Разгоняя сумрак, сверкнули фары в конце улицы, к старой пивоварне приближался знакомый чёрный внедорожник. Компания в тени складских лабиринтов притихла. Шутки смолкли, и все сразу посерьёзнели. Йорик напряжённо сжав челюсть, разглядывал выходящих из джипа бандитов. Вэйд ласково, как котёнка, погладил кастет, который вынул из кармана куртки и нацепил на руку. Его удар левой валит с ног любого. Джерри и Тим настороженно наблюдали из машины за внезапной сменой обстановки.

Эурон не думал — он считал. Трое в тачке, двое на воротах. Не может быть так просто, наверняка, внутри здания есть ещё люди. Знать бы точно сколько их, да нет времени ждать. Отмеренный Ником срок подходит к концу, как тонкая струйка песка, заполнившая нижнюю чашу песочных часов. А весь их план был придуман за два часа в кафе, да в машине по дороге сюда.

Собравшись в круг и положив друг другу руки на плечи, парни с минуту стояли молча, собираясь с мыслями. Имелся у них такой ритуал во времена бурной юности. Нет, тогда они не были шпаной или малолетними преступниками. Хулиганами, анархистами и знатными раздолбаями — скорее всего. Мальчишками, которые вели битву с серьёзным, скучным миром, но взрослая жизнь разбросала их по разным фронтам. Теперь у каждого свои баррикады.

— Зажжём, парни! — Эурон кивнул с ухмылкой.

Послышались одобрительные возгласы. Круг распался. Дальше всё закрутилось, словно видеокассета в быстрой перемотке. Его оружие бита. Цепь для Йорика, Джерри — пудовые кулаки и кастет, так же, как и Вэйд. Монтировка — Тим, что сказать, интеллигент.

На ворота ставят самых тупых быков.

— Привет от Ника! — Йорик и Джерри. Спустя пару минут связанные часовые отдыхают за рассохшимися пивными кадками. Путь свободен.

Пара фонарей мерцает на стыках бетонного забора, обтянутого поверху колючей проволокой. Тачки, вросшие колёсами в землю, ржавые бочки, лопаты и мусор. Кажется, завод закрыли в восьмидесятых, с тех пор он стал пристанищем маргиналов и мошенников всех мастей. В здании оказалось темно и гулко. И подозрительно тихо. Очень тихо. Огромные серебрящиеся в лунном свете котлы уже много лет стояли нетронутыми и холодными. Однако, воздух в помещении до сих пор хранил аромат хмеля, похоже, он въелся в кирпичные стены навеки, словно клеймо.

В закутках первого этажа поселился сквозняк, завывая словно ранней зверь, метался среди наружных и внутренних дверей, бился в высокие пыльные окна и стонал в спящей утробе заводских труб. Парни приняли решение разделиться и обыскать все этажи. Вэйд, Тим и Джерри поднялись на второй и отправились бродить по пустынным коридорам. Йорик и Эурон двинулись дальше, вверх по лестнице.

Они открывали каждую дверь, что попадалась им на пути, но нигде не было ни души. Лампы стрекотали под потолком, словно попавшие в ловушку мотыльки. Казалось, спящий завод пуст, как сума бродяги. Напряжение звонкой нотой камертона звучало в воздухе. Внезапно послышался шум и грохот. Скорее всего, где-то внизу. Они оба насторожились и замерли. Йорик намотал на кулак тяжёлую цепь, сосредоточенным взглядом окинул коридор. Эурон стиснув в руках биту, словно строптивую девку, кивнул ему. Они двинулись в противоположные стороны.

Дверь резво хлопнула о стену, в конце коридора показались четверо. Эурон перехватил биту покрепче.

— Здорово, клоуны!

Йорик обернулся и застыл на месте.

Зверь оскалился и шагнул вперёд, а следом и остальные трое бандитов.

— Я пришёл забрать племянника. Где он?

Жёлтые глаза Зверя насмешливо блеснули.

— Сначала деньги — потом мальчишка, — хрипловато рыкнул он. Голос его звонким эхом разнёсся по пустому помещению и затерялся где-то под балками потолка. Вся компания двинулась навстречу.

— Но я ведь должен Нику, а не тебе. Ника забрали фараоны, слышал? Конец вашей лавке приколов. Я заберу племянника, и мы уйдём. Мирно, — заверил Эурон, опустив биту. С Ником ещё можно иметь дело — со Зверем вряд ли.

Зверь моргал, недоумённо приоткрыв рот. Без Ника он ничего не стоит, ведь он всего лишь его цепной пёс.

