– Хорошо, Константин Иванович, я тебе припомню этот взгляд, – мстительно подумал я. Насонкин медленно осмотрел с ног до головы Семёнова.

– Что, Константин Иванович, похвалил тебя, так ты теперь думаешь, что можешь в таком виде к начальнику подходить? Может быть, ты меня ещё по плечу похлопаешь? – Насонкин зло вперил взгляд в командира дивизиона.

– Я, товарищ полковник, работаю здесь, – почти с гонором прозвучал ответ.

– А мы, что хернёй тут занимаемся? – Взорвался начальник. Семёнов заюлил, поняв что перегнул палку: – Товарищ полковник, Вы меня неправильно поняли….

Но было поздно, у Насонкина окончательно испортилось настроение. Пока Константин Иванович оправдывался, мы зашли в палатку, где был накрыт для нас обед. Но увидев кожаную мягкую мебель, которую Семёнову подарил третий батальон, начальник пришёл в ярость.

– Копытов, пошли отсюда. Я это видеть не могу. – Резко развернулся и решительно направился к ПРП. Тычков засуетился вокруг Насонкина: – Товарищ полковник, товарищ полковник разрешите я здесь останусь, помоюсь в бане. – Мы подошли к ПРП, полковник повернулся к командиру дивизиона.

– Семёнов, давай сюда свой УРАЛ, а Тычков приедет потом на ПРП. Всё Семёнов, – прервал попытку Константина Ивановича оправдаться, – иди отсюда, я тебя видеть не могу.

Пока мы ждали машину, я отошёл с Тычковым в сторону: – Слушай, чего Насонкин так внезапно взбеленился? Вроде бы после второго дивизиона он несколько успокоился.

– Боря, Насонкин, не любит мародёрства в любом его проявлении, а тут кожаная мебель прекрасная стоит, вот он и взбеленился.

– Да, Тычков, ты завтра подойди ко мне, есть у меня к тебе пару вопросов.

Подполковник радостно засуетился, он любил давать разные советы, превращая их в нудные поучения и долгие лекции, из-за чего его не любили сослуживцы. Он готов был часами рассказывать об обкапывании палаток, чтобы во время дождя туда не попала вода, или же поучать, как воспитывать личный состав, при этом имея минимальный опыт общения с последними.

Путь до командного пункта полка я и Насонкин проделали в молчании. Расстались мы также молча. А в 16 часов приехал Чикин, долго извинялся передо мной и обещал всё исправить. После извинений стал настойчиво приглашать к себе на баранину, но я отклонил предложение.

* * *

С утра пошёл дождь, как-то сразу стало грязно и мерзопакостно. Но через два часа дождь прекратился, выглянуло солнце и опять стало на улице и на душе нормально. Сегодня решил подежурить до обеда на ЦБУ: поработать над документами, да и дух перевести после поездок. Командир на утреннем совещании предупредил, что завтра едем в 752 полк на показные занятия, а это 60 километров туда и обратно. А после обеда прочитал только что пришедшую телефонограмму – в 15 полку снайпером убито три солдата. Пули попали в сердце, ухо и голову – работал профессионал.

* * *

Занятия в 752 полку перенесли на более позднее время, а за всей суматохой и боевыми действиями как-то забыли, что сегодня день части. На совещании командир поздравил всех с праздником и объявил, что в 14 часов будет праздничный обед, на который пригласил всех командиров подразделений. День стоял отличный, почти летний. После совещания я нагрел воду и хорошо помылся, подшил свежий воротничок, начистился и наодеколонился – к празднику готов. Стоял около салона свежий, чистый, впервые за много дней спешить никуда не надо, все распоряжения отданы, артиллерийский механизм работал чётко и отлажено. Насонкин с офицерами уехали в Екатеринбург. Накануне они опять ездили во второй дивизион с проверкой. Вернулись довольные: Чикин все недостатки устранил, и посидели они тоже неплохо.

Я не спеша прогулялся по расположению, зашёл на позиции миномётного взвода, который вызвал на командный пункт, чтобы огнём миномётов периодически простреливать наиболее опасные места зелёнки в тылу полка. Тут же пристрелял ещё несколько опасных мест в зелёнке и подошёл к командиру полка, который стоял у прилетевшего вертолёта и рассказывал в видеокамеру о деятельности полка. Закончив, он подозвал меня к себе: – Борис Геннадьевич, как начальник артиллерии доложите Командующему об артиллерии полка.

