– Что? – переспросила маленькая искательница приключений. Похоже, она тоже посмотрела вниз и серьезно испугалась, поняв, как высоко забралась, но не желала дать понять, что от страха его не слушала.
– Ты уже выяснила, что сможешь забраться на это дерево. Может, достаточно? – Джеймс старался вести себя так, будто и не думал уговаривать ее спуститься скорее вниз, пока она случайно не сорвалась.
– Скучно знать то, что больше никому не известно.
– Да, пожалуй. – Джеймс пожал плечами. – Но ведь о твоих успехах знаю я.
– Не знаете, – возразила девочка. – Я ведь еще не добралась до самой вершины.
– Но до нее очень далеко. Ты и так забралась выше, чем кто-либо другой, кого я видел, разве этого не достаточно, по крайней мере на сегодня? С моей точки зрения, по-настоящему смелый и умный человек – тот, кто знает, когда надо остановиться.
Последнее высказывание заставило девочку задуматься, и Джеймс возблагодарил Бога, увидев, что ветки больше не раскачиваются – вторжение чужака на вершину дерева приостановлено.
– Вы правда считаете, что добраться сюда уже большое достижение?
– Разумеется, тебе позавидовала бы сама Жанна д’Арк.
– Ее же сожгли, – неуверенно произнесла девочка.
– Да, все верно. Я хотел сказать, что даже величайшая из женщин не добилась бы большего. Подобное не под силу ни одной моей знакомой.
– Ни одной? – По тону девочки было ясно, что она невысокого мнения о его подругах.
– Возможно, одна и смогла бы забраться так же высоко, но… она умерла год назад, да и была уже не в том возрасте, чтобы лазить по деревьям. Но в твоем возрасте она точно бы сидела на ветке рядом, – заверил он девочку.
– И вы полагаете, она бы сочла, что дальше подниматься не стоит? – задумчиво спросила та.
– Я в этом уверен. Она была самой отважной женщиной из всех, что я знал, но даже она сочла бы достигнутое вполне достаточным, чтобы доказать свою смелость и бесстрашие. А теперь я прошу тебя спуститься вниз, у меня уже затекла шея. Я говорю очень серьезно.
– Раз так, вы можете просто уйти, – произнесла девочка, надув губки.
Джеймс вздохнул, склоняясь к тому, что, похоже, ему придется поставить под угрозу две жизни и подняться на дерево, чтобы снять упрямицу. Если же девочка будет настаивать и решит забраться выше, он сможет не поймать ее при возможном падении, даже выбрав верное местоположение. Оценив еще раз ситуацию, Джеймс пришел к выводу, что некоторые ветки дерева слишком тонкие и не выдержат его веса. Остается лишь громко кричать и звать лесничего, надеясь, что он окажется мужчиной стройным и легким, а также достаточно ловким, чтобы справиться.
– А ведь меня ждет на ужин жаркое из ягненка и яблочный пирог, – произнес он, будто разговаривая с самим собой. Возможно, при упоминании еды девочка вспомнит, что не ела по крайней мере последний час; выложенный им козырь способен изменить планы отчаянной авантюристки.
– Было бы неплохо поужинать в вашем доме.
– Полагаю, если мы договоримся, я бы пригласил тебя в один из вечеров. Насколько мне известно, в доме всегда есть сливовый пирог, которым угощают внезапных гостей в любое время. Хотя не думаю, что он бы тебе понравился.
– Почему же?
– По-моему, только мальчики любят сливовый пирог.
– Я не хуже любого мальчика, и аппетит у меня лучше.
– Разве девочки не предпочитают взбитые сливки и бисквитные пирожные?
– Только не я.
Джеймс с восторгом наблюдал, как девочка медленно начинает спускаться, кажется сама не замечая, что делает. Он надеялся, что спуск дастся ей легко, она не сорвется, и старался вести себя спокойно, чтобы не отвлечь и не испугать своим волнением ребенка.
– А что ты не любишь? Я скажу об этом кухарке, – неожиданно для себя спросил Джеймс, будто не понимая, что ребенка лучше не отвлекать.
– Огурцы и рисовый пудинг.
– О, я тебя понимаю, худшего сочетания и не придумаешь.
– Балда, совсем необязательно есть их вместе.
Девочка скривилась и посмотрела на него с презрением, затем опустила глаза вниз и принялась нащупывать опору. Джеймс с замиранием сердца следил за каждым ее движением и с облегчением вздохнул, когда нога уверенно опустилась на сук.