— Это мой завод! Зверь не любит чужаков.

Как по команде бандиты ринулись в атаку. Эурон помнил, что у Зверя есть ствол, про остальных же не знал ничего. Дальше мелькали отдельные кадры. Окровавленная морда Зверя с жутким оскалом. Это он постарался. Йорик быстрый и яростный, сокрушал всех на своём пути, цепь словно бич надсмотрщика свистела в воздухе. И он ни разу не промахнулся. В какой-то момент друзья оказались в кольце врагов, стоя спиной друг другу, словно окружённые голодными волками. Эурон даже не успел заметить, когда шайка Зверя обзавелась стальными прутьями арматуры. И им бы пришлось туго, но в тот же миг затопали на лестнице. Взмыленные, с боевыми отметками на лицах, но задорно-злые примчались Джерри и Вэйд. А следом Тим с пушкой наперевес.

— Отбой, пацаны! Кладём игрушки на пол и поднимаем руки вверх, — размерным тоном проговорил он.

Круг распался, неохотно, осторожно, но все выполнили приказ. Застыли словно статуи. Все, но только не Зверь. Кинув арматуру на пол, он рванул прочь, скрывшись в конце коридора, там, где за распахнутым окном ржавела пожарная лестница. Шестёрки шестёрок ещё более бесполезны. Ему был нужен цепной пёс Ника.

Металлические ступени пружинили под ногами, когда Эурон мчался наверх. Парни остались позади, но он не мог ждать. На крыше хозяйничал ветер ледяной и колкий. Зверь затормозил у неприметной будки, что являлась раньше то ли складом старого хлама, то ли каморкой ночного сторожа. Дикое место, что для того, что для другого. Эурон задался вопросом, почему Зверь не спустился вниз, а ринулся наверх. Какой смысл бежать на крышу?

Зверь развернулся, так и не достигнув своей цели. Потянулся к кобуре на поясе, исход событий решали доли секунды. Эурон не успевал ничего сообразить, затормозить тоже. Трёхдневный ливень, обратившийся к этому вечеру катком на крыше, решил всё за него. Ботинки проскользили по льду, и он с размаху влетел в Зверя, сбил его с ног. Пистолет улетел в сторону, бита, впрочем, тоже. Эурон успел дотянуться, Зверь — нет. Лёд окрасился красным. Не дожидаясь следующего удара, противник перекатился в сторону. Подскочил на ноги и дёрнул держащую ручку двери арматуру. «Твою мать, просто рыцарский бой!» — усмехнулся Эурон, поднимаясь.

Плечо хлестнуло болью — видно, мечник из него так себе. Пару ударов он успел отразить, а после дерево разломилось с сухим треском. Зверь торжествовал. Рано. Удар ботинком в голень заставил его поумерить пыл, деревяшкой по рёбрам так и вовсе вышиб дух. Не давая опомниться, Эурон заехал сопернику коленом в живот. Чёртов лёд! Теперь они оба на полу и без оружия, сцепившись словно два диких кота, обмениваются ударами. У самого края замирают, хриплое дыхание прорывается сквозь зубы, облаком пара зависнув в воздухе.

Эурон сжимает руки на бычьей шее Зверя.

— Сдавайся, придурок!

Зверь злобно скалится, но признаёт очевидное. Снова топот на крыше. Это его парни: живы, но потрепаны как бойцовские псы.

****

Поверженный, утомлённый и мрачный Зверь враждебно глядит на них. Он примотан пеньковым тросом к стулу, но всё силится встать и продолжить бой. Пара крепких тумаков усмиряют его гнев. Бывший когда-то помпезным начальственный кабинет встретил гостей унылым видом. Ободранные шёлковые обои свисают со стен, словно клочья шерсти с шелудивого пса. Разбитый стол, горы бутылок, одноразовые тарелки с остатками пищи. Кожаное кресло босса зияет дырами, как старый матрац. Именно к нему и привязан Зверь. Он бормочет сквозь зубы ругательства и трясёт головой, на скуле разлилась огромная гематома, а правый глаз заплыл и злобно сверкает из-под слипшихся ресниц. Он проиграл и говорит всё, что требуют. Там вдали за городом детишки строят Нику «дворец», те которых они не успели продать.

— Целиком или по частям, — тихо смеётся он. — Поторопись, может, твой пацан ещё там. Жаль, не успел с ним позабавиться. Ник запретил играть с детьми, но иногда оставлял Зверю одного или двух, — бормочет он, качая головой.