Майор снимавший видеокамерой вскинул её на плечо и приготовил снимать, а я на несколько секунд задумался и кивнул головой, давая знак, что готов. Увидев красный огонёк над объективом начал говорить: – Товарищ Командующий, хочу сразу сказать слова благодарности за оказанную помощь в комплектование и подготовки артиллерийских подразделений Вам лично и офицерам округа, участвовавшим в мероприятиях боевого слаживания полка. По результатам боевых действий за октябрь месяц, артиллерия 276 полка была признана лучшей среди артиллерийских подразделений группировки. Хочу также заверить, что мы и дальше будем также хорошо выполнять свой воинский долг.

Я кивнул головой, подводя итог произнесённому и красный огонёк погас. Пообщавшись ещё несколько минут с командиром ушёл в сторону ЦБУ, где просидел на связи с дивизионами до 14 часов, а в 14.30 мы построились у офицерской столовой и стали ожидать прилёта командующего группировки. Командир нервно бегал вдоль строя и раздражённо матерился: – … Даже на пьянку вовремя собраться не могут. Борис Геннадьевич, где твой Семёнов?

Но я молчал, лишь стискивая со злостью зубы: помимо Семёнова, в строю не было командира первого батальона и третьего. Опоздание на совещания, построения на различные мероприятия были бичом полка и война не внесла здесь разнообразия. Но когда в воздухе появился вертолёт с командующим, все опоздавшие стояли в строю и преданными глазами смотрели на командира полка, который лишь досадливо махнул рукой.

Подняв тучу пыли вертолёт сел и из открывшийся двери выскочил Гончаров и его обычная свита, состоявшая из кучи полковников, над которыми возвышалась фигура начальника артиллерии группировки.

– Полк, Смирно! – Командир полка приложил руку к головному убору и направился к командующему, приближающийся к строю офицеров.

– Товарищ командующий, офицеры штаба и командиры подразделений 276 полка построены. Командир полка, полковник Никитин.

Гончаров принял доклад, обнял командира полка, после чего подошёл к офицерам: – Здравствуйте товарищи!

– Здравия желаем товарищ командующий! – Дружно и слитно ответил строй.

– Поздравляю вас с Днём части! – Ответом было троекратное Ура.

Генерал достал из кармана наградной пистолет и тут же вручил его полковнику Никитину. Они снова обнялись и троекратно поцеловались.

Обед прошёл на высоте: столы были накрыты прекрасно, атмосфера праздничная. Командующий вёл себя непринуждённо, что создавало особую обстановку. После произнесения нескольких тостов из палатки выскочил начальник службы РАВ группировки и улетел на вертолёте за подарками, через пятнадцать минут вертолёт прилетел обратно и Гончаров наградил биноклями командиров батальонов и меня в том числе. После моего ответного слова, в котором я от имени награждённых поблагодарил за бинокли командующего, вертолёт снова взлетел и нач. службы РАВ привёз ещё и шлемофоны, на недостаточное количество которых намекнул в ответном слове. РАВист теперь сидел и настороженно глядел на каждого кто подымался с тостом, ожидая, что ему опять придётся лететь за каким-нибудь имуществом. Вертолёт летал ещё пару раз, но что он привозил, я уже не помню.

Улетал командующий уже в темноте, а получив доклад, что вертолёт приземлился благополучно, мы вернулись обратно в офицерскую столовую за столы. Выпили ещё раз за день полка, посидели минут десять и в 20:00 вывалили на улицу смотреть артиллерийский салют, который я заказал дивизионам. Слитно прозвучал залп двадцати четырёх орудий, а через сорок секунд над Горагорском в воздухе расцвели факелы осветительных снарядов. Высота была небольшая поэтому несколько факелов упали на землю и горели ещё там, отбрасывая причудливые тени в разные стороны. Прозвучал ещё залп и ещё один ряд осветительных снарядов повис в воздухе, но уже выше. Командир полка вошёл в азарт и приказал в честь дня части отсалютовать из всех видов оружия, что было на КП полка и через несколько минут в небо в разных направлениях понеслись трассера из автоматов и пулемётов. Я тоже приказал командиру миномётного взвода осветить зелёнку и накрыть её осколочными минами по пристрелянным целям. Только над зелёнкой разгорелся факел осветительной мины, как к нему потянулись трассы зенитной установки ЗУ-23у, к ним присоединились и трассера выпущенные из пулемёта с расположения разведчиков. Один миномёт непрерывно подсвечивал местность, а остальные три клали мины в зелёнке.