А Томоэ – его невероятная, прекрасная, идеальная жена – она была настолько красива, с этим румянцем на щеках, с полуприкрытыми глазами, которыми она поглядывала на него так, словно точно знала, что творит с ним, с ее алыми губами, так соблазнительно сомкнутыми вокруг его плоти.

Самое желанное зрелище, которое он когда-либо видел.

А потом она пососала его.

– Ооо… То… мо… э… – низко простонал он.

Это, это… совершенно невозможно.

Борясь с желанием подбросить бедра вверх, он смотрел на нее, широко распахнув глаза. Появилось ощущение срочности, острая необходимость получить больше, еще немного больше, чтобы закончить эту сладкую пытку, подавшись вперед. Но он не мог, не мог заставлять ее делать больше, не мог причинить ей боль. Он никогда бы не смог так поступить с ней!

Он отчаянно пытался оставаться на месте, но острая потребность сделала это невозможным, поэтому он сел. Ему хотелось запустить пальцы в ее густые волосы, но он не посмел, и просто крепко сжал футон, так, что пальцы побелели. Жидкий огонь разгорелся внутри и стекал вниз, где ныло и болело все сильнее…

А Томоэ продолжала двигаться и поглаживать его, и посасывать. Он уже не мог терпеть, и напряжение стало настолько сильным, что уже почти дошло до края. Он не хотел кончать, он не хотел, чтобы это заканчивалось. Она был настолько красивой сейчас, но он не понимал, как может еще выдерживать это напряжение.

А когда это пульсирующее и болезненное давление взорвется, опять выплеснется это… но конец уже был так близок…

Так близок!

– Томоэ. – Он задыхался, пытаясь найти слова, чтобы предупредить ее. – Это близко! Уже почти… – Ей нужно было прекратить, но он не мог оттолкнуть ее!

Ее глаза стали темными, как ночное небо, но серьезными, словно она осмелилась…

А потом она опустила голову, взяла в рот весь его член до основания и сильно всосала.

Тонкая нить, что удерживала его на краю, лопнула, и он упал.

Когда он пришел в себя и открыл глаза, она смотрела на него с легким беспокойством, нежно поглаживая по волосам. Его пульс колотился так, будто он рванул на лучшей своей скорости до самого Киото, он тяжело дышал… но чувствовал себя при этом прекрасно. Руки и ноги стали вялыми, словно всякая необходимость двигаться покинула их.

– С тобой все в порядке? – мягко спросила она.

Он кивнул… и открыл рот, пытаясь подобрать нужные слова, но в конце концов не смог произнести ничего более или менее связного, и просто выдал:

– Спасибо.

Она ничего не ответила, просто смотрела на него с такой нежностью, которой он даже не мог подобрать названия, и гладила его волосы.

Он чувствовал себя прекрасно.

Он чувствовал себя совершенно истощенным, спокойным… но не уставшим.

Однако была одна вещь, которая вызывала его любопытство.

– Ты знала, что во второй раз будет по-другому?

– Я подозревала, – призналась она. – Иногда мне требуется больше времени, чтобы кончить во второй или третий раз, независимо от того, насколько ты искусен.

Это имело смысл. Он раньше не задумывался о том, что его выводы относительно нее могут иметь отношение и к нему. Он вздохнул.

– Я люблю тебя.

Она улыбнулась ему в ответ своей подлинной улыбкой.

Комментарий к Глава 26. Сбор урожая

Арты: https://vk.com/photo-128853700_456239025, https://vk.com/photo-128853700_456239026

========== Глава 27. Секреты ==========

Через два дня к ним пришел новый визитер.

Кеншин занимался с детьми во дворе, пока Томоэ готовила для них для всех напитки. Сегодня дети появились рано. Неудивительно – в середине зимы их обязанности по дому были невелики, и снег еще не выпал. Однако, хотя Кеншин был вовсе не против присматривать за детьми, ему было любопытно, что замышляет Томоэ.

Она долго собиралась.

И если подумать, вчера в деревне она с некоторой искрой в глазах упомянула, что у нее есть план, как отпраздновать Новый год. Кеншин беспомощно улыбнулся, и живот скрутило напряжением. Хорошая еда, немного саке, под настроение – таковы, скорее всего, были ее планы на сегодня, а потом? Они приближались к следующему шагу в их отношениях уже довольно долго. Может, сегодня вечером они наконец сделают этот шаг в неизвестность?

