Нет, не думай, просто иди! Сейчас же!

И мальчик выскользнул в ночь.

Хико сердито посмотрел на Асано, из последних сил терпя постоянное тявканье старого торговца. Даже на расстоянии в ки мальчика ощущалось отчаяние. Что, ради всего святого, происходит с этим ребенком?

К счастью, терпеть осталось недолго, прежде чем они избавятся от надоедливого старого купца. Хико действительно был уверен, что еще одну ночь разговора о том, как идеально подойдет для обучения мечу четвертый сын Асано, и как впечатлен торговец им самим и его стилем, он не вынесет. Сказать по правде, Асано исходил слюной, как собака при виде кости, и старался найти способ получить желаемое.

Конечно, Хико знал, почему он продолжает так настаивать – сила Хитен Мицуруги была очевидна даже для слепого, и не описать словами, как была бы полезна такая власть купеческой семье. Тем более, что мальчик, предложенный в ученики, был четвертым сыном, то есть не нужен для продолжения дела семьи и слишком далек от наследства, чтобы стать полезным для семейных союзов.

Откровенно говоря, он не только находил столь вопиюще приспособленческое поведение отвратительным, оно разбудило воспоминания, которые он счел бы наилучшим оставить забытыми. Однако, кажется, удержать старика Асано от этого тактично вряд ли удастся, и, раздражающий или нет, старый купец был нужен, чтобы заплатить за выполненную работу, и осталось совсем немного. Во время переходов Хико старался держаться от старика так далеко, насколько возможно, но во время еды вариантов не было, и все, что ему оставалось – решительно и твердо отказываться.

По правде говоря, безнадежная задача.

Это не было бы такой проблемой, если бы не обращение Асано с мальчиком, оставляющее его несколько заброшенным. Меньшее их двух зол, но оно, тем не менее, наносило ущерб планам Хико на мальчика. Другим, весьма горьким решением, было позволить Асано командовать его учеником и навязать ему хозяйственные хлопоты. Это может загнать мальчика в трясину послушания и не позволит развить независимое мышление. Но, с другой стороны, хорошо, что это держало ребенка подальше от выслушивания утомительных и довольно оскорбительных уговоров Асано.

Предубеждение старого торговца насчет иностранцев было несколько чрезмерным. Тем не менее, это было довольно распространенным отношением, особенно у пожилых людей, и, по крайней мере, Асано был достаточно тактичен, чтобы не озвучивать свои вопросы перед мальчиком. Бог знает, как бы близко к сердцу мальчик воспринял все это дерьмо, не будучи достаточно взрослым, чтобы игнорировать подобное отношение.

Но то, что настигло его ученика, вызвало беспокойство Хико за его психическое состояние. Проблемы мальчика со сном были очевидны, и даже старик Асано не мог спокойно храпеть под его кошмары. Однако со своей стороны он почти ничего не мог сделать, кроме как позволить им пройти самим по себе – так он поступал со своими собственными ночными ужасами.

Но потом после встречи с бандитами его воспоминания ожили, а теперь мальчик просыпался от крика и мочился в постель… Все это четко указывало на то, что вопросы мальчика становятся проблемой, и ее необходимо решать или, по крайней мере, рассмотреть. Однако Хико надеялся, что мальчик осваивается. Сегодня он наконец набрался смелости, чтобы начать разговор. Положительный знак, который Хико не хотел считать большим событием из-за страха напугать ребенка больше, но это стало одним из лучших событий этой несчастной недели. Когда ребенок на полдороге растерял мужество, он не был удивлен, так что позволил ему уйти отдыхать пораньше.

Оставшись сам, Хико боролся с желанием придушить Асано, потому что не видел другого пути оправдаться в этой ситуации. Лишь спустя некоторое время он успокоился и внезапно понял, что нигде не ощущает знакомую, мягко текущую ки мальчика.

Что за?…

Асано все еще тявкал об обучении, своих сыновьях и кендзюцу.