– А как? – с интересом спросил он, глядя, как девочка нерешительно ступает на ветку, пробуя ее на прочность. К счастью, и на этот раз у нее все получилось, теперь она была еще ближе к земле, к огромной радости Джеймса.
– Самое отвратительное – рисовый пудинг. Он похож на лягушку, когда его жуешь, кажется, будто на тебя прыгнула отвратительная и холодная жаба.
– Отлично понимаю, что ты имеешь в виду, но, знаешь, его вполне можно съесть, если добавить ложку джема. Наверное, мне бы не удалось относительно спокойно пережить школьные годы, если бы брат не посоветовал добавлять к пудингу джем, иногда он еще придумывал болезнь, совершенно неизвестную и очень опасную.
– Жаль, что мои братья ничего не придумывают и нас заставляют есть холодный пудинг. – Девочка вздохнула и неожиданно проворно спрыгнула на две ветки вниз.
Джеймс прикинул, что до земли все же остается еще футов тридцать.
За спиной послышалась легкая поступь. Джеймс обернулся: поляну стремительным шагом пересекала стройная молодая женщина в сером платье с шалью на плечах. Сделав вид, что не замечает Джеймса, миссис Уэстхоуп устремилась к дереву. Обнаружив, что ее младшая сестра забралась так высоко, женщина побледнела. Она открыла рот, чтобы окликнуть девочку, но слова словно застряли у нее в горле.
– Эстер… – прошептала она еле слышно и застыла в оцепенении.
Джеймс понял, что спасение девочки в его руках: ошеломленная миссис Уэстхоуп сейчас была не в силах помочь ни сестре, ни ему. Однако сейчас не время было думать о себе или любоваться переливающимися на солнце золотыми волосами очаровательной женщины. Вздохнув, Джеймс строго посмотрел на неожиданную гостью и покачал головой. Он сделал все, чтобы держаться подальше от семьи Финч после того, как, повстречав у церкви старшую из сестер, некоторое время не мог думать ни о чем другом, как о прелестной молодой вдове. Кто мог подумать, что судьба столкнет его снова с этой семьей, да еще и в такой неловкой ситуации?
– Если тебе станет легче, скажу, что, став старше, брат больше не спасал меня, когда нам подавали рисовый пудинг! – воскликнул Джеймс слишком весело, учитывая его внутреннее состояние.
В следующую секунду он затаил дыхание, услышав треск под ногой девочки, когда та сползла на следующую ветку. И вновь ей удалось преодолеть препятствие без затруднений, и уже двое наблюдателей выдохнули. Было очевидно, что ребенок сам напуган собственной смелостью, чему, вероятно, способствовали лица стоящих внизу людей. Джеймс успокаивал себя тем, что девочка была, к счастью, уже довольно низко, и он смог бы при необходимости поймать ее.
– Почему?
Смех девочки вывел Джеймса из задумчивости и отвлек от размышлений о том, как давно он не встречал женщину, столь же безрассудную и храбрую, как Вирджиния. Несмотря на копну золотистых волос и большие голубые глаза, она напомнила ему Амели, дочь Хебе. Именно своим упорством и стойкостью, не позволяющей показать, что испугалась, она походила на ту малышку, которую он увез из Парижа по просьбе матери Хебе. В дни разгула революционного террора несчастная женщина потеряла мужа и сына, дочь ее пала жертвой предательства, но она сохранила достаточно мужества, чтобы расстаться с единственной внучкой. Теперь ответственность за ребенка и то, что у нее будет лучшая жизнь, чем у матери, лежала на Джеймсе, и это временами приводило его в ужас.
– Мы не всегда ладили, – признался он, хотя это было не совсем правдой. Они с Люком не любили ругаться и спорить, но, начав, не могли сдержаться.
– Мы с Джеком постоянно ссоримся, – с пониманием отозвалась девочка.
– Он твой единственный брат? – спросил Джеймс и покосился на предполагаемую сестру.
– О нет, у нас есть Нэн, но он еще совсем маленький, только учится ходить, потом я, потом Джек, он на два года старше. Софи пятнадцать; Джош учится в Оксфорде. Джоанна совсем взрослая, она выходит замуж в ноябре. А самая старшая Ровена, ей уже очень много лет; она жила со свекровью, а теперь вернулась домой. Только бы она с нами осталась, хоть она и старая, с ней весел ее, чем с Софи. Хорошо иметь хоть одну старшую сестру, которая не ругается.
