— Не торопись, милая. Я хочу дать тебе больше.

Он толкнул меня на подушки и согнул мне ноги в коленях. Тело трясло от нервного возбуждения, а когда Фред потянул трусики вниз, мандраж накрыл с головой и отключил все мысли.

Прикосновение языка пронзило насквозь. Он умело обвел вершинку и заскользил по ней вверх-вниз. Я не сдерживала рваных стонов. Грудь высоко и часто вздымалась от нехватки воздуха. Свет в глазах рассыпался на миллиард частиц и даже сквозь веки просачивался разноцветными вспышками. Казалось, еще чуть-чуть — и я взлечу. Но Фред остановился, отчего я недовольно захныкала. Его соленые губы впились голодным поцелуем в мои. Рывок — и он внутри меня. Боль горячо резанула, выбивая воздух из легких. Но Фред замер, одновременно осыпая лицо и шею поцелуями.

— Я люблю тебя.

Его голос вернул меня и напомнил о главном. Я открыла глаза и увидела, что он держится из последних сил. Веснушчатое лицо покрывала испарина, между бровями пролегла складка. Эта забота тронула меня и позволила полностью расслабиться.

— И я тоже тебя люблю.

Фред осторожно начал двигаться. Постепенно ощущения стали приятными, как и тяжесть его тела, как и шипящие стоны. Я провела руками по жесткой, но гладкой груди и приподняла бедра ему навстречу. Он ускорил темп, принимая мои правила. Мерлин, как же долго мы этого ждали. Два любящих сердца соединились в одно и бились в унисон. Я потерялась во времени и страсти. Существовал лишь Фред, который сжигал меня внутри, чтобы я родилась заново. Чтобы принадлежала ему одному и никому больше.

И все-таки свет погас. Но всего на миг. После перед глазами взрывались яркие слепящие фейерверки. Волны наслаждения накатывали как прибой, принося долгожданное облегчение.

Фред лег рядом, обнимая обеими руками. Я доверчиво положила голову на его грудь и закрыла глаза, засыпая под стук любимого сердца.

Спустя какое-то время до меня донесся чей-то голос. Знакомый до боли.

— Гермиона, просыпайся, смотри, кто у нас тут.

К говорившей присоединился другой голос. Он принадлежал ребенку. Я подскочила на месте и окончательно проснулась.

Возле дивана стояла радостная Гермиона и держала за руку небольшого светловолосого мальчика. Его круглые карие глаза внимательно и серьезно следили за мной. Я не могла сдержать улыбки. Какой хорошенький малыш.

— Вот и встретились снова. Правда, нам пришлось долго ждать.

До меня стало наконец-то доходить. Время в наших мирах течет по разному. Значит, это…

— Маркус Малфой. Наш сын.

Слово «наш» прозвучало по-особому тепло. Глаза защипало от слез. Маркус вопросительно посмотрел на Гермиону, на что та молча кивнула. Малыш опустил ее руку и сделал шаг ко мне.

— Привет, вторая мама.

Я не выдержала и заплакала.

— Привет, мой сладкий.

Он упал в мои раскрытые объятия и крепко прижался. Гермиона казалась гордой и счастливой за сына.

Я вдыхала запах детского шампуня и смеялась. Все страдания были не зря. Ребенок здоров и живет в хорошей семье.

— Знаешь, он всегда спрашивал, где его вторая мама. Все удивлялись, особенно Драко, но приняли за детскую причуду.

Чудесный мальчик. В горле стоял огромный ком, мешающий мне высказаться. Но Гермиона видела все сама.

— Спасибо тебе за все. За него тоже. Я и не представляла, что материнство настолько прекрасное чувство.

Маркус отстранился и сказал, что ему нужно сходить за подарком. Он подкинул монетку и тихо растворился в воздухе. Я шокировано захлопала глазами.

— О, он невероятно талантливый и способный ребенок. Страшно подумать, что с ним сделал бы Крауч.

Фамилия мерзавца неприятно резанула слух. Меня аж передернуло. Я встала, разминая затекшие ноги.

— Что случилось тогда, расскажи. Мне нужно знать.

— Конечно. Для этого мы тут и собрались.

Она тряхнула идеально уложенными волосами и присела на край стола.