Прекрати, идиот, и сосредоточься!

Он встряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на игривой браваде Ичиро и Нобуро. Они оба держали в руке палки, не имеющие ничего общего с реальным оружием, но мальчики, казалось, наслаждались игрой, делая вид, что они известные мечники. Он не был против, когда они решили, что будут изображать Кацуру Когоро и Такасуги Синсаку в могучем стремлении победить ужасающего лидера Шинсенгуми Кондо Исами. Потому что, по логике, как взрослый, он должен был играть плохого парня…

Кеншин вздыхал и со слегка вымученным выражением отмахивался от шквала ударов мальчиков. Они старались изо всех сил, но не имели никакой подготовки, а скорость их атак уменьшалась за счет чрезмерных и крайне неэффективных движений. Ему было нетрудно одновременно отслеживать и блокировать их действия. В конце концов, хотя он был не так уж хорош в бою двумя руками, ему довольно часто приходилось вынимать вакидзаси для самозащиты на узких улицах.

Вдали он ощутил новое присутствие, но не мог заставить себя стать осторожнее. Присутствие ки было маленьким, сосредоточенным, но ощущалось неопределенно, что предполагало юность носителя. Возможно, новенький ребенок идет поиграть? Он встречал детей достаточно часто, чтобы знать их всех, и это присутствие не принадлежало ни одному из них, но ребенок, возможно, из деревни.

Затем он увидел источник ки – мальчик лет десяти или около того пристально смотрел на них с дороги, крепко сжав кулаки.

Кеншин никогда не видел этого мальчика, ни в деревне, ни вообще в округе. Это несколько озадачивало. Он считал, что знает большинство людей здесь, а мальчик был очень молод и вряд ли пришел издалека.

Ичиро и Нобуро заметили его невнимательность и тоже повернулись, чтобы посмотреть. Их любопытство было разбужено, даже Аими-чан и ее подружки прекратили игру с мячом.

– Кто это? – спросил Кеншин, стараясь сделать голос мягким.

– Я не знаю, – Ичиро, самый старший из детей, взял на себя труд ответить. Его голос звучал задумчиво. – Он не из деревни.

– Может, он хочет поиграть с нами? – предположила Аими-чан, но она тоже немного колебалась.

– Я пойду спрошу его! – объявил Ичиро.

В этом мальчишке не было неуверенности, даже в общении с незнакомцами. Кеншин покачал головой. Может, это и хорошо. С его странным цветом он выглядел пугающе для большинства детей, особенно поначалу. Он не слышал, что сказал Ичиро незнакомому мальчику, но почему-то мальчик рассердился. Его ки вспыхнула, и безо всякого предупреждения он зарычал, вскинул кулак и ударил Ичиро в лицо.

– Эй! – в тревоге крикнул Кеншин, прорываясь вперед, чтобы разнять их, прежде чем ситуация ухудшилась.

С какой стати он ударил Ичиро?

Конечно, Ичиро было свойственно быть слишком восторженным время от времени, как и все дети его соседей, но он не сказал бы ничего такого, чем можно было бы ответить ударом! Однако когда Кеншин наконец оторвал рычащих мальчиков друг от друга, незнакомец, даже не колеблясь, укусил его за руку, как дикая кошка.

– Атата! – Кеншин наполовину вздохнул, наполовину крякнул, отчаянно пытаясь сдержать проклятия. В конце концов, тут дети. Но… это было больно!

– Эниши?! – срывающийся голос Томоэ прорвался сквозь дымку боли. – Эниши, это ты?

И этот дикий ребенок вдруг напрягся всем телом, вывернулся из рук Кеншина и радостно завопил:

– Сестра!

Не может быть, не может этого быть, ради всего святого… Дрожь пробежала по его позвоночнику, словно в предчувствии, пока он смотрел, как этот дикарь бежал в объятия его жены и обнимал ее изо всех сил. Томоэ встала на колени, обнимая мальчика в ответ, бормоча что-то успокаивающее ему на ухо. Ее ки бушевала оттенками морозного холода и тепла, ощущавшегося гораздо интенсивнее, чем каждое по отдельности. Когда она сгребла мальчика руками, было ощущение, что она защищает его от всякого зла с яростью медведицы, защищающей своего детеныша. Только приблизьтесь, и вы об этом пожалеете, казалось, обещала ее ки всем, кто мог почувствовать это.