– Тихо, – жестко приказал Хико. Было трудно сосредоточиться в этом постоянном шуме, но даже тогда он должен был издалека почувствовать мягкую духовную ауру мальчика…

Рот Асано приоткрылся возмущенно, но он умолк. Хорошо. Тем не менее, даже после трехкратной проверки результаты были те же. Либо мальчик вдруг выработал способность маскировать свое присутствие – искусство, которое даже не всем опытным пользователям духовной манипуляции было сложно воспроизвести – или… его просто не было там.

Ни один из вариантов не имел смысла.

– Мне необходимо пойти проверить мальчика. Пожалуйста, простите мне мою грубость. – Хотя тон его был резок, он поклонился. Побоку чувства, было бы весьма глупо злить источник дохода, когда небольшая вежливость – наилучший путь.

Экономя время, Хико для начала проверил вокруг фургона, где мальчик обычно устраивал свою постель. Результаты были предсказуемы – малыша нигде не было, и еще больше беспокоило то, что одеяло исчезло с того места, где, как Хико помнил, мальчик оставил его.

Что произошло?

Никого не было рядом с лагерем, в этом Хико был абсолютно уверен. Не имело значения, насколько он был отвлечен и раздражен, потому что он смог бы заметить любое постороннее присутствие рядом с ними, или, по крайней мере, услышал или увидел бы что-нибудь подозрительное. От мальчика не исходило страха, только общее чувство отчаяния, которое, казалось, он теперь излучал постоянно.

Так проколоться в исполнении своих охранных обязанностей, спасибо большое. Но что же ему теперь остается?

Хммм, но почему мальчик решил уйти по собственной воле? Хико нахмурился и порылся в воспоминаниях о сегодняшнем вечере. Нет, там не было ни единой вещи, заслуживающей внимания. Мальчик был несколько нервным, да, но это могло быть от прошедшей тяжелой ночи и утреннего эпизода с энурезом. Уйти сейчас, особенно теперь, когда мы почти в Хиросиме – это не имело никакого смысла. Нет, будь я проклят, если позволю этому закончиться вот так.

Я должен найти мальчика и получить ответы на некоторые вопросы!

С того времени, как Хико видел мальчика, прошло не так много времени, и он не мог далеко уйти. Малыш был не настолько глуп, чтобы идти в лес, не ночью же. Так что он ушел по дороге. Вопрос – куда. В Хиросиму или от нее?

Если бы я был в отчаянии и убегал, куда бы я пошел? Подальше от людей, очевидно. Хико усмехнулся. Но ребенок это не он, так куда же он пошел?

Провались оно все к чертям!

Он не мог даже начать предполагать, но было только два варианта. Если просто понять мотивы малыша, выбрать путь легко. Но стоя на дороге, скривив губы, он не мог не подумать – неужели я пал так низко? Играю в угадайку безо всяких фактов?

Вероятности, мотивы… все это не имеет значения. Он был быстр, и проверка в обоих направлениях вполне ему по силам.

С полными слез глазами мальчик брел во тьме, спотыкаясь, и пытался сдержать рыдания. И хотя он был большим мальчиком, а большие мальчики не плачут, все произошедшее было подавляюще тяжелым.

Мои надежды, мои мечты никогда больше не знать одиночества…

Дух пытался утешить его, но по какой-то причине все его попытки привели только к тому, что мальчику стало еще хуже. Утешение – последнее, чего он хотел сейчас. Нет, сейчас все, чего он хотел – побыть одному. Одному.

Одному, так что никто не попытается продать его. Одному не так больно, и ему не придется наблюдать, как люди не любят его.

Падая раз за разом, он побрел от Хиросимы так быстро, как только смог. Густые облака не пропускали лунный свет, но это не имело значения. Он слишком сильно страдал, чтобы бояться темноты.

Как долго он шел, трудно сказать, но внезапно он услышал шаги за спиной, а потом знакомое ощущение холодности. Нет! Он остановился, как громом пораженный. В горле пересохло, и он сглотнул. Затем, не смея обернуться, чтобы посмотреть назад, он сказал:

– Я не буду проданным снова.

Тишина была ему ответом.

– Никогда больше. Даже если… – он судорожно вздохнул, – даже если вам нужны деньги, чтобы купить вещи на зиму, и вы можете получить себе лучшего ученика – сына Асано.