— Когда ребенок появился на свет, ты ушла. Я боялась, что не справлюсь одна. Наверное, впервые в жизни. Потом испугалась за тебя, ведь то, что ты вернешься именно в свой мир не было известно доподлинно.

Она сделала паузу, словно давая мне переварить услышанное. Надо же, за меня испугалась.

— Смерти в поместье Торнтона подняли шумиху. Многое вышло наружу, но все же совместными усилиями Люциуса, Драко и Гарри скандал удалось немного замять. Лесной Центр продолжает функционировать втайне от всех. Я разработала зелье, способное излечить многих.

Напоминание о смерти Фреда отдалось глухой болью в груди. Я бы с радостью избавилась от этих воспоминаний.

— А что же Торнтон? Наш договор с ним?

— Я потребовала вернуть мои документы, ссылаясь на незаконность сделки. Естественно, мы решали вопрос за закрытыми дверями. Интерес со стороны властей и так был повышенный. Он очень удивился и разозлился, когда понял, что проиграл. Пытался предложить новую сделку и даже обмануть меня. Но я смогла без труда призвать документы к себе, потому что они принадлежали по-прежнему только мне.

— Наверняка им удалось скопировать или использовать данные.

— Возможно. Только они не в курсе, что ключ ко всем разгадкам — мой сын. Без него они бы не смогли прийти к положительным результатам. Маркус — единственный ребенок в мире с такими способностями. Я повлияла на его ДНК, принимая зелье. Он — доказательство.

Я ничего не поняла из ее объяснений и меня опять жутко бесило её отношение к сыну.

— Тогда Маркус в опасности.

— Отнюдь. Пойми, исправленное многое зелье не может изменить структуру ДНК взрослого человека. Только на эмбриональном уровне, когда идет сначала зачатие, потом закладка органов и тканей. Они могут сколько угодно ставить эксперименты. И у них нет моих познаний в области такой тонкой организации, как душа. Им не понять то, что они исследуют без этой важной составляющей. Ведь к зелью я пришла через осознание и после создания кармана.

Она обвела рукой комнату, которая потерпела изменения. Появились игрушки, детские книги и отдельная кровать.

— Мы, как и обещал Драко, уехали во Францию. Но безопаснее всего здесь. Маркус легко усвоил правила. В свои неполные три года он контролирует магию.

— То есть стихийных выбросов у него не бывает?

Я не могла поверить. Это же удивительно и невероятно. Столько проблем можно избежать, особенно в магловских семьях.

— Фред ушел с тобой, я права?

В ее голосе слышалось лишь искреннее любопытство.

— Да. Представляешь, кольцо помогло мне позвать его.

— И не только. Признаюсь, какая-то часть моей души всегда тянулась к Фреду. Но мы — одно целое с тобой. Просто твоя часть оказалась куда большей. Как и его. Я верю, что сама судьба свела вас вместе. Потому что так должно быть. А Фред из твоего мира нашел свой путь. Смерть — это не конец. Никогда. Души бессмертны.

Да, представляю, как смешно сейчас душе Волан-де-Морта. Глупец.

Появился Маркус. Он держал в руках продолговатый предмет.

— Когда твой ребенок научится колдовать, отдай ему проводник. Он работает как музыкальная шкатулка. Пусть послушает ее перед сном, и мы сможем увидеться здесь. Я должен многим поделиться с ним.

Его такие взрослые слова не оставили ни капли сомнений в правдивости сказанного. Я с благодарностью приняла причудливый тубус с вырезанными на стенках фигурками сов.

— Повернешь крышку — она заиграет.

Я пригладила светлые пряди, прижимая его к себе. Гермиона закрыла глаза — и через миг на ее пальце заблестело точно такое же кольцо, как и на мне.

— Чтобы помнить. А теперь тебе пора возвращаться.

Лёгкое головокружение заставило зажмуриться. Открыв глаза, я увидела Фреда, который, часто моргая, смотрел на меня.

— Ты где была? Слушай, не пугай так больше. Я думал, что ты вновь отправилась в путешествие.

Вместо ответа я поцеловала его. Он был таким милым после сна.

— Что это?

Он кивнул на шкатулку в моих руках.