Книги всего мира на берегах Женевского озера». Как же она забыла об этом! Вот куда надо немедленно отправиться. Развернувшись, вернулась в гараж и поднялась к себе, чтобы переодеться. Не в горных же ботинках вышагивать по выставке! Джинсы можно оставить, клетчатую рубашку заменила на бледно-голубую шелковую блузку, а плотную ветровку оставила дома, набросив на плечи любимую кожаную куртку, мягкую, поношенную, цвета осенних листьев.

Машину оставила в гараже: в пяти минутах ходьбы от дома остановка автобуса, который за полчаса довезет до выставочного павильона. Кстати, на городской транспорт у нее месячный абонемент, а на выставке парковка в разы дороже обойдется. Через несколько минут она уже сидела в полупустом автобусе. Как всегда, по нерабочим дням машин было немного, воскресная тишина казалась нереальной. За окном проплывал ухоженный, чисто промытый город, главным украшением которого были массивные, аккуратно подстриженные липы и платаны, распустившие парашюты блестящей зеленой листвы. Не знающие прикосновения копоти стекла сверкали, бесшумные трамваи перед выходом на линию были вымыты до блеска, витрины закрытых по воскресеньям магазинов радовали глаз умелой подсветкой и стильным современным оформлением. Однако чинное обустройство города было кое-где нарушено. Пестрые, плодящиеся как опята и пропитанные острыми запахами турецкие, африканские, индийские лавочки, двери которых закрывались только на ночь, едва ли выглядели ухоженными и чисто промытыми. Однако на передний план они – пока! – не выходили и на общее впечатление от города не влияли.

«Пожалуй, Швейцария единственная страна, которая в реальной жизни выглядит так же, как на цветных открытках», – про себя усмехнулась Ольга. Отрада для туристов и ревнителей старины, почему бы и нет? Утренняя тоска затаилась, перспектива побродить в свое удовольствие по выставке подняла настроение, захотелось выпить кофе и поскорее отправиться в свободное плавание по книжному океану. Город оставался позади, за рядами деревьев показались прямоугольные серые постройки. «Выставочный комплекс. Конечная остановка» – известил приятный женский голос, двери распахнулись, и Ольга легко соскочила на тротуар. Вынула из кармана куртки мобильник и опустила его на дно объемной сумки, предусмотрительно увеличив громкость звука. На выставках всегда многолюдно, шумно, звонок можно и не услышать…

* * *

Перед отъездом Сергей, отдав Вере Федоровне последние распоряжения, зашел к себе в кабинет. Сел за рабочий стол, открыл папку с подготовленными документами. Первым лежал отчет Измаила, коммерческого директора. Составлен профессионально, лаконично. Ничего лишнего, все по делу. Он поставил свою подпись и, отложив отчет в сторону, придвинул к себе телефон. Не глядя, нажал кнопку.

– Измаил, зайди, пожалуйста, ко мне. Да, срочно.

Через пять минут в дверь кабинета постучали. Сергей вышел из-за стола, быстрыми шагами приблизился к вошедшему Измаилу, слегка приобнял его, похлопал по спине. И только после этого протянул руку. Измаил улыбнулся и чуть задержал руку Сергея в своей. Он не скрывал радости от встречи, ведь их отношения выходили за рамки офисных. Так встречаются друзья.

Можно сказать, что дружба Сергея и Измаила была в известной степени наследственной. Вернее, начало ей было положено их дедами-десантниками, Михаилом Николаевичем Апраксиным и Асланом Гаревым. Чтобы понять, как это произошло, нужно обратиться к событиям не столь далекого прошлого…

В зажатой горами долине на территории одной из тогдашних советских республик шли учения ВДВ. Отрабатывался марш-бросок, в котором маршу не было места – его постоянно заменял бег. И в этот раз десантники бежали так давно, что фактор времени потерял всякий смысл. Бежали тихо, отключив все чувства, кроме двух: слуха и зрения. Нормативы марша-броска, предусмотренные в Уставе, в ВДВ корректировались на повышение. Что для десантника главное? Правильно: кураж и отличная физподготовка.

Задачу свою разведгруппа выполнила, безопасность движения основной колонны к месту дислокации была обеспечена. Бегущий впереди командир группы Михаил Апраксин поднял вверх руку, покрутил указательным пальцем. Впереди – долгожданный отдых. Но на землю Михаил опустился не сразу. Служба на Кавказе научила его осторожности. Он, как собака, покрутился на месте, заткнул обломками ветки паучьи норки и лишь после этого сел на жесткую траву. Рядом с ним, как всегда бесшумно, опустился на землю его друг Аслан.

Кавказец Аслан не сразу вписался в воинский коллектив. Дедовщина в разведке ВДВ не поощрялась, но немногословие и вспыльчивость Аслана кое-кто из старослужащих воспринимал как заносчивость и неуважение к старшим по сроку службы. Как знать, к чему могло привести такое недопонимание, если бы не авторитет Михаила. Его семья была из «расказаченных», сосланных из родных мест в Сибирь. Сохранившиеся в семье предания о жизни в казачьих станицах, пионер Миша хорошо запомнил, а общение с кавказскими друзьями отца научили его понимать обычаи и устои горцев. Старлей не позволил унижать парня, а преданность и уважение Аслана были закреплены статусом Михаила как «старшего» – и по возрасту, и по званию.

– Здорово ночевали, станичники, – обратился к сидящим сержант Саша, химик-дозиметрист, опустившись рядом и брякнув о землю своими доспехами-измерителями всех видов защиты.

– Здорово, коли не шутишь, – за двоих ответил Михаил. Аслан промолчал и отвернулся. Он недолюбливал сержанта, считая его пустым и несерьезным человеком. Но среди бойцов Сашок пользовался популярностью, ребята привыкли к его южнорусскому разговорному суржику, их веселили его подначки, шутовство, они жадно внимали его рассказам о галантных похождениях, полных щекочущих воображение подробностей… Сержант достал пачку дешевых армейских сигарет, выбрал наиболее полную и закурил, стараясь не выпускать дым в сторону Аслана. – Ну что, хлопцы, скучаем? Ничем не пахнет?